Орел (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич. Страница 24

- Имеет, - продолжая хмуриться, произнес Василий Тверской.

- Вот видишь. Он подставил тебя под удар, а сам постарался остаться в стороне. Ему выгодно, чтобы мы передрались.

- И ты, зная это, все равно, хочешь продолжить борьбу с Константиновичами?

- Противоречия нужно разрешать. Они признают мою власть только тогда, когда у них иного выбора не будет.

- Но ты же обещал им такое позорное наказание!

- У них всегда есть шанс прийти ко мне и покаяться. Я ведь не зверь какой. Все пойму. Не бесплатно и не просто так, но ничего запредельного от них требовать не стану.

- А я?

- А ты, либо уходи, либо принимай бой. Лишний крови мне не нужно. Но если потребуется для дела - я пойду до конца, не сомневаясь и не переживая. Решай сам. Но если ты в скорости не покинешь поле боя, я нападу. Мне не выгодно это стояние.

После чего Дмитрий кивнул и, развернув коня, направился к своему месту в боевых порядках войска.

- Большая часть его войска - пешцы, - отметил из ближних бояр, когда Дмитрий со свитой удалился.

- Пешцы, которыми он разбил братьев.

- То было случайностью. Мне сказывали, что разозлил тогда этот юнец мужей. В бешенство привел. Вот разум и потеряли. Если же по ним по уму ударить, то и сомнем.

- Ты уверен? - Повел бровью Василий Михайлович.

- Полностью. Тут ровное поле. Что в нем пешцы против всадников?

- С такими длинными копьями да необычными доспехами?

- Мы их легко сомнем и опрокинем, - поддержал первого боярина, второй. - Их тут совсем жидкая цепочка.

- А тех всадников? - Поинтересовался князь.

- Им в тыл ударят из Суздаля. Вон - видишь, на башне тряпицей машут. Готовы.

- Добро, - хмуро кивнул Василий Михайлович весьма неуверенным голосом.

- Ты не уверен? - Тихо спросил его ближник, тот, что молчал и в совете не участвовал.

- Будь рядом, - поджав губы, спустя довольно долгую паузу произнес князь.

- Я понял, - кивнул уже немолодой мужчина. Ему тоже вся эта затея не нравилась. Совсем не понравилась. Он понятия не имел, что ждать от новой и весьма необычной армии, да еще разбившей противника, превосходящего числом, со столь смешными потерями. И, по меньшей мере, ее опасался. А посему лезть в столь радикальную авантюру не хотел совершенно.

Прошло минут десять после завершения разговора, прежде чем тверское войско двинулось вперед. Пятидесятивосьмилетний князь Твери в окружении десятка ближних людей и телохранителей в бой не пошел. Возраст. Его же войско, выстроившись в ожидаемые две линии с изрядным интервалом, выступило вперед. Сначала шагом. Потом перешли на рысь, разгоняясь. Все дружинники понимали - их успех в силе конного удара. Не опрокинут пехоту - проиграли. Причем вторая линия, психологически готовилась к проходу без особого сопротивления сквозь проломленные пехотные ряды для сшибки с московскими кирасирами.

Все шло спокойно, медленно, строго по сценарию.

Василий Михайлович же, отметив, что все его люди выдвинулись, направил своего коня на ближайший пригорок. А он, разумеется, нашелся исключительно в тылу. Раньше такой маневр мог сильно подорвать боевой дух всадников, сейчас же, они оказались всецело увлечены атакой и назад не оглядывались.

Но вот, первый ряд достиг отметки пятьдесят метров.

Сержанты засвистели в свои свистки, указав руками углы возвышения и направления для своих отрядов.

Раз.

И в небо поднялась туча стрел.

Еще раз.

И еще раз.

Три залпа успели дать лучники, прежде чем всадники достигли пик. Не все. Далеко не все. Кувырки, споткнувшихся лошадей. Неудачные пируэты резко забравших в сторону животных. И так далее. Некоторые лошади пали или бились в агонии. Другие, потеряв управление, откровенно бесились, прыгая, лягаясь и истошно ржа. Из-за чего второй линии всадников пришлось очень несладко. Большинство резко сбавить ход, а то и остановиться.

Однако не всех удалось свалить из первой линии. Слишком жидким был обстрел лучников. Поэтому то здесь, то там группы по два-три дружинника влетали с разгона в пикинеров. И, как следствие, принимали 'на грудь' крепкие, длинные пики. Вместе с лошадьми, ведь пикинеры упирали свое оружие в землю. Прекрасно отточенные стальные наконечники пробивали насквозь конские туши, налетающие на них с разгона. А местами и всадника доставали. Тем же, кому 'посчастливилось' пережить этот удар, предстояло совершить эффектный 'полет шмеля', ибо усидеть в седле после такого столкновения оказывалось практически не реально.

Пики смачно лопались, разлетаясь на щепки.

Кони безумно ржали.

Люди орали, причем еще более безумно, чем их 'четвероногие друзья'.

А лучники, продолжали посылать залп за залпом по скоплениям дружинников, замедлившимся или остановившимся из-за непредвиденных препятствий.

Ура!

Закричал командир пикинеров, выхватывая свой клинок. Простой и незамысловатый, но с развитым эфесом.

Ура!

Заорали пикинеры и мерным шагом пошли вперед.

Замешкавшаяся и частью смешавшаяся конница противника требовала 'внимания и ласки'. Добрая третья пикинеров уже лишилась своего рабочего инструмента - пики, и двинулась вперед, выхватив простенький клинок умеренной длины с развитым эфесом. Но, в текущей обстановке это было уже не важно. Многие дружинники тоже были пешими.

Тем временем, ворота Суздаля открылись и, всадники войска Владимиро-Суздальского союза, ведомые тремя братьями-князьями, устремились вперед. Новости о казнях и продаже в рабство семей части из них уже докатилось. Разумеется, раздувшись до невероятных размеров и чудовищных подробностей. А потому ярость и мотивация этих людей были весьма велики.

Спешное построение уже битых на Клязьме врагов, проходило под звуки горна московских кирасиров. Всадники также готовились к встречной лобовой атаке, перестраиваясь.

Из города им навстречу выдвинулось больше двухсот всадников. Меньше, но сопоставимо с тем, что привел Василий Тверской.

- Пожалуй, там нужна наша помощь, - бросить Дмитрий Энрико по-итальянски, и направил своего коня к кирасирам. Венецианцы последовали за Великим князем.

Кирасиры, разделившись на два крыла, встали по флангам. А сам Дмитрий, вместе с итальянской тяжелой кавалерией встал по центру. Этот небольшой ударный кулак здесь и сейчас был совершенно несокрушим. Исключая, пожалуй, самого Великого князя, сильно уступавшего лошадью своим итальянцам.

И вот, завершив перестроение, Дима кивнул сигнальщику. Раздался звук трубы. Его подхватили горны, и, вся кавалерия двинулась вперед. Обоих сторон. Потому как, вышедшие из Суздаля всадники, также отреагировали на звук трубы, посчитав ее сигналом к атаке.

Дмитрий пришпорил коня и понесся вперед.

Когда он последний так делал? Еще в той жизни. На турнирах да тренировках. Тут же как-то руки не доходили даже потренироваться. Все дела, дела.

И вот он, прижав копье к крюку на латной кирасе, несется вперед. Все быстрее и быстрее. Навстречу своему противнику. Кто он? Какая разница! Хотя доспех дорогой. Явно не простой дружинник.