Размах крыльев - Волгина Надежда. Страница 47

Я понимала, почему Лемех так себя ведет. Не хозяйский гнев его пугал. Этот упрямец свято верил, что только так может уберечь меня от опасностей за пределами комнаты. Он трясся надо мной, как наседка над яйцами. И никакие доводы не способны были повлиять на него.

Не обращая больше внимания на хмурого Лемеха, мадам Сильвия вывела меня за дверь и велела Поле следовать за нами.

- Будешь помогать, - кинула она той на ходу.

С непривычки идти было трудно. Ноги плохо слушались, и я поняла, что физическая форма моя пришла в полный упадок. С осознанием проснулась злость на себя. Так нельзя! Я же сильная и должна бороться. Неважно с кем, важно, что я это могу. А что предпочла борьбе? Апатию, вот что!

- Чувствую, как настроение твое меняется, - улыбнулась мне мадам Сильвия. – Сейчас еще проведем восстановительный сеанс в голубой пещере и станешь как новенькая.

До пещеры мы добрались довольно быстро. Сильно запыхаться я не успела. А потом и вовсе забыла обо всем на свете, получая ни с чем несравнимое эстетическое наслаждение.

Голубой пещера называлась потому, что вся она изнутри светилась этим цветом. Им отливали огромные камни, разбросанные в хаотичном порядке. С одной стороны, цвет выглядел холодным, как сияние айсберга, с другой – он согревал изнутри. И именно это несоответствие рождало приятные ассоциации. Почему-то вспомнилось детство, Новый год, когда мы с родителями ходили на выставку ледяных фигур. Там был настоящий терем, сделанный из цельной глыбы льда. Как же мне понравилось тогда бродить по нему!

- Взбирайся на него, - подвела меня Сильвия к самому большому камню.

Глыба только с виду казалась необработанной, но при ближайшем рассмотрении я заметила узкую лестницу, ведущую вверх. Поднялась по ней и поняла, что на вершине камня есть углубление в виде небольшого корыта.

- Садись в него, - снова велела горгулья.

Стоило мне только опустится в корыто, как камень начал разгораться все сильнее, ослепляя, но не позволяя закрыть глаза. Именно через них свет проникал в меня, напитывая энергией. Как сквозь слой ваты я слышала щебетание Поли:

- Как замечательно! Какая красота! Это место похоже на сказку!..

- Цыц, дурочка! Не отвлекай меня! – прикрикнула на нее мадам Сильвия.

Только тут я поняла, что она не просто так стоит рядом, а напевает какую-то чудную мелодию, которую и песней-то трудно было назвать. Казалось, что горгулья произносит первые слоги слов, делая между ними соответствующие по длине паузы.

- Ты силь - … кра - .. - … вы - … - .. - … те - .. на - … - … - .. вы - …. ра - … ве - .. е - .. и - .. за - …

Чудачка какая-то! Поначалу поведение горгульи мне казалось смешным и лишенным смысла, пока в голове не начало происходить что-то странное. То, что казалось бессмысленным сочетанием букв, постепенно складывалось в слова и фразы.

- Ты сильная, красивая, выносливая. Тебя направляет высший разум. Верь ему и следуй за ним.

Поначалу я слышала лишь голос горгульи и слабый отголосок, как едва различимую подпевку. Но с каждым разом, что мадам Сильвия повторяла фразу, подпевка звучала все громче, пока полностью не затмила ее голос. И тогда я поняла, что в собственной голове слышу себя же. Каким-то непостижимым образом я же и внушала себе, что являюсь сильной и все такое.

- Это высшая мантра, дорогая моя, - снисходительно пояснила горгулья, когда все закончилось и свет вокруг меня снова стал приглушенным. – Помоги ей сойти с камня, - велела она во все глаза смотрящей на нас Поле.

- Да я са… - и чуть не полетела на каменный пол пещеры, если бы хрупкая Поля вовремя меня не подхватила.

Мадам Сильвия громко рассмеялась и важно изрекла:

- Как все мы порой заблуждаемся.

- Дурак? – прошептала я и посмотрела на Полю. Та лишь кивнула. Мы с ней друг друга поняли, а в пафосную речь горгульи я решила не вникать. И без того голова полнилась не весть какими мыслями.

Как и в прошлый раз, после восстановительного сеанса мадам Сильвии чувствовала я себя великолепно. Эффект был поистине фееричным. Жаль только Лемех не изменился даже чуть-чуть. Как запирал меня в комнате, так и продолжил это занятие, едва мы с Полей переступили порог. С важным и обиженным видом он прошествовал мимо нас с огромным ключом от двери.

Ко мне вернулось желание творить. Впрочем, и все остальные желания тоже оказались тут-как-тут. Вновь я тосковала по нашему общению с Федором, просто мечтала вернуть то время, когда занималась с Василисой колдовством. Скучала по Артктию и его неумелым заигрываниям. Даже Лили с Джуди увидела бы с удовольствием и не обиделась бы на их дружеские подколки.

Во мне креп дух непокорности, который я не могла подавить, как ни пыталась. Вряд ли мадам Сильвия стремилась именно к такому результату, проводя восстановительный сеанс, но тут уж, как говориться, как смогла, так и смогла. В голове роились мысли в попытке выстроиться в логический ряд. Я и сама их боялась, понимала, что бунт сейчас может обернуться для меня чем-то очень нехорошим. А ведь впереди меня ждали пресловутые сатанинские игры и наказание. В то, что Асмодей забудет про обещание или решит помиловать меня, верилось с трудом. Как никогда мне нужен был совет, получить который не представлялось возможным. Разве что, напрямую спросить у Лемеха, но он тогда точно скончается от разрыва сердца.

В попытке отвлечься я занялась портретом Василисы. В образе цыганки я запечатлела ее одну из первых. А сейчас вспоминала каждую бородавку на лице ведьмы и тщательно прописывала их на холсте.

- Она прекрасна! – с придыханием произнесла Поля.

Я и не заметила, как та подошла вплотную ко мне и какое-то время внимательно рассматривает набросок.

- Кто? Она? – уточнила я, указывая на полотно.

- Да. А кто это?

Я с охотой рассказала ей про наше знакомство с Василисой, как та едва не принесла меня в жертву, а потом спасла на балу от посягательств похотливых самцов. Как все изменилось! Василиса из злой ведьмы превратилась в надежного друга и советчика. Арктий, который с первого взгляда тоже показался мне отвратительным монстром, сейчас неизменно вызывал улыбку. А Федор… Про него я даже вспоминать боялась, каждый раз опасаясь разрыдаться. Моего черта мне не хватало просто катастрофически!

Я поставила рядом с наброском ведьмы портрет в ее ночном обличье.

- Вот тут она красива, - рассматривала я цыганку.

- Нет, - покачала головой Поля. – Ты не понимаешь. Смотреть нужно не на внешнюю оболочку, а на внутренний мир. Мир этой ведьмы великолепен! Сразу видно, что чего она только не повидала за свою жизнь, в каких только переделках не побывала.

Слова Поли заставили меня по-другому посмотреть не на ведьму, а на нее саму. Все же я очень сильно ошибалась, считая эту девушку наивной простушкой. Было в ней что-то даже пугающее, какая-то внутренняя сила. Впервые я подумала, что не зря она тут оказалась.

От размышлений меня прервал Лемех. Он влетел в комнату и проорал:

- Алина, живо идем! Тебя требует хозяин!..

На этот раз меня принимали в господских покоях, а не в зале позорной экзекуции. Наконец-то, у меня появилась возможность оценить их по достоинству. Так странно… На нулевом уровне в покоях Асмодея царило сочетание черного, красного и золотого. Тут же преобладали желтый и зеленый цвета, словно демон стремился раскрасить интерьер вокруг себя под натуральную жизнь, где светит солнце, поют птицы, пахнут цветы… Стараясь не думать о грустном, я тряхнула головой и смело уставилась в глаза Асмодею, что вальяжно развалился на диване и не торопился заговорить при нашем появлении. Лемех, как обычно, вытирал лбом пол. Как у него это только получалось?

- У меня была мадам Сильвия, - заговорил демон. Ну кто бы сомневался, что горгулья удержится от разборок. Губы мои невольно тронула улыбка благодарности к умелой и мудрой целительнице. – Она сказала, что домашний арест плохо сказывается на твоем здоровье.

Все это демон произносил на одной ноте, равнодушно скользя по мне замораживающим взглядом. Даже как-то зябко становилось от такого разглядывания. И естественно, в комментариях моих не нуждались.