Навсегда ты (ЛП) - Роуз Стефани. Страница 10

Мой телефон зазвонил в сумочке, и это вырвало меня из воспоминаний.

Лукас: Хотел убедиться, что ты добралась домой. Плохо, если я скажу, что уже соскучился по тебе?

Я ущипнула себя. Не сплю ли я случайно. Я даже и не мечтала провести с ним ночь. Я быстро набрала ответ.

Я: Я почти на своей остановке и скоро буду выходить. Нет, я тоже скучаю по тебе.

Лукас: Позвонишь мне позже?

Я: OK.

Везде по соседству было тихо. Это все та же улица, но все казалось совсем иначе. Будто раньше я жила в черно-белом свете, а теперь кто-то щелкнул выключателем и покрыл все блеском «Техниколор». Сейчас стало гораздо тяжелее делать вид, что я счастлива. Я сунула ключ в дверь и глубоко вздохнула. Пришло время посмотреть реальности в лицо.

Когда я открыла входную дверь, то услышала Марка в нашей спальне. Дерьмо, он должен быть в Атлантик-Сити до воскресенья. Почему, черт возьми, он дома? Я не ожидала, что придется придумывать оправдания к тому, где я была всю ночь, поэтому тихо прошла в спальню.

— Ты уже дома? Я думала, тебя не будет до завтра. Белла ночевала у Джулианны, а я осталась на ночь у Стасии после работы. Ты помнишь ее? Она переехала сюда из штата Орегон и живет на Мэддисон-сквер парк. А утром я добралась домой на поезде, — ложь не была моей сильной стороной, поэтому я почувствовала, что должна добавить эти дополнительные детали, чтобы мой рассказ звучал правдоподобно.

Любой, кто обращал на меня внимание, мог раскусить меня через пять секунд. Я провела половину ночи верхом на Лукасе, и была вынуждена придумать правдоподобную историю, которая не выглядела бы как отговорка. Я только сейчас ощутила свой первый укол вины и большой прилив стыда.

Но Марк так мало обращал на меня внимания и не счел подозрительным тот факт, что его жена пришла домой в юбке и на каблуках в девять часов субботнего утра. Я знала, что это его мало волнует, но мы все еще были женаты. Все мои подозрения, что он делал или не делал в нашем браке — это одно, но прелюбодеяние — одна из заповедей, нарушать которую большой грех, если я правильно вспомнила мои восемь лет, проведенные в Санкт-Энн.

— Я вернулся раньше, так как завтра утром уезжаю. — Марк даже не поднял головы, поэтому он не стал свидетелем моего позора. — Вчера вечером Рик сказал, что нашел для меня внештатную работу, которую я долго ждал. Наконец, я смогу вернуться к работе.

— Где?

Он собирал очень большой чемодан, и было похоже, что не намерен возвращаться в ближайшее время.

— В Чикаго. На шесть месяцев. Возможно, дольше, в зависимости от того, как пойдет.

— Ты подал заявку на работу в Чикаго и согласился, даже не посоветовавшись со мной? Где ты будешь жить? — я поняла, насколько смешно звучало мое возмущение, особенно после того, что я только что сделала.

Кроме того, стоило ожидать это от Марка. Он не считал меня за партнера или даже за того, с кем можно обсуждать свое решение. Марк закатил глаза, как делал каждый раз, когда я спрашивала его о чем бы то ни было: что он хотел на обед, мог ли он забрать Беллу оттуда-то или почему он взял и оставил государственную работу, не посоветовавшись с семьей.

— Только не начинай. Ты постоянно причитала, что я не работаю. И когда я, наконец, нашел работу, ты все равно недовольна. Я начинаю в понедельник. У Рика там квартира, и я останусь у него. Слава Богу! Здесь я просто схожу с ума. Когда я упакую чемоданы, то пойду и прогуляюсь. Сегодня вечером я буду ночевать дома.

— Ты бросаешь свою дочь на шесть месяцев, даже дважды не подумав?

Он вел себя так, как и следовало ожидать, думая только о себе, и больше ни о ком. Это меня страшно разозлило. Марк пожал плечами.

— Все равно она «мамина дочка». Даже не заметит, если я уйду. Я пообещаю ей подарок, когда вернусь, и она будет в порядке. И я не должен объяснять все это дерьмо тебе. Я могу идти туда, куда захочу и когда захочу, и это не твое дело. Помолчи хотя бы раз, — и он оттолкнул меня, чтобы взять пакет.

У меня внутри что-то сломалось. Наконец, я перестала делать вид, что наш брак был настоящим. У нас не было ни единого шанса что-то спасти. Нужно просто набраться смелости и двигаться дальше. Быть одинокой значительно лучше, нежели жить так.

— Возможно, она бы не была «маминой дочкой», если бы ты проводил с ней больше времени вместо того, чтобы ежедневно оставлять ее у своих родителей, будто она бремя, с которым тебе не по силам справиться. Но знаешь что, Марк, ты абсолютно прав. Ты больше не моя забота, а я не твоя. Пора прекратить эту шутку, которою мы называли «брак». Ты пойдешь своим путем, а я своим. Мне надоело мириться с твоим дерьмом.

— Господи, только не начинай снова. Ты такая чертовски чувствительная, и это еще одна причина, почему я не могу находиться дома. Послушай...

— Нет, это ты послушай! Заканчивай упаковывать и делай все, что тебе нужно, а потом я хочу, чтобы ты убрался отсюда — навсегда. Когда ты вернешься из Чикаго, меня не волнует, где ты будешь жить — с родителями, друзьями, на тротуаре, мне уже будет все равно. Я заслуживаю лучшего, и моя дочь тоже. Она так и не поняла, каким должен быть настоящий мужчина, и видела только такой плохой пример за свои пять лет жизни. Дай мне знать, когда ожидать деньги на обучение Беллы, так как ты, наконец, снова работаешь.

Фраза «наконец, снова работаешь» была ударом ниже пояса, но мне было все равно. Я ворвалась в спальню Беллы и закрыла дверь. Пребывая в шоке от того, что произошло, я была зла сама на себя за то, что раньше у меня не хватало сил постоять за себя. Я легла на кровать, закрыв глаза руками. После нашей ссоры Марк ничего не сказал и даже не попытался поговорить со мной. Мы давно уже не были парой, но ни у кого из нас не хватало смелости это признать. Мне нужно было со многим разобраться. В первую очередь, найти того, кто бы присматривал за Беллой после школы, и подумать, как ей лучше это все объяснить. Я закрыла глаза, чтобы сосредоточиться и попытаться навести порядок в этой куче дерьма, в которую превратилась мою жизнь. Но вид сексуальных голубых глаз никак не уходил из моей головы.

Я поехала забирать Беллу после того, как мне удалось взять себя в руки. Когда я подъехала к дому Джулианны, Белла увидела меня из переднего окна и помахала рукой. Дверь открылась, и она выбежала, чтобы обнять меня, чуть не сбив с ног. Она была моей маленькой копией — темно-каштановые волосы, бледная кожа и светло-карие глаза.

— Миссис Кристенсен, когда Белла может остаться у меня еще раз?

— Скоро, Джулиана. Обещаю. Ну как, вы весело провели время?

— Да, было здорово! Джулиана была очень громкой, — Белла в ответ просто улыбнулась и кивнула.

Я ущипнула ее в машине и поехала. Глубоко вздохнув, я думала, как бы лучше сказать ей, чтобы не придать своим словам слишком большого значения.

— Отец получил новую работу, и ему придется уехать на некоторое время. Похоже, теперь мы будем спать вдвоем!

Даже пятилетний ребенок мог увидеть это дерьмо за милю, а Белла была умной. Она ответила мне тихим голосом:

— Хорошо.

Марк был прав. Белла была «маминой дочкой», но только потому, что ее отец не хотел тратить свое время, чтобы побыть рядом с ней. Были дни, когда он почти не разговаривал с ней. Я надеялась, что эти годы, которые она провела, наблюдая, как мама постоянно ссорится с отцом, не оставят на ней след. Я осталась в комнате Беллы на всю ночь, чтобы не иметь дело с Марком, когда он вернулся.

После того, как она заснула, я решила позвонить Дайне. Если я не расскажу кому-то про ту сумеречную зону, в которую вошла, я сойду с ума. Когда я сказала ей, что бросила Марка, то в ответ не услышала ничего, кроме молчания.

— Ты серьезно? — выдохнула Дайна.

— Серьезнее некуда.

— Хорошо. Я уже много лет тебе говорила. Вы с Беллой заслуживаете гораздо лучшего, чем Марк. Возможно, стоит позвонить и рассказать об этом кузену. После того как вы с ним восстановили вашу милую маленькую дружбу, он о тебе очень много говорит. Новость о том, что ты выбросила этот кусок дерьма из своего дома, скрасит его день.