Немеренные версты (записки комдива) - Джанджгава Владимир Николаевич. Страница 12

— Найдется, — ответил и подумал о своем адъютанте Иване Ивановиче Евзанове.

Старший лейтенант Евзанов понимал свои скромные служебные обязанности значительно шире. Человек мыслящий, наблюдательный, до дерзости смелый, он прекрасно разбирался в боевой обстановке и быстро стал надежным, толковым помощником командира полка. Приказание принять непосредственное участие в разведке боем воспринял с полным пониманием.

До начала разведывательного боя, как и рекомендовал комдив, было проведено показное занятие на местности, командирам рот и взводов подробно разъяснена боевая задача и план действий.

Поздно вечером 8 июня две роты первого стрелкового батальона, разделенные на три боевые группы, заняли исходное положение. Саперы старшего лейтенанта В. И. Корнева проделали в минных полях и заграждениях проходы. Вместе с начальником штаба и начальником артиллерии мы переместились на временный командный пункт, расположенный метрах в ста от реки Тим.

Ночь выдалась теплой и тихой. Мирно квакали у берега лягушки, беззаботно стрекотали кузнечики. Диск луны, сначала красновато-медный, с каждой минутой становился ярче. К полуночи стало так светло, что на противоположном берегу отчетливо просматривался каждый бугорок. Несмотря на светлую ночь, гитлеровцы то и дело освещали передний край ракетами. Время от времени пускались в ход пулеметы. Трассирующие пули неслись через реку.

В 22.05 позвонил комдив Слышкин.

— Ну как там у тебя?

— Светит, проклятая, — отвечаю.

— Кто? — не понял Афанасий Никитич.

— Луна.

— А ты ее буркой прикрой, — пошутил комдив.

Мне было не до шуток, но все же ответил комдиву в шутливом тоне:

— Была бы — прикрыл.

— Не обнаружил немец ваши приготовления?

— Пока вроде нет.

— Ну ладно, действуй. Удачи вам!

Откуда-то издалека послышался рокот моторов. Постепенно нарастая, он становился все громче. И вот над самой рекой неторопливо развернулись для нанесения боевого удара по окопам и траншеям противника ночные бомбардировщики По-2, прозванные на фронте «кукурузниками». Легкие и неприхотливые, они, наверно, и впрямь при необходимости могли укрыться в зарослях кукурузы. И все же гитлеровцы страшно боялись их, потому что по меткости бомбометания в ночное время не было им равных. При свете луны «кукурузники» один за другим выходили точно на цель и с небольшой высоты сбрасывали свой бомбовый груз на окопы врага.

Почти одновременно с воздушной бомбардировкой массированный огонь по вражеским окопам и траншеям открыли артиллеристы. Внезапный огневой налет ошеломил гитлеровцев, на какое-то время лишил их возможности организовать активное сопротивление.

Все три боевые группы под прикрытием огня ворвались в Шолохово. Однако успех их был не одинаковым. Правофланговая группа, продвинувшись метров на 400, попала под кинжальный огонь противника, понесла потери и вынуждена была залечь у проволочного заграждения. Центральная группа, в которой в первую же минуту боя погиб командир, поначалу отошла на исходные позиции и лишь позже включилась в бой. Удача сопутствовала левофланговой группе, наступавшей на юго-восточную окраину Шолохова. Она захватила сначала двух, а затем еще одного пленного.

Находясь на КП, с нетерпением ждал сообщений с противоположного берега. Беспокоило молчание комбата. Где он? Почему группы действуют вразнобой? Батальонный связист, находившийся за рекой, на требование позвать к аппарату комбата или его заместителя растерянно отвечал:

— Нет их тут. Где они, не могу знать.

Фомин несколько раз порывался отправиться на западный берег, но мы удерживали его, ждали звонка комбата. И вот звонок. Докладывал старший лейтенант Евзанов:

— Только что захватили пленных. Продолжается бой за овладение траншеями противника. Фашисты огрызаются, но вынуждены отходить. Почти все Шолохово наше.

— Где комбат? Что с ним?

— Видел его перед началом боя на восточном берегу. Вероятно, в соседней боевой группе.

Бой продолжался. Вовсю грохотала артиллерийская канонада. Теперь с нашего берега вели огонь два дивизиона. Противник отвечал на него силами нескольких артиллерийских и минометных батарей.

В 8.30 поступил приказ комдива полковника Слышкина о прекращении боя и отводе участвовавших в нем подразделений.

— Пленных немедленно ко мне, — приказал комдив. — Группы отводить.

Не так-то просто остановить людей, когда они достигли в бою успеха, пусть небольшого, но все-таки успеха: выбили противника из траншей, вытеснили из села. Но быстрый отход необходим, иначе может случиться беда. Для удержания Шолохова в полку нет достаточных сил. Стоит гитлеровцам подтянуть подкрепления, как батальон может оказаться отрезанным от реки. А враг уже готовился к удару. На левом фланге в стереотрубу были отчетливо видны спешащие к месту боя пехотные подразделения. Вот-вот могут появиться и танки.

Связист усердно крутит ручку телефонного аппарата. Нужен комбат, но его по-прежнему нет. Телефонную трубку на противоположном конце провода вновь берет старший лейтенант Евзанов. Приказываю:

— Разыщите комбата и как можно быстрее отводите все боевые группы на исходный рубеж.

— Почему? — спрашивает с недоумением Евзанов.

Приходится повторить:

— Отводите людей на исходные. Сейчас же, немедленно. Если нет комбата, прикажите от моего имени отходить, забрать раненых. Отход прикроет артиллерия.

— Есть, на исходные! — раздается в трубке недовольный голос адъютанта.

Артиллеристы обрушивают на противоположный берег реки заградительный огонь. Химики ставят дымовую завесу. Густой черный дым почти на километр непроницаемой стеной зависает над селом и рекою.

Начальник артиллерии полка Н. А. Ковригин не отходит от стереотрубы, недовольно ворчит:

— Все в дыму, ни зги не видно.

Росла тревога: сумеют ли разведчики довести пленных, ради захвата которых велся бой? Чего доброго, еще вырвутся, сбегут в кутерьме.

Первой вернулась на восточный берег поисковая группа младшего лейтенанта Н. К. Ясака. Насквозь промокшие, с ног до головы перепачканные глиной, разведчики сваливают в окоп трех связанных по рукам и ногам пленных.

— Как остальные группы? Возвращаются? — спросил у рослого, широкоплечего разведчика.

— Порядок, товарищ майор, — ответил разведчик густым басом. — Все роты на реке. Под прикрытием дыма переправляют раненых.

Опять позвонил комдив и поинтересовался, доставлены ли пленные.

— Да, доставили. Трех солдат.

— Всех сейчас же ко мне. Отличившихся в бою разведчиков и бойцов подразделений представить к награждению.

Собравшиеся возле окопа бойцы комендантского взвода, штабные командиры рассматривают пленных. Разведчики успели освободить их от веревочных пут. На гитлеровцах новое, выпачканное глиной обмундирование. Судя по обмундированию, на фронте они совсем недавно. Хотелось хотя бы наскоро допросить их, но приказ есть приказ. В сопровождении нескольких бойцов гитлеровцы отправляются на КП дивизии.

Пленные оказались солдатами 279-го и 385-го немецких пехотных полков. При допросе они показали, что в район Шолохова их части прибыли пока еще в неполном составе несколько дней назад. В ближайшее время ожидается, что прибудут остальные полки 279-й и других пехотных дивизий, находившиеся до того в тылу, на отдыхе. Дивизии значительно пополнены. В конце июня, по словам пленных, готовятся перейти в наступление. Для этого стягиваются и другие части, в том числе танковые и артиллерийские.

Достоверность этих показаний предстояло перепроверить, сопоставить с данными воздушной разведки. Но так или иначе, от пленных были получены весьма важные сведения. Не оставалось никаких сомнений в том, что противник готовится нанести мощный удар по левому флангу армии. Значит, дивизия в любую минуту должна быть готовой к ожесточенному сражению.

Разведывательный бой показал, что личный состав полка в целом готов к такому испытанию. Храбро, самоотверженно действовали в разведке не только его ветераны, но и большинство новичков из пополнения, за которых мы больше всего опасались. Успех заставил молодых воинов поверить в свои силы, поверить в то, что не такие уж фашисты грозные вояки: их можно одолеть, если не теряться в бою.