Императрица снежной страны (ЛП) - Роулэнд Лора Джо. Страница 17

Женщина-эдзо украдкой огляделась, проверяя, что за ними никто не наблюдает. После она поманила Рейко. — Проходи, — прошептала она на японском языке.

Глава 8

Гизаемон распорядился, чтобы солдаты привели варваров и сказал Сано и Хирате:

— Вы можете допросить их в торговом церемониальном зале.

Это была помещение, в котором правитель Мацумаэ и его чиновники встречались с купцами-эдзо, когда те посещали замок Фукуяма для торгового обмена. Обстановка зала, как заметили Сано и Хирата, была декорирована таким образом, чтобы продемонстрировать перед эдзо японское превосходство. Стены помещения были завешены шторами с изображенными огромными гербами клана Мацумаэ, а также доспехами, мечами, копьями, ружьями и пушками.

— Ну, это, чтобы показать им, кто здесь главный, — пояснил Гизаемон.

Сано сказал:

— Мне нужен мой переводчик.

— Я говорю на языке эдзо. Я буду вашим переводчиком.

— Я предпочел бы использовать своего человека, — сказал Сано.

Хирата понял, что Сано хочет использовать Крысу, которому он мог доверять больше, чем родственнику сумасшедшего, который держал их в плену. У него также были и другие причины не доверять Гизаемону, кроме его связи с правителем Мацумаэ.

— Как хочешь. — сказал Гизаемон безразличным тоном, который говорил о том, что он не думал, что использование своего переводчика увеличит шансы Сано раскрыть это преступление.

Послали за Крысой. Он явился с недовольным видом.

— Садись, — сказал Гизаемон, указывая на помост, на котором уже сидели Сано и Хирата.

Охранники привели семь варваров из поселка, в котором Сано и его люди нашли приют в первую ночь на Эдзо. Хирата был смущен их новым обликом. Вместо того, чтобы быть одетыми в шкуры животных, они носили шелковые одежды китайского покроя, по-видимому, это были их церемониальные костюмы. Они держались за руки, как дети и ходили сгорбленной походкой. Хирата предположил, что этот допрос может ухудшить их положение. Он почувствовал укол возмущения, исходящий от старого вождя эдзо Аветока, который держался со стоическим достоинством. Аветок взглянул на Хирату, и хотя его лицо ничего не выказало, Хирата почувствовал ту же близость между ними.

Эдзо опустились на самый низкий уровень многоуровневого пола, подчеркивая их неполноценность. Сидящий в положении, которое символизировало японскую власть, Хирата смотрел на человека, который, как он считал, был послан ему судьбой, как учитель, через еще более широкие преграды положения и культуры, чем когда-либо.

— Скажите им, чтобы назвали свои имена и положение, — Гизаемон приказал Крысе. — Это стандартная процедура.

Крыса повиновался; Люди эдзо говорили, и он переводил. Товарищами вождя оказались мужчины из их поселка. Сильный мужчина, с ожерельем из синих шариков бисера, назвался Урахенкой. Он вел себя, также покорно, как и остальные, но Хирата выдел обиду в пылающих глазах и стиснутых челюстях.

— Я хотел бы говорить с ними в частном порядке, — сказал Сано Гизаемону. — Вы и ваши люди могли бы подождать снаружи?

— Мы обязаны смотреть за вами, — сказал Гизаемон. — Особенно после того, что произошло. Хирата знал, насколько Сано не любил, когда с ним обращаются, как с собакой на поводке, при проведении расследования на условиях сумасшедшего, когда все, что он хотел, так это своего сына.

Но Сано ничего не оставалось, он поклонился эдзо и сказал:

— Приветствую. Благодарю, за то, что пришли. Хирата понял, что так он пытался компенсировать плохое обращение с ними людей Мацумаэ, в надежде на добровольное, а не на принудительное сотрудничество. — Я расследую убийство Текарэ, которая была возлюбленной правителя Мацумаэ. Мне нужно, чтобы получить ответы на некоторые вопросы.

После того, как Крыса перевел, проницательный взгляд вождя от Сано и Хираты скосился на охранников Мацумаэ, расположившихся в помещении. Аветок четко понимал, что новые японцы находились тут в подневольном положении, даже если он не знал подробностей. Он заговорил, его голос звучал ровно. — Как вам угодно, — перевел Крыса, и начался процесс, включавший вопросы и ответы, а также их перевод.

— Знали ли вы Текарэ? — спросил Сано.

Все кивнули в ответ. Вождь сказал:

— Она была из нашего поселка.

— Почему вы были в городе, когда Текарэ убили? Ведь торговый сезон к тому времени закончился

— Мы пришли, чтобы спасти ее.

— Спасти ее? — Сано нахмурился в недоумении, то же чувствовал и Хирата. От чего?

Пока вождь что-то долго отвечал, Хирата почувствовал за его спокойным тоном гнев, сидевший внутри других варваров. — Господин Мацумаэ украл Текарэ от нас. Он превратил ее в рабыню. Будто ему не достаточно того, что он заставляет нас продавать наши товары его клану по смехотворно низким ценам, он забирает себе наших женщин.

Обвинение вызвало неудовольствие Гизаемона, его лицо потемнело, и он что-то сказал вождю на языке эдзо. Крыса перевел:

— Он сказал ему: "Думай, что говоришь. Еще что-то скажешь против правителя Мацумаэ, и будешь избит".

— Скажи ему, что я разрешаю говорить откровенно, — сказал Сано. Когда Крыса переводил его слова, Сано повернулся к Гизаемону:

— Может быть, вы не одобряете моего расследования, которое хочет провести правитель Мацумаэ. Это ведь лучший шанс на восстановление его психического состояния. Ваше вмешательство не поможет ему. — Сано остановился на мгновение. — А может быть, вы вовсе не желаете ему помочь?

— Конечно, желаю, — раздраженно сказал Гизаемон, — я служу ему с дня его рождения.

Но люди не стоят на пути правосудия, если у них не было, что скрывать, Хирата знал это из многолетнего опыта сыщика. И Гизаемон уже дал ему и Сано достаточные поводы, чтобы с подозрением относиться к нему. Им надо будет поговорить с ним позже.

— Текарэ была лишь одной из многих женщин-эдзо, которые были любовницами японских мужчин, — напомнил вождю Сано. — Почему вы хотели спасти именно ее?

— Она была шаманкой нашего поселка.

Заинтригованный новым фактом о жертве убийства, Сано наклонился вперед. Хирата напрягся, его интересовали духовные традиции, которые могли быть связаны с мистическими боевыми искусствами и его поиском просветления. — А что шаманка делала? — спросил Сано.

— Она смотрела за больными и лечила болезни зельями, ритуалами и заклинаниями. Она связывала нас с миром духов. Без нее мы не можем призвать духов, которые бы помогали нам и защищали нас. Таким образом, вы можете понять, почему мы хотели ее вернуть.

Вероятно, правитель Мацумаэ ухудшил взаимоотношения между японцами и эдзо, забрав из племени столь важного человека для своих сексуальных утех.

— Кроме того, что она была важна для поселка, — спросил Сано, — что за человек был Текарэ?"

— Она была сильной, самостоятельной женщиной.

Даже при том, что Хирата не знал, что именно Аветок говорил, пока его слова не перевел Крыса, он чувствовал, что вождь намеренно говорит о мертвой, используя общие, обтекаемые слова. Он также воспринимал психическую энергию, которая исходила от вождя, когда Сано задавал вопросы.

— Что вы думали о ней? — Сано.

— Я высоко ценил ее способности. Это была самая сильная шаманка из всех, что я встречал в моей жизни.

— А ты? — Сано обратился к другим мужчинам. Они повторили мнение вождя. Хирата отметил, что они не говорили обтекаемо. Либо они не могли думать сами за себя, либо не хотели противоречить своему лидеру, либо не хотели говорить об этой женщине.

Сано спросил каждого человека, какое отношение он имел к ней. Вождь был ее дядей по браку, один человек был ее братом, другой двоюродным братом. В поселке эдзо очевидно жили несколько взаимосвязанных семей. Урахенка назвался мужем убитой. Ну, что ж, подумал Хирата, владелец ожерелья из синего бисера в иерархии подозреваемых эдзо занял самую верхнюю ступеньку.

— Вы были в хороших отношениях с Текарэ? — спросил его Сано.