Красные меченосцы Рассказы - Шманкевич Андрей Павлович. Страница 30

— Знаю… — сказал Вовка, а то, что задумал он на кумжу поохотиться, не сказал.

Сержант покормил Хмурого и ушёл. Вовка накопал червей, взял удочку, подарок сержанта, и направился к озеру. Для начала он попробовал ловить у плота. Клевало. Один за другим падали позади Вовки на молодую траву окуни и ерши. Но что это была за рыба! Всем уловом нельзя было накормить кота Прыткого. Разве такой рыбой хотелось Вовке удивить заставу в этот весенний день?

И Вовка решился. Он посмотрел на дом, отвязал плот, забрался на него с удочкой и взялся за шест. Изо всех силёнок упёрся он шестом в берег и оттолкнул плот. И всё было бы хорошо, если бы шест вовремя вытащился из прибрежного ила и не застрял в нём. Плот медленно поплыл на середину озера, а шест остался у берега.

Как раз в это время Вовкина мама случайно посмотрела в окно, и только что вымытые тарелки со звоном полетели из её рук на пол. Мария Семёновна закричала не своим голосом и бросилась из дому. У порога она встретила Куликова, который вывел на прогулку Хмурого.

— Что с вами, Мария Семёновна? — бросился к ней сержант. — Что случилось?

Но Вовкина мама не могла произнести ни одного слова; она судорожно глотала воздух и махала рукой в сторону озера. Куликов глянул туда и сразу всё понял.

— Только не кричите, — прошептал он. — Не пугайте его… Всё будет в порядке, не волнуйтесь и не подходите пока к берегу.

Мария Семёновна тяжело опустилась на ступеньки, а сержант с собакой бросился к озеру.

— Вовка! — весело крикнул он, подбегая к берегу. — Ты куда это подался? За кумжой? А что же ты меня не взял? Нехорошо так поступать… Хватит тебе плыть, сбрасывай якорь, как раз хорошее место… Только ты лучше ляг на плот и сбрасывай, а то не одолеешь: камень тяжёлый…

Вовка послушался, лёг на живот, упёрся руками в камень, поднатужился — и якорь бултыхнулся в воду. Плот развернулся по течению и остановился. Верёвка натянулась и задрожала. У берега было тихо, а здесь волны хлюпали у брёвен, то и дело обдавая Вовку брызгами. Вовке стало страшновато, но сержант всё время его подбадривал с берега:

— Ты не робей, Вовка! Начинай ловить, я сейчас к тебе переберусь. Только ты не подходи к краю плота: кумжа рыба пугливая, как увидит рыболова, так сразу вся разбежится. Ты лучше сядь на середине и забрасывай… Вот и мама пришла посмотреть, как ты рыбачишь… Помашите ему рукой, — посоветовал тихо Куликов. — Сейчас мы его выручим…

Мама помахала сыну рукой, хотя почти не видела его: мешали слёзы. Но она их не вытирала, чтобы Вовка не испугался. А Вовка, хотя ему давно уже расхотелось ловить, всё же наживил крючок и забросил на быстрину, усевшись на середине плота, как советовал сержант.

Куликов привязал Хмурого, торопливо стащил сапоги, гимнастёрку и брюки, приказал собаке лежать смирно, выдернул шест и бросился с ним в ледяную воду. Хмурый рванулся было за хозяином, но вовремя вспомнил приказ лежать смирно, лёг и, положив голову на лапы, стал с тревогой смотреть на своего проводника.

Если бы Вовка знал, как обжигала вода всё тело его друга, как у него перехватывало дыхание! Но Вовка так внимательно следил за поплавком, что ни о чём другом и не думал. Неожиданно поплавок исчез, и кто-то стал изо всех сил вырывать у Вовки удочку из рук. Вовка хотел вскочить на ноги, но Куликов крикнул ему:

— Не вставай! Я сейчас помогу…

У него уже начала судорога сводить ноги, но он продолжал плыть. Ещё немного — и сержант с ходу выбрался на плот. Первым долгом он принялся растирать ноги, потом перехватил удилище, немного поводил рыбину и выбросил на плот здоровенную серебристо-золотую с красными крапинками по бокам кумжу.

— Хороша попалась! — сказал он, стуча зубами. — Такой хватит и одной… Сейчас поплывём назад, а то мне холодно…

Но оказалось, что добраться до берега было не так-то просто: Вовка так далеко заплыл, что шест не доставал до дна. Надо было предпринимать что-то Другое.

— Товарищ сержант! — долетел крик с берега. — Мы сейчас доставим вам конец телефонного провода!

Куликов обрадованно крикнул в ответ:

— Хорошо придумано! Действуйте, товарищ Иванов… Иначе ничего не получается, глубоко слишком…

На берегу показалось ещё несколько солдат. Связист Князев прибежал с катушкой телефонного провода и торопливо стал раздеваться.

— Отставить! — приказал Куликов. — Привяжите провод к поводку… Не бойтесь, при мне Хмурый не тронет…

Иванов прикрепил конец провода к поводку Хмурого. Князев торопливо стал разматывать провод с катушки.

— Хмурый! Ко мне! — крикнул сержант, и собака, не раздумывая, бросилась с берега в воду.

Минуты через три она была уже рядом с хозяином на плоту, а через десять минут Вовкина мама, плача, обнимала сына и приговаривала ласково:

— Вот вернётся отец с границы, он тебе покажет, как своевольничать… И сам чуть не уплыл на тот свет, и меня перепугал, и Куликова заставил в ледяную воду лезть… Хоть спасибо ему скажи, непутёвый!..

Вовка хотел было подойти к Куликову, который, сам ещё не одевшись, растирал майкой шерсть на собаке. Хмурый, как только Вовка сделал шаг в их сторону, так рявкнул, что Вовка отскочил к матери и, как хорошая белка, вскарабкался к ней на руки. Уже с рук он сказал сержанту:

— Куликов, это я для тебя поймал кумжу… Ты её отнеси на кухню, пусть её дядя Николай зажарит, и ты её всю сам съешь, а голову отдай Хмурому… Я знаю, он любит головы грызть.

— Спасибо! — засмеялся сержант. — После такого купанья всегда аппетит прибавляется… А ты тоже приходи, хватит на всех.

Митя и Витя едут в лагерь

Витя позвонил Мите часов в пять утра. К телефону долго никто не подходил, потом тётя Клава спросила сонным голосом:

— Кого вам?.. — и шумно вздохнула; зевнула, наверно.

— Позовите, пожалуйста, Митю… — шёпотом попросил Витя.

— Что? Говорите громче! Не слышно…

— Позовите, пожалуйста, Митю… — чуть громче попросил Витя и опасливо покосился на дверь второй комнаты.

— Это ты, Витя? — спросила тётя Клава сердито. — Ты что, разучился соображать? Ночь на дворе, а ему Митя понадобился!..

— А у нас уже не ночь, тётя Клава… У нас уже совсем светло, солнышко уже… — начал оправдываться Витя.

— А на часы ты не мог посмотреть?

— Часы у нас во второй комнате, а там папа и мама ещё спят. Я боялся их разбудить…

— Молодец! Ах, какой молодец! Папу с мамой он будить побоялся, а меня нет… Меня можно, значит, будить?.. — совсем рассердилась Митина мама.

— Так я же не вам, тётя Клава, звонил… Я же Мите…

— А я вот же приду сейчас к вам и так оттаскаю тебя за уши!.. Марш в постель и не смей звонить до восьми часов! Понятно?

Витя сказал, что ему понятно, на самом же деле ему было совсем не понятно — как это люди могут спать в такой день? Ведь они сегодня с Митей в лагерь едут. В лагерь!.. Как же это так можно? На дворе день, солнышко светит, а они спят…

— Виктор! — послышался из соседней комнаты голос папы. — Если ты сейчас же не ляжешь, никаких лагерей не будет!

Вот это Вите было понятно. Раз папа говорил, что не будет, значит, не будет. С папой лучше не спорить, и Витя «громко» лёг в постель.

Пока Митя и Витя делают вид, что спят, давайте с ними познакомимся.

Они совсем не похожи друг на друга ни внешне, ни по характеру. Митя — высокий и спокойный, Витя — низенький и беспокойный. У Мити глаза серые, у Вити карие. У Мити волосы белые, у Вити ещё белее, точно ему нечаянно на голову опрокинули кринку с молоком. Живут они в одном доме, на одной лестнице, на одном этаже. Дружат с колясочного возраста, дружат так, что даже после ссор не расстаются друг с другом, а ссорятся они через каждые сорок — сорок пять минут… Они однолетки, учатся в одном классе, сидят за одной партой. Только отметки получают врозь и разные. Например, если на двоих приходится семёрка, то четвёрку получает Митя, а всё остальное Витя…