Размах крыльев - Волгина Надежда. Страница 12

После ванны меня ждала процедура по удалению волос со всего тела и умащивание кожи ароматными маслами. К чему такая тщательность? Не голая же я буду на балу? А какие торжественные у них лица, словно готовят меня к первой брачной ночи. Эта мысль напугала до такой степени, что я ее сразу же отбросила, как самую бредовую и бестолковую.

Когда на моем теле не осталось и сантиметра, где бы ни побывали пальцы горгулий, и оно горело, словно натертое скипидаром, а лицо пылало от стыда, меня наконец-то оставили в покое. Лемех торжественно внес в спальню платье цвета морской волны с атласным лифом и юбками, состоящими из одних кружев.

- Я подумал, что этот цвет подходит к твоим глазам, - произнес он, раскладывая платье на кровати и любовно разглаживая его руками.

Я не очень внимательно его слушала, с изумлением анализируя собственное состояние. От усталости не осталось и следа. Изнурительные процедуры привели к поразительному эффекту – такому мощному заряду бодрости, какого не испытывала никогда.

- Нужно торопиться. Скоро явится Федор.

Показалось мне, или в голосе Лемеха проскользнули ворчливые нотки? Но додумать я не успела, потому что он, не церемонясь, потянул за пояс моего халата, и в следующий миг я опять оказалась голой. Как марионетка, честное слово! Никого не волнуют мои желания, все вертят мной, как того хотят. В душе всколыхнулась злоба, но и ей не судьба была разгореться – Лемех принялся натягивать на меня платье, и я разомлела от соприкосновения с прохладной нежной и струящейся по телу ткани. Какое-то райское блаженство.

- Ты великолепна! – вынес вердикт Лемех, обойдя меня одетую вокруг и пожирая восхищенным взглядом. – Мне даже страшно за тебя, - чуть тише добавил он.

Я бы с удовольствием пораспрашивала его о бале, о причинах его страхов, но помешал приход Федора. Он вошел в комнату, блестя начищенными подковами, в черных фраке и шортах, в белоснежной рубашке, из расстегнутого ворота которой выглядывала мужественная мохнатая грудь, и застыл на месте. На лице его я наблюдала калейдоскоп эмоций – от радости до… страсти. Да-да, я и себе боялась признаться в том, что сейчас читала на его лице. Как до этого Лемех, так теперь Федор пожирал меня глазами. Он смотрел на меня, молча и не двигаясь, но мне казалось, что чувствую его руки на себе.

- Федор, - не выдержала и позвала его. Под его взглядом я уже начинала чувствовать себя неудобно. – Может, скажешь уже хоть что-то?

- Да он язык проглотил, - хохотнул Лемех. – И поделом, меньше чесать им будет.

И опять мне показалось, что между ними пробежала какая-то кошка. Когда только успели повздорить?

Федор заговорил, только обращался при этом не ко мне.

- Ты зачем ее так вырядил? – набросился он на Лемеха, а в меня лишь ткнул пальцем. – Ее же теперь трудно будет не заметить.

- Извините, - важно выпрямил спину начальник моих горгулий и посмотрел на Федора свысока. Ну не свысока, конечно, потому что был ровно вдвое ниже, но таким казался его надменный взгляд. – Инструкции еще никто не отменял. В правилах сказано, что приготовления к балу – наиболее тщательная процедура, что на балу возможно все. Вот мы и подготовили ее ко всему.

- Лучше бы я ничего не затевал, - с отчаянием посмотрел на меня Федор.

- Да что тут происходит?! – не выдержала и заорала я. – Объясните мне, пожалуйста, зачем сначала они, - я кивнула на Лемеха, - драят меня, как старую кастрюлю, а потом ты, - я вперила злой взгляд в Федора, - ругаешь их за это? Может, ну его нафиг этот бал? Останусь тут и буду продолжать слушать музыку?

- Еще чего! – возмутился Лемех. – Да я тебя пинками туда погоню, такая работа проделана.

- А ты?.. – ждала я ответа от Федора.

- А я… я буду умирать за тебя от страха, - грустно проговорил он.

Ну вот зачем он так смотрит на меня, словно прощается навсегда? На глаза наворачивались слезы, и я рисковала испортить искусный макияж, над которым так долго бился Лемех.

- Ладно, оставляю вас, - деланно-равнодушно пробасил тот. – Устал, как собака, и спать хочу умираю. Сатанинского вам веселья!

С этими словами он вышел из комнаты, а мы с Федором продолжали буравить друг друга глазами.

- Пошли! – внезапно подскочил он ко мне, схватил за руку и потащил из комнаты.

- Ну уж нет! – вырвала я руку. – Я требую к себе уважения! – пришла на ум цитата из какого-то старого кино. – Или ты опять станешь нормальным, или я никуда не пойду.

Сомнительный ультиматум, я и сама это понимала. Догадывалась, что Федор сейчас просто мечтает, чтобы я не высовывала носа из комнаты всю ночь, но слова сорвались с губ и удержать я их не смогла. Ничего не оставалось, как продолжать начатую игру. Именно поэтому я вскинула голову и смотрела прямо ему в глаза.

Федор какое-то время отвечал мне не менее упрямым взглядом, пока лицо его не разгладилось, и он не прервал поединок визави.

- Прости, - подошел он ко мне и провел рукой по щеке, задержавшись на шее. К слову сказать, мои плечи и шея оставались совершенно открытыми. Лемех мне даже не предложил что-то типа газовой накидки. Еще и поэтому я чувствовала себя очень неуютно, словно была голой. – Просто ты сегодня слишком красивая, недопустимо…

Странно так, но с тех пор, как стала замечать в глазах Федора намек на какое-то чувство ко мне, я перестала относиться к нему, как к черту. Сейчас мне казалось, что передо мной стоит обыкновенный мужчина, который собирается меня поцеловать. И, черт меня возьми, я хотела этого.

Лицо Федора все приближалось, и его губы уже практически касались моих. Я даже поднялась на цыпочки, чтобы стать к нему ближе, как он, словно опомнился, и отпрянул от меня.

- Давай не будем ссориться в твою первую ночь здесь, - с усилием сглотнув, произнес он.

Я затолкала разочарование подальше и так же деланно-весело ответила ему:

- А давай! Пошли?

Он мне подставил локоть, под который я его церемонно взяла, и мы, как чинная пара, выплыли из комнаты.

Глава 7

Под руку с Федором я шла через анфиладу знакомых комнат, но почему-то не узнавала их. То ли я так сильно волновалась перед балом, то ли изменилась сама атмосфера. Не сновали деловито горгульи, занятые каждодневными делами, не видно было ни чертей, ни людей.

- А где все? – запаниковала я.

Пустота пугала. Под высокими сводами раздавалось лишь эхо наших шагов. Ни разу до этого я не забредала сюда с наступлением ночи. Днем, когда рассматривала огромные люстры, свисающие с потолка, даже не догадывалась, что они вовсе не электрические, что бесчисленное количество свечей загораются в них, стоит только темноте прийти на смену дневному свету. На стенах тоже полыхали факелы, отбрасывая таинственные тени. Почему-то мерещилось что-то жуткое в их неторопливых сполохах. И этот запах горящего воска… В любое другое время он показался бы мне приятным, напоминая, возможно, наши с мамой посиделки при свечах в те редкие минуты, когда выключали электричество. Но сейчас, почему-то, он внушал опасение, словно предупреждал о чем-то.

- Знамо где, на балу, - ответил Федор, крепче прижимая мою руку локтем.

- А мы?.. Мы опаздываем, значит? – еще сильнее занервничала я. Руки сами потянулись, чтобы поправить лиф платья. Ну кто только выдумал эти дурацкие фасоны?! Нельзя что ли было лямочки сюда приделать? Грудь же того и гляди вывалится на всеобщее обозрение.

- Так, Алина-малина! – резко остановился Федор и повернул меня к себе лицом, удерживая за плечи. – Перестань трястись, как перед судом инквизиции. Я тебя веду развлекаться, а не на скармливание василиску. Расслабься и получай удовольствие. А то твое состояние передается и мне.

- Почему-то страшно, - пискнула я, всматриваясь в лицо Федора, в поисках защиты сама не знаю от чего.

- Ничего не бойся. Я же с тобой и в обиду не дам. Считай, что у тебя появилась возможность познакомиться со всеми поближе, лучше понять наш образ жизни и обычаи. Ночь – это прекрасное время суток, когда возможно все. Это время чудес и исполнения желаний, наслаждения жизнью темного царства…