Аромат лимонной мяты. Книга первая (СИ) - "spring_twister". Страница 5

К Лили стали приглядываться аристократические роды. За ней приударили даже Мародеры: и Блэк, и Поттер начали посматривать на нее с огромным интересом. Она чувствовала оценивающее внимание постоянно. И наличие рядом Снейпа мешало ее планам. Она должна была быть, как жена Цезаря, — выше подозрений. Но избавиться от безумно любящего ее, верного подростка, готового помочь во всем, было сложно. Он постоянно был рядом, влюбленно молчал и ни на что не обижался.

Для его «обезвреживания», она воспользовалась придуманным Северусом же заклинанием и помощью «обожающих» Снейпа Поттера и Мародеров.

Сцена была отыграна как по нотам. Лили демонстративно защитила висящего вниз головой без штанов Северуса от «золотой» гриффиндорской четверки. Абсолютно верно предположивший, откуда его врагами стало известно об изобретенном им самим заклинании, униженный перед любимой девушкой, униженный, возможно, с помощью любимой девушки, Снейп вышел из себя и обозвал ее грязнокровкой.

Занавес. Аплодисменты. Можно было оскорбляться, уходить с высоко поднятой головой и прекращать всякие отношения. Что она и сделала.

А Снейп всю ночь простоял под портретом, скрывающим вход в гостиную Гриффиндора, вымаливая у нее прощение. Лили искренне недоумевала, неужели он действительно не понимает, что, считай она его своим другом, дорожи она им, одно слово, сказанное в запале, никогда бы ни на что не повлияло. Под утро она его простила, но сделала это таким образом, что было ясно — прежних отношений не будет, и вообще никаких отношений не будет.

После разрыва с Северусом она начала встречаться с Джеймсом. Проще было завести роман с человеком с собственного факультета. Какое-то время она сомневалась, может, стоит предпочесть Блэка: он был красивее, его род был древнее и богаче. Но узнав, что Сириус полностью разорвал отношения с семьей и фактически переселился к Поттерам, решила, что это того не стоит.

Джеймс тоже был весьма симпатичен, а его родители были вполне милыми людьми, которые, казалось, не возражали, чтобы Обретенная вошла в их семью. План сработал. В общем, жизнь заиграла новыми красками. Но…

Всегда бывает какое-нибудь «но», которое портит, казалось бы, самые лучшие и продуманные планы.

Летом, перед шестым курсом, она влюбилась. Влюбилась безумно. И, разумеется, не в Джеймса.

Лили встретила его на Косой аллее. Это был молодой, очень красивый маг. Он был высок, черноглаз и черноволос, весьма остроумен, хорошо одет и, похоже, не беден. Он сам подсел к ней за столик в кафе Флориана Фортескью. Она читала последний выпуск «Трансфигурации сегодня». И они поспорили о статье «Необратимая трансфигурация — миф» за авторством Альбуса Дамблдора. Она — отличница, знавшая законы трансфигурации как «Отче наш», обожавшая Дамблдора, как все студенты-гриффиндорцы, с пеной у рта доказывала Арканусу(1), а именно так представился ей молодой человек, что, да, необратимая трансфигурация – миф.

Арканус задорно ухмыльнулся, достал из кармана монету и трансфигурировал ее в каменный цветок лилии. После этого предложил Лили обратить превращение. Она билась три часа. Ни Фините Инкантатем, ни Пристинам Формам(2) — ничего не помогало. Арканус только улыбался, каждые полчаса заказывал ей новую порцию мороженого и уверял, что он совершенно никуда не торопится: прелестная леди может продолжать свои эксперименты. У Лили ничего не вышло. Она сунула цветок в карман, чтобы продолжить позже.

В общем, все закончилось тем, что он предложил встретиться еще раз. А потом еще раз. А потом еще и еще раз. Все было так невинно. Он ни разу не делал попытки даже взять ее за руку, не то чтобы поцеловать. Но при этом каждый раз назначал ей новую встречу, показывая этим свой неподдельный интерес. Лили от этой неопределенности просто сходила с ума. В конце концов, они даже перестали назначать время. Просто приходили к открытию кафе Фортескью и проводили весь день вместе, гуляя и болтая.

В одно из своих свиданий они встретили у Гринготтс Альбуса Дамблдора. Лили с восторгом познакомила профессора со своим новым другом (любимым… постоянно крутилось в голове!). Директор как-то странно посматривал на ее спутника, но общался с ним весьма дружелюбно.

К концу лета Лили была уже настолько влюблена, что могла думать только о нем. Но в последнюю неделю августа Арканус просто пропал. Перестал приходить на Косую аллею. Лили не знала, что делать. Это был удар!

До отъезда в школу она извелась сама и извела всех вокруг себя. Больше всего доставалось родителям и Петунии. Особенно Петунии. Старшая сестра Лили уже год встречалась с Верноном Дурслем, дело двигалось к свадьбе, и она выглядела вполне счастливой и довольной своей жизнью. Вот это-то довольство и счастье и не давало Лили покоя! Как кто-то может быть счастливым, если ей, Лили, так откровенно плохо?

В общем, отношения с семьей оставляли желать лучшего, когда первого сентября Лили, худая и бледная, подурневшая от переживаний, похожая на собственную тень, села в Хогвартс-экспресс.

А в конце месяца к ней прилетела сова от Аркануса. Он остановился в Хогсмите в гостинице при «Трех метлах» и жаждал ее видеть, чтобы все объяснить. Стоит ли говорить, что до разговора дело не дошло. Лили в тот же вечер удрала из Хогвартса к Арканусу и с порога упала в его руки как перезрелая груша. Они сразу очутились в постели. И она была счастлива. Она была на седьмом небе. Ровно до того момента, пока Арканус не встал с кровати, не посмотрел на нее взглядом исследователя-естествоиспытателя, не оделся и, произнеся задумчиво «Нет, пожалуй, ты — не Обретенная! Обычная маленькая дурочка!», не аппарировал в неизвестном направлении.

Больше она его никогда не видела. На память он ей оставил только каменный цветок лилии, который до сих пор отказывался превращаться в монету, опровергая статью Альбуса Дамблдора, и еще один подарок — к Рождеству Лили поняла, что ждет ребенка.

***

Осознав ситуацию, Лили была в полнейшем ужасе. Она поняла, что ее жизнь полностью разрушена. Что она пропустила все возможные сроки для решения проблемы. Что о браке с Поттером можно забыть. Что ее ждет судьба матери-одиночки. Что ее жизнь будет еще хуже, чем у Эйлин Принс. И как она вообще будет скрывать свое положение в школе?

Она просто сидела после отбоя на полу у двери ванной старост на пятом этаже и ревела в голос, когда ее нашел Дамблдор. Он поднял Лили, встряхнул и повел в свой кабинет. Там он усадил ее в кресло, налил ей чаю и спросил:

— В чем дело, девочка моя?

Она не хотела посвящать его в свои проблемы. Ей было стыдно. Но после нескольких глотков чая, ее словно прорвало. Лили рассказала директору все: от трансфигурированной лилии до вечера в таверне «Три метлы».

Каменный цветок она вытащила из кармана и положила на стол перед директором. Дамблдор достал палочку и сделал над ним несколько пассов.

— Нет, профессор. Он не превращается обратно в монету. Я бьюсь над этим каждый день. Почему? — истерично говорила Лили, словно вопросы трансфигурации сейчас были самыми главными в ее жизни. — Ведь каждый предмет стремится вернуться в свою изначальную форму. Третий закон Гэмпа.

Дамблдор какое-то время молчал, а потом, тяжело вздохнув, сказал:

— Этого я и боялся, девочка моя. Подобные превращения очень темная материя. Светлый маг никогда не будет так насиловать природу. Необратимая трансфигурация — это насилие, возможное лишь с использованием темных искусств. В мире практически нет магов подобной силы. И я узнал магическую подпись на этой вещи. Она прослеживается абсолютно четко. Мне известен волшебник, оставивший ее.

Душа Лили встрепенулась: директор сможет подсказать ей, где найти Аркануса. Он должен узнать о ее положении.

— Он известен всем. Магический мир знает его как лорда Волдеморта. Еще летом, когда мы столкнулись на Косой аллее, мне почудилось что-то неуловимо знакомое в твоем спутнике. На границе сознания. Возможно, что-то в пластике или в мимике. Но лорд — мастер личин.

Какое-то время директор сидел, задумавшись, не обращая внимания на застывшую Лили, лишь что-то тихонько бормоча, словно рассуждая про себя: