Чувство времени (СИ) - Федорова Евгения. Страница 47

Это была моя безоговорочная победа. Хрящ, обтянутый кожей, упал на доски; лишившийся ласты зверь заметался, проломил своим телом перила и рухнул на палубу, покатился по ней, не переставая выть, а потом заковылял к спасительному пролому в борту. Тяжело перевалившись через край, он со шлепком рухнула в воду, подняв высокий фонтан брызг.

— Демиан! — разнесся над кораблем отчаянный крик Марики. — Это же…

Ее хрупкая фигурка замерла у грота, девушка смотрела на меня испуганно.

— Ну, теперь мы с тобой убедились, что миранги — не выдумка, — серьезно сообщил я, присаживаясь на ступеньку. — Это же настоящая беда, — пожаловался я, оглядывая палубу.

— Ты ранен? — Марика сделала несколько шагов в моем направлении.

— Пустяки, оцарапался, — я приподнял руку, с которой вяло капала кровь.

— Тогда я не понимаю, почему «беда», — девушка нахмурилась.

— Дурочка, посмотри вокруг! — не сдержался я, ощущая, как запоздало колотится сердце, реагируя на пережитую опасность. Бывает, ты успеваешь испугаться, но бывает и так, что испуг и осознание того, что ты только что мог погибнуть, приходят позднее, когда все уже закончилось. В этом и состоит искусство воина.

— Что? — кажется, Марика тоже злилась.

— Я только что здесь все убрал! — проворчал я, сбавляя тон.

Девочка посмотрела вокруг себя по-другому, ее взгляд задержался на бурых мазках, покрывших палубу, и черных полосах слизи.

Поджав губы, она внезапно возмущенно топнула ногой:

— Ты с ума сошел?! Эта тварь могла убить тебя, радуйся, что отделался грязью на досках! О чем ты вообще думаешь?!

— Ну, может быть о том, что ты оставила в очаге без присмотра огонь на корабле, где все сделано из дерева и может загореться в любой момент.

Марика развернулась, скрыв от меня залитое краской лицо, и убежала обратно.

Я перевел взгляд в сторону — Гаррет продолжал спокойно и размеренно тереть щеткой засохшую кровь.

— Мне бы такие нервы как у тебя, дружище, — посетовал я. — Быть равнодушным в момент, когда тебя оценивают с гастрономической точки зрения, это многого стоит. Впрочем, не такой ценой, верно ведь?

Я осторожно ощупал руку, пытаясь понять, почему отнялась кисть, но очевидно, причина была в силе удара, обрушившегося на предплечье. Сама рана казалась не опасной, коготь просто вспорол кожу, но рука ниже локтя казалась чужой, и я с трепетом подумал о нервном яде, какой бывает у некоторых морских рыб. Будем надеяться, это пройдет, и в любом случае надо промыть и перевязать.

Я встал, разрываясь между необходимостью и обязанностью. Оставлять сумасшедшего одного на палубе, куда в любой момент могла взобраться еще одна подобная тварь, было боязно, но и рану нужно было закрыть.

— Демиан! — внезапно донеслось снизу. — Я нашла ткань, чтобы тебя перевязать! Можно отрезать от мотка, который везли на продажу?

Она спрашивала у меня разрешения даже тогда, когда все эти товары были никому не нужны. Впрочем, я остался формальным хозяином того, что уцелело на Бегущей, в этом было зерно правды.

— Конечно! — отозвался я. — Возьми все, что нужно и что удастся найти, я же уже говорил тебе!

— Тогда погоди немного, не оставляй Гаррета одного, я видела в кают-компании флягу Херта, там он держал бренди для себя. Если повезет, он не испортился и пригодится!

Я поджал губы и присел обратно, не спуская глаз с ветрового и положив рядом с собой кошкодер. Произошли две важные вещи: во-первых, в минуту опасности Марика назвала меня по имени, во-вторых, она справилась со своими эмоциями и обидой, делая то, что необходимо. Если дальше все пойдет также, я смогу на нее положиться, а это необычайно важно, потому что поможет нам выжить.

Через несколько минут я увидел Марику, осторожно шагающую по палубе. Она несла кружку выпаренной воды как величайшую ценность, боясь расплескать ее, и зажатый подмышкой отрез желтой ткани, с неровными, рваными краями. Было видно, что, отделяя его от мотка, девушка очень торопилась. Во второй руке Марика несла большую кожаную флягу с теснением в виде профиля парусника. Подойдя, она расставила все это на ступенях и протянула руки.

— Давай, и не ной, я хочу посмотреть, все ли в порядке.

Я едва не засмеялся над ее наставительным тоном, но сдержался, хотя, уверен, она заметила насмешку в моих глазах. Повернувшись, я позволил ей пробежаться по руке неожиданно сильными пальцами. Девочка свое дело знала, тщательно ощупывая кости и пытаясь найти разлом. Ее руки остыли и были приятно прохладными. Я с трудом удержался, чтобы не пощупать ее лоб. Ушел ли жар? Наверное, да, раз руки стали холодными.

Отвлекая меня от мыслей, Марика согнула безвольную кисть, и я дернулся всем телом от острой боли, ударившей к основанию шеи. Я бы сдержался, но эта волна была для меня неожиданностью, и девушка не упустила повода воспользоваться моей оплошностью.

— О, я слышала, маги не чувствуют боль, — сказала она с фальшивым сочувствием и отпустила мою кисть. — Да, видно, опять вранье, но ты же потерпишь? Если не удержишься, я никому не расскажу…

— Да уж, — проворчал я, стараясь не поддаваться раздражению. — Потерплю.

— А кость цела, — сообщила она. — Иначе бы ты уже кричал.

— Вряд ли, — я взглянул на нее с насмешкой и заметил, как на ее щеках выступил румянец. Она пыталась поддеть меня, но вышло иначе, и я поставил под сомнение ее знания о врачевании.

— Или у тебя на коже выступил бы пот, — сказала она, стараясь доказать, что понимает толк в том, за что взялась. — Или появилась бы бледность.

— Совершенно верно, — подбодрил я девушку. — То, что я маг, не делает устройство моего тела отличным от других. Но, конечно, с болью я могу справляться лучше многих. Давай-ка промоем ее и перевяжем.

— Теперь воду можно не беречь, я всегда могу сделать еще, — Марика взяла ткань, оторвав кусок, смочила его, после чего принялась осторожно стирать подсыхающие разводы вокруг раны.

— Точно, — я взял флягу и зубами выдернул из нее пробку. Это действительно был бренди и, на мое счастье, прикосновение водяного змея не причинило ему видимого вреда. Тем не менее, я тщательно принюхался прежде, чем сделать большой глоток. Нет, определенно, напиток ничуть не пострадал.

Отстранив ладонь Марики, я задержал дыхание и щедро облил руку бренди, после чего быстро отставил флягу в сторону, боясь ее уронить.

— Испарина! — победоносно сообщила мне девушка, будто проводила эксперимент, после чего закупорила флягу и взялась накладывать повязку. Закончив, она вздохнула и поднялась мимо меня на ют.

— Демиан?

— Ну что еще? — ворчливо осведомился я, но не мог не почувствовать тревоги в ее голосе, потому не медля поднялся следом. И замер.

Вода за кормой бурлила от движения стремительных тел. Блестящие спины — черные, серые, зеленые и пестрые — приподнимались и опускались, метались невнятными тенями под пенной поверхностью.

— Похоже, все хищные твари здешних вод идут по нашему следу, — тихо сказал я.

— Как раз то, чего ты боялся, — Марика отступила и внезапно прижалась к моему боку, будто ища защиты. Я хотел было сказать, что весь грязен, но промолчал, осторожно положив левую руку ей на плечо и едва ощутимо прижав к себе.

— Это было глупо, спорить с тобой, — прошептала девушка. — Ты же маг, ты же знал лучше. Ну, зачем ты меня послушался?

— Другого выхода у нас не было, — успокоительно сказал я. — От тел все равно пришлось бы избавиться.

— И что же теперь? — она посмотрела на меня снизу вверх и ее глаза были широко открыты. Казалось, достаточно податься вперед, и я смогу заглянуть через эти глаза ей в душу. Странное ощущение.

— Ждать, — чтобы снять сковавший меня морок, я тряхнул головой.

— Скоро придет ночь, и я уверена, они полезут на корабль, чтобы достать нас, — жалобно сказала Марика. — Акулы, я видела человека, которого покусала акула. Страшные раны, вырванные куски мяса, через которые проступают кости. Он так мучился, так мучился, прежде чем все равно умереть… и эти… они будут рвать нас еще живыми. В темноте мы не сможем защититься…