Чувство времени (СИ) - Федорова Евгения. Страница 37

Теперь я смотрю по-другому и вижу, как жизнь вытекает через мои окровавленные пальцы, растекаясь призрачным, мутноватым сиянием. Им пропитана каждая доска Бегущей, вокруг поднимается густой, искрящийся туман растворяющихся в воздухе человеческих душ.

И я не понимаю, как остановить этот исход. Возможно, еще не все люди на судне мертвы, и их физические раны не столь страшны, чтобы сразу отнять жизнь, но эти энергетические бреши забирают из них силу, приближая людей к смерти. Будь то простые раны, многих удалось бы спасти, но я не знаю способа запихнуть уходящую жизнь обратно в тело. Я знаю пути, по которым можно пройти за душой, но придется дождаться, когда жизнь выйдет вся и тогда идти за одной единственной душой туда, откуда я и сам могу уже не вернуться. Потому что ошибся, истратив слишком многое на убийство водяного змея; потому что я более не чувствую собственной связи с энергиями мира. Это похоже на глухоту и бессилие. Я вижу их, но не могу прикоснуться, не в состоянии зачерпнуть силы, чтобы восполнить утраченное. Сперва мне казалось, что виной тому — исчезновение Мрака, теперь я думал иначе. Возможно, я сам виноват, и причина в том, что Мастер передал мне слишком многое.

Внутри все будто подернуто пеплом, выжжено в ровную поверхность. Я встречал подобные описания в книгах и, признаться, уже испытывал подобное изнеможение. Это шаг за грань, не только порванная связь с истоком, но и отстранение от мира.

Вот что говорилось об этом в трудах, оставленных чародеями этого мира:

Если чародей не знает границы своего умения и совершает то, что ему не по силам, содеянное наносит ему тяжкий вред. Все его связи рвутся, и невозможно предугадать последствий, и невозможно помочь ни травами, ни иными способами. Остается лишь ждать, пока тело само излечит себя. Зачастую, по истечению дней, связи восстанавливаются, но для этого чародей должен хранить тишину внутри себя и не растрачиваться ни на что иное.

Другой способ состоит в том, чтобы забрать чужие связи и использовать их как свои. Для этого чародей должен принести на алтарь смерти жизнь животного, и тогда его связи будут слабы и ограничены существом животного; или человека.

Будь я на берегу, в безопасности, где не нужно бороться за жизнь, и через несколько дней отдыха это бы прошло. Я и раньше перешагивал черту изнеможения, нарушая свою магию, хотя и не заходил в своем бессилии так далеко. К тому же, тогда со мной был Мрак, и он всегда наполнял меня заново, не давая становиться уязвимым.

Теперь я остался совершенно один, и не было возможности отдохнуть или подождать. Не сейчас и не потом.

Я ужаснулся тому, что меня ожидало, но тут же заставил себя об этом забыть.

Затрещало.

Корабль накренился еще больше — фок-мачта, избитая ударами, ломалась под собственным весом. С хлопками рвались тросы, и кто-то закричал пронзительно-визгливо.

«Да что же это?» — подумал я с ожесточением, сосредотачиваясь на ране. Под пальцами моими родился холодный, безжалостный огонь, проник в глубину порванных тканей, выжигая следы чужеродных энергий вместе с плотью. Тело Алена выгнулось в агонии боли, опираясь на лопатки и пятки, и я знал, какие страдания причиняю юноше. Надеюсь, он не вспомнит их, когда очнется. Если очнется.

Тело дернулось и опало. Лицо разгладилось, пальцы, оставившие в луже крови скребущие разводы, расслабились. И он все еще был жив. Обугленная штанина слегка дымилась.

Я едва заметно вздохнул, переводя дыхание.

— Эй, на марсовой площадке… девочка! — позвал я хрипло. — Если ты намерена выжить, пора взять себя в руки и спускаться. Мы за много дней пути от материка, никто не появится, чтобы нас спасти. Ты слышишь? Если мы не сдвинем Бегущую с места, возможно, уже очень скоро сюда нагрянет еще один морской змей или кто-то другой. Девочка, ты слышала рассказы о чудовищах Льдистого моря?..

— Ты, должно быть, шутишь, — пискнула сверху юнга и, наконец, начала спускаться. И был это не мальчик. Сейчас, охватывая корабль чувствами, я отчетливо понимал, что юнга, приведенный Лютером на корабль — девчонка. — Хочешь управлять галеоном в одиночку да еще без большей части парусного вооружения? Да у тебя только грот и бушприт остались! Корабли так не плавают!

— Девочка, — терпеливо возразил я, — с таким количеством пробоин, как у Бегущей, корабли тоже не плавают, но, как видишь, мы пока еще не тонем. Как тебя звать?

— А откуда ты знаешь, что я — девочка? — с вызовом спросила юнга и встала среди трупов, подбоченясь и впервые высоко подняв голову. Слипшиеся волосы открыли ее лицо, и я усмехнулся уголками губ. Никакой радости, но ее вид вернул мне самообладание.

— Ты думала обмануть мага? — поинтересовался я.

— Ты не знал! Если бы знал, то непременно сказал бы Херту и он…

— Зачем, девочка? Какое мне дело до тебя и Баста? Это только ваш обман, — я с силой провел рукой по лицу и ощутил, как размазываю по щеке кровь Алена. Тьфу! — Готов поклясться, Мастер прекрасно был осведомлен об этом, но какое это теперь имеет значение?

— Никакого, ведь он мертв, как и все они, — девочка побледнела, но все же завершила широкий жест, указывая вокруг себя.

Я сел поудобнее, отодвинувшись от лужи крови.

— Маг не мертв, да и кое-кто еще пока жив. Для нас с тобой — хороший повод потрудиться. Ну… Марика, ты согласна?

Она дернулась, словно я ударил ее, тихо спросила:

— Да как ты узнал? Что я не мальчишка, и мое имя…

— Если потребуется, я расскажу тебе твое прошлое по дням, расскажу, о чем ты мечтаешь и чего боишься, — разозлился я. — Но все это будет чуть позже, когда мы поднимем грот и грот-марсель!

— Тебе надобно, ты и лезь туда! — выкрикнула девчонка.

— Это глупо, — отозвался я. — Ты все же была на реях, матросы показывали тебе, как управляться с такелажем.

— Совсем мало, потому что это мое первое плавание! А ты, ты так и скажи, что сам боишься!

Я поднял руки вверх, не зная, что сказать. Ее бурные чувства, граничащие с отчаянием, были полны отрицания происходящего и захлестывали меня с полной силой, которой я не мог противостоять.

— Думаешь, если просто развернуть парус, удастся поймать ветер? Да что ты понимаешь?! Мы не стронемся с места, вот так. И управлять этим кораблем больше невозможно!

— Ветер сам придет к Бегущей в парус, как он делал все это время, — устало сообщил я.

— Тогда, если ты такой сильный, развяжи канаты, не поднимаясь с места.

— Прыгай за борт! — жестоко велел я. Терпение иссякло.

— Что-о-о? — ее глаза расширились.

— Прыгай за борт, — повторил я. — Если не хочешь помогать, зачем ты нужна мне?

— Я не… — начала она.

— Не хочешь сама? Тогда я спущусь и вышвырну тебя в море, — прорычал я, делая попытку подняться. — Лезь на грот! Живо!

Встать мне удалось не сразу, но Марика этого не заметила. Она метнулась в сторону, будто было куда деваться с терпящего бедствие судна, и скрылась из виду.

Я отвернулся и, подняв Мастера на руки, первым делом отнес его в каюту, с горечью думая об иронии судьбы. Безвольное тело мага оказалась отнюдь не легким, и нести его было неудобно, как и любое бесчувственное тело с расслабленными мышцами. Но сколько раз Мастер вот так поднимал меня и нес, оказывая помощь и спасая от смерти? Настал мой черед, и я был совсем этому не рад. Я почти растерян…

Избитые дырами настилы выглядели пугающе, и я по началу с опаской ступал на них, но корабли строились из лучшего леса и, даже серьезно поврежденные, доски держались.

Опустив мага на койку, я еще раз внимательно вгляделся в его лицо, пробежал руками по телу, но не нашел никаких видимых повреждений. Оставалось надеяться, что Мастер очнется сам, когда придет время. Через несколько минут, часов или дней. Маг шагнул в своем истощении куда дальше меня, и этот сон, возможно, единственный способ для него отстраниться от смерти.

Думать об этом не хотелось, но то, по какому пути потекли мои мысли, тоже не принесло облегчения. Теперь мы не так быстры и за назначенный срок до Тура не дойдем. У меня не было ложных иллюзий, и я отдавал себе отчет в том, что держать наплаву корыто, в которое превратился галеон, к тому же поддерживая ветер, будет непросто. Кристально ясно, что надолго меня не хватит. Уже сейчас я ощущаю тяжелую усталость в мышцах, а впереди столько работы, что разум готов сдаться, а тело подталкивает его к этому. Просто сесть и задремать. Погрузиться в воду и уснуть. Я знаю, что тонуть сперва нелегко, и в груди рождается болезненный спазм удушья, но стоит глотнуть воды, и он уходит вместе с сознанием. Достаточно быстро.