Чувство времени (СИ) - Федорова Евгения. Страница 11

— Не бывал там, — живо отозвался я.

— Возможно, когда-то там и текла река, но теперь это лишь песчаные наносы в похожей на русло впадине. Песок в ней смешался красный и желтый, и на наречии кочевников она зовется иначе. Язык божественного огня, Паламала, так они зовут ее.

Что же касается шаманки, то она призывала мертвых с помощью большого гонга и песен. И души эти подчинялись ее словам, но были не способны сотворить что-то, лишь разрушить…

— Ты говорил с ней, видел ее? — прервав задумчивый рассказ Мастера, уточнил я.

— Я сам убил ее, Демиан. Она распространяла вокруг себя проказу, от одного ее прикосновения вымирали целые деревни. Люди гнили заживо, их кожа покрывалась нарывами, а сгнившие хрящи проваливались внутрь. Они и были подобны мертвецам, вставшим из могил, все эти люди, шедшие за ней и умолявшие лишь об одном: излечить. Это было лет семь назад. Когда до меня дошли слухи об ужасной эпидемии, я сам летал на юг, чтобы найти и уничтожить источник заразы.

— А бубен и песни там все же были? — тихо уточнил я.

— Были, — не стал отказываться Мастер. — Так она пыталась их излечить, сама же являясь источником заразы.

— Так была там магия? — уже зная ответ, спросил я.

— Мне так не показалось, — маг вздохнул.

— А как на счет тех чародеев, придворных провидцев и заклинателей, что приходили в Форт?

Меня давно интересовал этот вопрос, потому что я часто слышал, что кто-то пришел в Морской Бастион обучаться магии, но ни разу не видел никого из них.

— Если бы ты поменьше отстранялся от остальных, Демиан, знал бы куда больше, — в голосе Мастера отчетливо звучал упрек. — Ты же сам закрыл свои уши и глаза!

— Зато теперь у нас есть чем поделиться друг с другом, — возразил я беспечно. — Теперь у нас разные взгляды на одинаковые вещи.

Я стряхнул с волчьего воротника налипший снег.

— Скажем, — Мастер помедлил, и я почувствовал, что он не очень хочет говорить об этом. — Скажем, — повторил он, — среди них было много шарлатанов. С такими разговор оказался прост.

— И разговора этого их разум не выдерживал, — не дав магу закончить, предположил я.

— Один из таких до сих пор просит милостыни на портовой площади, его зовут Пархав. Мычащий о каре богов бродяжка…

— Я не бываю в порту, — заметил я.

— А зря, там много слухов, которые ты так любишь, — напомнил Мастер сухо.

— Это то, что лежит под боком у вас, и за всем этим есть кому присмотреть. Мое дело — заглянуть туда, куда не поворачивается ваша голова. Так что, кто-то из них уцелел?

— Конечно, — вспыхнул Мастер. — Кто, по-твоему, ходит на всех наших торговых кораблях, чтобы те никогда не знали штилей?!

— Что же, они только на то и годны, чтобы отвращать бурю, да направлять ветер? — я был потрясен.

— Да, — резко ответил маг.

— Надеюсь, Оружейник не поубивал своих учеников так, как вы выжгли таланты из тех людей, — процедил я.

— Думаю, их невозможно было обучить большему, и ты это когда-нибудь поймешь. Сила, Демиан, не только в умении. К примеру, Недгар взял себе в помощь дух женщин сестер с даром врачевания. С истинным даром, присущим этому миру. Они видят травы и их назначения так же явно, как ты видишь меня сейчас. Им понятна сама суть, этот дар дает возможность сестрам менять свойства трав, или собирать коренья именно тогда, когда их действие наиболее сильно. Они видят хвори людей, но могут ли они излечить руками, как делаем это мы с тобой?

— Ты же не вылечил всех тех людей, больных проказой, — сказал я глухо. — Тех, которых заразила южная шаманка. Хотя мог. Так чем же ты отличаешься от этих двух чародеек?

— Тем, что я мог, — в голосе Мастера прозвучала сталь. — Тем, что у меня есть то, что я могу отдать.

— То, что ты всегда берег для себя или для особенных случаев!

Я впервые сказал это вслух.

— Опустошая сосуд, я не делаю его прочнее, — казалось, Мастер защищается.

— Опустошая сосуд, ты освобождаешь место для нового потока, но ты же не видишь! — этот разговор вел к тяжелой ссоре, которой я не хотел. Мастеру было столько лет, что мне сложно было предположить его возраст. Время меняет все, эту истину я впитал с горьким опытом. Маг был черств и видел мир по-другому. На его глазах рождались, взрослели, старели и умирали. Он воспринимал жизнь иначе, чем я, еще не доживший век самого обычного человека. И в этом мы различались, как столетний дуб и желудь, упавший у его корней.

— Давай подведем итог и нарисуем картину всю разом? — предложил я примирительно.

— Я начну? — уточнил Мастер с облегчением.

— Естественно, — согласился я.

Маг задумался, выбирая, с чего бы начать, и заговорил:

— За месяц до потери своего дракона Тюдор куда-то исчез сам, потом улетела и его Бестия. Никто не знал, куда они делись, никто не видел их несколько недель. Потом Тюдор вернулся как ни в чем небывало, говорил, что искал уединения и нашел его. Немного позднее дошли слухи, что за перевалом горы Черной видели Вестника. Может быть, он именно тогда и увел Бестию Тюдора. Горная гряда, начинающаяся от горы Черной, насчитывает семьдесят один пик. Это лабиринт из скал, драконы не поднимаются на такую высоту, чтобы преодолеть вершины. Там нечем дышать и везде лежит снег.

Мастер скинул капюшон плаща, подставляя лицо вьющимся снежным потокам, будто ему внезапно стало жарко.

— Теперь Тюдор остался один. Мы пытались проникнуть в его разум, понять, что произошло, где они пропадали вместе с Бестией все это время, но ничего не добились. Когда смотришь в Тюдора, словно проваливаешься в пустоту.

— Это то, что волнует тебя, — согласился я. — Идем дальше. На северных равнинах Инуара у самых предгорий, где королевское влияние ослаблено, наблюдается движение каких-то вооруженных отрядов горцев. Возможно, пошли слухи о том, что собирается сделать Луретта или о том, что Каторина жива лишь благодаря мне. Если это Горный Предел отправляет отряд за отрядом на запад к границе степей, то дела плохи, потому что посланные туда люди бесследно исчезают. Зато оттуда, из-за черты, прибывают кочевники и, по словам некоторых, их куда больше, чем можно предположить. Никогда не думал, что кому-то удастся объединить эти диковатые племена, живущие своими собственными обычаями, но, возможно, здесь замешаны именно горцы, уже понявшие, что их обманули, и жаждущие отомстить. Если дела обстоят именно так, то виной всему именно я.

Но возможно, что причина в другом. Считается, что орден Немых и его религия имеет большой вес среди горцев. Возможно, что военная компания, дело рук Вестника.

То, что Инуар не решается послать армию лордов и вырезать нарушившие их границы отряды, а готов просить помощи у нас, наводит на определенные мысли. Они знают не понаслышке, что столкнулись вовсе не с разрозненными племенами, а настоящей армией. Если горцам удастся создать из кочевников единую боевую машину, Серетили не выстоит. Земли, по которым прокатится волна смертей и насилия, будут выжжены, запасы разворованы, жилища сожжены.

— И что с того нам? — этим вопросом маг поверг меня в уныние. Он будто бы не замечал очевидного.

— Хотя бы то, что мы потеряем торговлю Инуара, потеряем то, что они поставляют нам…

— Все это наладится через какое-то время, — упрямо возразил маг. — Не станет одних, придут другие.

— Кочевники не привычны к земледелию или торговле, — мне хотелось назвать Мастера туполобым быком, но я сдержался, втолковывая ему простые истины. — Они уничтожат все, до чего дотянутся, а потом будут растерты в порошок горцами или попросту умрут от голода ближайшей зимой.

— Или откатятся назад.

— Да. А горцы не станут торговать с нами.

— Но тебя заботит не это?

— Очень много разговоров о шаманах. Как ты теперь знаешь, я без стеснения использую практики, упомянутые в старых горских трактатах. Если подобные работы были кем-то начертаны, и они легко воплощаются в жизнь, значит, когда-то горный народ эти практики применял. Или применяет сейчас. Ты знаешь, что у Луретты два придворных мага, выходцы с Тура?