За гранью добра и зла. Дилогия (СИ) - Батаев Владимир Петрович. Страница 70

Количество выпитого солдатами постепенно приближалось к той грани, после которой неизбежно тянет на «подвиги». Трое уже принялись в полный голос обсуждать преимущества выучки в войсках Драконлорда по сравнению с умениями личной охраны разных баронов и графов, с явными намёками к готовности продемонстрировать своё превосходство на присутствующих. Ещё один втолковывал приятелям, что волшебницы — такие же женщины, как все остальные, между ног у них то же самое, а в койке погорячее прочих будут. Этот явно перебрал свою норму — достаточно было разок взглянуть на сопровождающую туриста волшебницу, чтобы понять: в трезвом виде на неё позарится разве что тот, кто женщин несколько лет не видел. Не то чтобы она была совсем уж уродлива, но грубоватые черты лица, узкие губы и перебитый нос мало у кого могли вызвать восторг. Тем более что в зале присутствовали и другие женщины, гораздо более привлекательные, хотя и столь же, а то и более недоступные — за исключением дочери трактирщика, за неё постоять было некому.

Девушка вовсе не поощряла и не провоцировала подвыпивших вояк, она явно была не из тех, кто предоставляет постояльцам дополнительные услуги. Но солдат это не волновало, её согласие им не требовалось. Началось со щипков и шлепков пониже спины. Служанка пыталась сделать вид, будто ничего не замечает, но солдаты, видимо, решили, что отсутствие возражений означает согласие.

Трактирщик, наблюдая эти грязные домогательства к его дочери, кривился и кусал губы, но одёрнуть солдафонов не решался. Да его вмешательство и не помогло бы. Телохранители графа тоже косились с неодобрением, но по иной причине — скорее всего, они и сами планировали поразвлечься с девчонкой, но их опередили.

Когда девушка в очередной раз принесла пиво, один из солдат схватил её за талию и усадил к себе на колени, другой рукой попытавшись влезть под корсаж. Девушка вырвалась и отвесила ему пощёчину. Это было её ошибкой. Рассвирепевший солдат вскочил и наотмашь ударил её по лицу. Она не удержалась на ногах, но он схватил её за волосы и заставил подняться. Его товарищи быстро отодвинули кружки, освобождая место.

Девушка кричала и пыталась отбиваться, но солдат толкнул её грудью на стол и, удерживая за волосы, несколько раз ударил лицом о столешницу. Деваха перестала орать и рыпаться, и только всхлипывала и шмыгала разбитым в кровь носом, пока на ней рвали платье и задирали подол.

Я, конечно, мог бы вмешаться, наверное, даже справился бы с солдатами… Но какого чёрта, мне что, больше всех надо? За каждую деревенскую девку вступаться, ещё не хватало. Не убудет с неё. А я не нанимался в защитники слабых и угнетённых. Тут, в конце концов, средневековье, даже право первой ночи действует, так что редко какая симпатичная девица на супружеское ложе невинной восходит. Хотя, перед кем я оправдываюсь? Наплевать мне было, просто наплевать и растереть, крестьянка и её судьба меня не интересовали.

Один из телохранителей графа попытался подкатить к магичке, но был грубо послан, и вместо этого отправился на кухню, откуда выволок толстую повариху. Солдаты сопроводили это событие грубыми шутками и насмешками, но телохранитель только отмахнулся. Вот что значит непритязательные средневековые вкусы, не избалованные лицезрением цивилизованных «канонов красоты».

Мальчонка тоже не остался не у дел. Я уж было подумал, что на него позарился турист — вот творить такие извращения в моём присутствии я бы не позволил! — но нет, с ним решила побаловаться «секретутка». Один из охранников поставил паренька перед ней на колени, а девка приподняла юбку и ткнула его физиономией себе между ног. Для пацана подобное было наверняка в новинку…

Я ожидал, что волшебница в серебряной маске тоже присоединится к оргии со своим лейтенантом, но она продолжала спокойно сидеть у него на коленях, приобняв рукой за шею. Они негромко переговаривались, не обращая внимания на происходящее вокруг.

Я надвинул поглубже на глаза шляпу и уткнулся в кружку с пивом. Наблюдение за оргией вовсе не вызывало возбуждения, было просто противно. Ничего эротичного, всего лишь грубое животное совокупление. Даже хуже, поскольку у животных-то всё происходит в соответствии с установлениями природы, животные не знают грязи и мерзости. Поэтому сравнивать людей с животными оскорбительно вовсе не для людей…

Впрочем, в полной мере насладиться развратом и утолить свою похоть солдатне не удалось. Один из телохранителей графа, пыхтящий на поварихе, внезапно взлетел в воздух и со всего маху врезался спиной в потолочную балку. На пол он рухнул уже бесформенной грудой плоти — явный перелом позвоночника. «Приласкавшая» его таким манером толстуха разительно преобразилась. Вместо злоупотребляющей дегустацией своей готовки поварихи возникло уродливое существо с грязно-зелёной бугристой кожей и костяным наростом на спине, похожим на панцирь. Трансформации подверглась не только она, а все местные жители. Солдаты не успели ещё понять, что случилось, как чудовища, бывшие недавно трактирщиком и крестьянами, кинулись рвать чужаков на части. Разложенная на столе служанка развернула бугристую морду с расквашенным рылом к очередному насильнику и, притянув мужчину к себе за шиворот, облизнула его лицо длинным толстым языком. От такой «ласки» парень испачкал спущенные портки. Впрочем, помереть со стыда ему было не суждено, — он умер оттого, что служанка оторвала ему голову. Только сынишка трактирщика и после метаморфозы не прервал своего занятия. Ощутив значительно изменившийся язык мальчишки, девка негромко постанывала, по-прежнему притягивая к себе уродливую башку оборотня. Только один из местных жителей не изменился — это был конюх. Он спокойно отошёл в сторону и безразлично наблюдал за происходящим.

Солдаты Лорда Дракона и впрямь были обучены неплохо. Только трое из них погибли, не успев оказать сопротивления, остальные выхватили мечи и приготовились дать отпор.

Четверым монстрам явно не по силам было бы одолеть десяток бойцов — это ещё не считая охранников туриста и двух волшебниц, — но к ним уже спешило подкрепление. Похоже, всю эту деревню населяли одни только оборотни. Неудивительно, что они в такую глушь забрались, стыдно ведь на глаза показаться народу — ладно бы в волков оборачивались, медведей или ещё каких хищников, так ведь нет — в панцирных жаб, срам-то какой…

На туриста с сопровождением чудовищные жабы не обращали внимания, то ли щадя, то ли остерегаясь, то ли просто оставляя на потом в соответствии с тактикой «разделяй и властвуй» — поскольку охранники и волшебница, не видя непосредственной угрозы для себя и своих подопечных, не спешили на помощь солдатам. А те уже оказались в меньшинстве перед накатывающим из дверей потоком оборотней. Мечи так и мелькали в воздухе, но без особого эффекта — чудовищ защищали прочные панцири и костяные наросты, да к тому же, как на всяких оборотней честная сталь не имела на них подобающего воздействия, и полученные раны быстро закрывались, не причиняя достаточного ущерба.

Не сомневаясь, что на уничтожении солдат твари не остановятся, а примутся за остальных, я уже собирался вмешаться, но меня опередили. Тихо сидевший в углу незнакомец сбросил серый суконный плащ паломника, открыв сверкающие доспехи с золотым солнцем на нагруднике.

— Именем Света! — взревел темплар. — Изыди, нечисть!

Я не удержался и хмыкнул. Тоже мне, нашёл нечисть. Обыкновенные оборотни, хоть и в земноводных тварей оборачиваются. К Тьме-то они какое касательство имеют, чай не упыри какие. Просто иной вид разумных существ, как те же драконы или питекантропы.

Рыцарь выхватил клинок, засверкавший в солнечных бликах… Стоп, какие ещё блики, если свечерело уже, после заката ведь оборотились нелюди, а от факелов и масляных ламп так бликовать не может. Опять «драконий коготь»? Ну-ну, с огненным мечом дело доводилось иметь, и солнечный осилю, но сперва пущай темплар за меня потрудится, поголовье жаб подавит…

Темплар бросился в бой, растолкав солдат и ворвавшись в толпу чудовищ. Клинок его разил, не зная промаха — как бы пафосно и банально это ни звучало, но так оно и было на самом деле, каждый удар разваливал очередного оборотня едва ли не пополам. Волшебный меч, что тут сказать, с таким любой олух и растяпа в былины и баллады героем войдёт.