Сугубо финский попаданец. Дилогия (СИ) - Мостовский Евгений. Страница 18

Молодые финские пилоты по началу, сгоряча отчитались о ста двадцати победах. В дальнейшем, сравнивая и перепроверяя данные, получив информацию от наземных служб, штаб ВВС определил потери противника как девяносто три самолета. Семьдесят один был записан за истребителями и двадцать два за зенитчиками. Среди обломков, усыпавших землю Восточной Финляндии, нашлись семь СБ севших на вынужденную. В течении месяца четыре из них будут отремонтированы и переданы в состав LeR-4. Лоренц отметил успешный дебют нового пушечного «Мирски II». Из четырех пилотов, принявших участие в бою на этих машинах, двум были засчитаны по две подтвержденные победы, одному три, а лейтенанту Пухикка — пять. Надо сказать, что игра не была в одни ворота. Пять истребителей были потеряны. Одного сбили свои зенитчики над Виипури, один столкнулся в воздухе с СБ, двое получили пулеметные очереди в моторы и совершили вынужденную посадку вне аэродрома, один не выходя из атаки пошел к земле и разбился, видимо пилот был убит. Шестьдесят машин нуждались в ремонте длительностью от одного дня до двух недель. Трое пилотов погибли, двое чуть позже умерли от ран, восемь раненых. Были потери среди зенитчиков. Если б русские провели масштабный налет второго или третьего декабря, встречать их было бы не кому.

Однако, даже если бы погода позволила, провести сколь нибудь крупную операцию «Красные соколы» не могли, сил для этого не было.

В реальности на аэродромы Красной Армии и Балтийского флота не вернулись в этот день семьдесят восемь самолетов, правда чуть позже нашлись одиннадцать, севших на вынужденную, где попало. Почти половина из прилетевших назад имела повреждения. Повреждения были самые разные, от нескольких осколочных пробоин в плоскостях и фюзеляжах до абсолютно не ремонтируемых после посадки на брюхо. Стрелки и штурманы говорили о десятках сбитых «Хейнкелях», «Харрикейнах», «Мессершмиттах» и «Мирских» с «Пири». Это было утешительно, но не меняло главного. Командование ВВС РККА констатировало — пятая часть ударной группировки уничтожена, а более трети в ближайшие две — три недели не боеспособно.

— Лишь бы не было истребителей- думал майор Олаф Сарко. Он старался вести свой «Хейнкель-118» так, чтобы скорость по прибору не превышала жалкие 250 километров в час. Хотя и это было много. Его группа на «Хейнкелях» могла держать идеальный строй на скорости 360 километров в час, но сейчас их 32 машины из LLv-44 лидировали весь LeR-1. Звучало очень грозно, LeR-1 — полк ночных бомбардировщиков. На самом деле сборище антиквариата. Сюда собрали со всей страны все, что хоть как то может держаться в воздухе, а в открытых кабинах сидят резервисты с налетом меньше двухсот часов.

Сейчас задача Сарко была не дать всей этой разношерстной массе слишком растянуться и вывести соединение из почти девяноста машин в район станции Кантель-Ярви точно в срок. Удар в таком составе и при таких погодных условиях они отрабатывали дважды. Второй раз, а это было в начале ноября, что-то даже получилось. Во всяком случае ни кто не отстал и все отбомбились за десять минут. Такой жесткий норматив был обусловлен тем, что весь этот тихоходный цирк не имел истребительного прикрытия. Совсем. План атаки был составлен еще в октябре, когда Маршал объявил о том, что война с СССР — неизбежна. Цель — довольно большое поле в треугольнике — Каннель-Ярви, Мустамяки, Кутерселкя. Здесь соединяются шоссейная и железные дороги, упираясь в мост перед небольшой речкой Линтуланоки. По словам Маннергейма, после взрыва моста образуется гигантская пробка из наступающих русских войск. Вот по этой массе и должны были отработать в одном заходе LLv-44, LLv-11 и LLv-12, всеми машинами, которые удастся поднять в воздух. Вот только истребителей для прикрытия этого скопища летающих мишеней не находилось. Весь расчет строился на ударе LLv-42 и LLv-46 по передовым аэродромам Советов и тому, что после налета самолеты «красных» не смогут быстро подняться в воздух. Важнейшим фактором является расчет времени. Нельзя будет опоздать или прилететь раньше.

План, после того как его озвучили, вызвал всплеск энтузиазма у «желтоклювиков» и самый черный скепсис у тех, кто в составе легиона «Кондор» отвоевал восьмимесячные командировки в Испании. «Эксперты», собравшись узким кругом, вынесли вердикт — авантюра, но если очень повезет, может получиться. Лишь бы случайно в воздухе по близости не оказалось какой то советской истребительной эскадрильи. Что может сделать группа умелых пилотов с почти беззащитными на боевом курсе бомбардировщиками, Олаф в очередной раз мог убедиться не далее как сегодня.

Их LLv-44 базируется на Суур-Мерийоки, недалеко от Виипури. Вчера к вечеру к ним перелетела эскадрилья LLv-22/3 из Хельсинки, а ночью вокруг аэродрома занял позиции зенитный дивизион из восьми 40 мм «Бофорсов» и четырех 20 мм «Эрликонов». С десяти часов утра началось, то и дело поступали сообщения о подходе русских. «Хейнкели» звеньями по четыре машины поднимались на перехват, но судя по всему без особых успехов. Одиночные СБ появлялись над головой и только тщательная маскировка и точный огонь зенитчиков не позволяли им отбомбиться прицельно. К часу дня такая «тихая жизнь» закончилась. Прошло сообщение о подходе сразу трех эскадрилий «красных». Все «Стодвенадцатые» уже были в воздухе, когда первая группа бомбардировщиков появилась у границы аэродрома. Попав под плотный огонь с земли, русские высыпали бомбы и тут их ведущий совершил ошибку, вместо того что бы уйти в облака, как поступил бы сам Сарко, они пошли вдоль ВПП. Расплата наступила мгновенно. Два звена «Кенен фогель», разбившись на пары за три минуты, расстреляли потерявших плотный строй русских.

— Как стая полярных волков, оленье стадо-сказал кто то из механиков.

Последних добивали уже в пяти километрах от взлетной полосы. Майор, наблюдавший за боем из щели, перевел дух и подумал, что кажется пронесло. Сглазил. Следующая группа «Красных соколов» внезапно, на максимальной скорости проскочила над позициями зенитчиков, сбросила бомбы на стоянку пикировщиков и ушла не понеся потерь.

События продолжали нестись вскачь. Не успел осесть дым от разрывов, как на посадку пошел двубалочный разведчик «Пири». Этому тоже досталось, вся правая плоскость была превращена в лохмотья, а из задней кабины вытащили окровавленного штурмана, тот был без сознания.

. -Лейтенант Совелиус. — козырнул серый от усталости и пережитого, летчик.

— Где вас так- поинтересовался Олаф.

— Над перешейком, «Рата» свалились сверху, еле ушел. В квадрате 8Б, перед взорванным мостом сущий цыганский табор, все забито людьми, лошадьми и машинами на шесть километров, я такого столпотворения даже на прошлогодних маневрах не видел.

— Та-ак, похоже наш выход- протянул майор и порысил к штабному бункеру.

Через пятнадцать минут, инженер группы меланхолично объявил, что их боевой состав уменьшился на пять машин. Три можно отремонтировать, а две — «Только на запчасти».

Вот теперь он ведет в атаку всего 32 пикировщика, каждого с 250 килограммовой бомбой под брюхом. Правда сзади медленно поспешают сорок девять антикварных бомбардировщика, с сотками и пятидесятками.

— «Лишь бы не было истребителей» —, в очередной раз мысленно взмолился майор Олаф Сарко.

Над головой, в мутной пелене облаков, мелькнули остроносые силуэты семи «Хейнкелей-112»,

— Вот и первое отклонение от плана- с мрачным сарказмом подумал Олаф. Хотя это изменение, было его личной инициативой. После того как пришло подтверждение на начало операции, он встретился с командиром эскадрильи «стодвенадцатых» и ПОПРОСИЛ его принять участие в предстоящем веселье. Капитан потер отекшее от перегрузок лицо и сказал, «Если надо, то надо, но пойти смогут только семь машин, остальные пока отлетались».

— Эти русские не всегда промахивались- пояснил он. Летчики быстро договорились о том, что истребители создадут зону отсечения восточнее цели и будут держать ее пятнадцать минут.