Ключ к Бездне (СИ) - Махавкин Анатолий. Страница 44

Его фигура начала быстро выцветать, теряясь на фоне тускло светящихся стен. Бледнеющий силуэт успел пробормотать:

— Не проспи и постарайся спасти.

Однако бледный призрак не исчез совсем, а напротив, обрёл плотность, превратившись в Оксану, скрытую за неким мерцающим покрывалом. Она подплыла к Вобле и, погладив спящую женщину по короткому ёжику волос, печально сказала:

— Ей не выжить. Когда придёт время — поймёшь, — Оксана склонилась надо мной и прикоснулась ладонью к моей щеке, — завтра — важный день, помни об этом.

Губы призрака коснулись моих, но я ничего не ощутил. Глаза её оказались напротив моих, и я увидел в них бездонный мрак.

— Убей Зверя, — прошелестел бесплотный голос.

В конце коридора факелами поднялись два призрачных силуэта и бормоча что-то неразборчивое, прошли мимо. Лица их были, вроде бы знакомы, но я никак не мог понять, кого они мне напоминают. Лишь, когда фантомы оказались рядом, один из них повернул голову, и я узнал Кошкарёва. Изо рта у него вылетало пламя, а глаза метали красные искры. Когда он заговорил, в его голосе лязгнул металл.

— Убей Шведа, — приказал он, — убей, если хочешь выжить.

От этого столпотворения начинала кружиться голова, а всё окружающее плыло, словно в тумане.

Последним явился Сергей и сев рядом с моим рюкзаком, начал в нём деловито рыться.

— Какого хрена ты там ищешь? — поинтересовался я.

— Свои глаза, — он приподнял голову, и я увидел в его глазницах жирных белых червей, — хочу увидеть, как ты сдохнешь.

Он захохотал и отзвуки его хохота заполнили тоннель. отражаясь от стен, проникая в уши и разрывая черепную коробку. Не в силах терпеть эту боль, я завопил и проснулся. Но грохот никуда не исчез, напротив, он стал ещё громче. Не понимая в чём дело, я завертел головой и наткнулся на Воблу, торопливо натягивающую ботинки.

— Подъём! — скомандовала она, оскалившись, — едва не прощёлкали эту дрянь.

— Что случилось? — прохрипел я, — какого хрена?

— Ты офигел вкрай? — рявкнула она, вскакивая на ноги, — не слышишь? Феникс летит, мать его так, сваливать пора!

Слова её, помимо нарастающего вопля, получили ещё одно подтверждение — воздух, вокруг нас, начал дрожать, точно в летний день, над разогретым асфальтом, а я ощутил лёгкое дуновение тёплого ветра, становящегося всё сильнее и жарче. Сон слетел с меня в единое мгновение, стоило припомнить рассыпающийся скелет, и я немедля оказался на ногах. В ту же секунду Вобла закончила шнуровать ботинки и без промедления, ринулась по коридору, ухватив на бегу своё имущество. Спотыкаясь, я бросился следом, едва не растянувшись, когда мой рюкзак зацепился за незаметный выступ на стене. Автомат пребольно наподдал под колено, и я с громкими матюками забросил его за спину.

На стенах, полу и потолке танцевали багровые отблески приближающегося пламени, а жар, бьющий в спину, мало-помалу начинать припекать мою задницу. Очевидно проклятая птичка приблизилась на критическое расстояние.

Совершенно неожиданно, Вобла, несущаяся впереди, свернула в узкий проход уходящий направо. Произошло это так внезапно, что я едва не побежал дальше, свернув в самый последний момент. Цепляясь плечом за стену, я обернулся ужаснувшись, насколько близко находится живое пламя, помахивающее огненными крыльями. За это мгновение я успел рассмотреть, как именно проистекает пульсация твари, намеревающейся спалить нас заживо. Феникс как бы съёживался, теряя часть своей яркости и превращаясь в бесформенную массу, но тут же вновь вспыхивал, принимая подобие огромной сияющей птицы. И так далее…

Узкий проход порадовал полумраком и прохладой, и я продолжая задевать плечами стены, бодро засеменил вперёд. Так я преодолел пару десятков метров, прежде чем Феникс успел сообразить, его завтрак куда-то исчез и начал розыск оного. Рёв чудовища стал намного громче, приобретая новые обертоны. Скажем, как можно мягче — тварюка рассердилась. Не оглядываясь, я бежал вперёд, размышляя лишь о двух вещах: сумеет ли эта пакость пролезть в узкий коридорчик и не заканчивается ли этот проход тем самым тупиком, о наличии которых предупреждал нас Теодор.

Ответ на свой первый вопрос я получил достаточно быстро — вопль огненной птицы сменился торжествующим кличем, а громкий хруст дробящегося камня возвестил о том, что чудовище ломится следом за нами. Поскольку хруст и треск не прекращались, приближаясь ко мне, нетрудно было догадаться: пакость сумела-таки двигаться по узенькому коридорчику. Оставалось надеяться, что во втором пункте нам повезёт гораздо больше.

Видимо, это был не наш день.

Я обнаружил Воблу стоящей перед несокрушимой стеной, преграждающей нам путь. На полу лежал обугленный череп, издевательски скалящийся мне в лицо. Похоже, мы были не первыми, кто пытался спастись этим путём.

— Б…дь! — выдохнул я, останавливаясь, — всё? П…дец?

— Назад! — рявкнула Вобла и отпихнув меня, бросилась навстречу приближающемуся хрусту и рёву.

Больше всего это напоминало внезапное помешательство, но у меня всё же сохранилась слабая надежда на то, что моя спутница знает цену своим поступкам даже в такие конченые моменты. Впрочем, ничего другого я всё равно придумать не мог, поэтому побежал за ней. В общем мы неслись навстречу Фениксу, как два психованных мотылька на рандеву со свечой. Непроизвольно я начал завывать, выть и визжать.

Мои песни закончились в тот момент, когда Вобла упала на пол, а я зацепившись за её ногу, обрушился сверху. Женщина коротко матюкнулась и спихнув меня, начала протискиваться в узкую щель, которую я до этого просто не заметил. Если такая худая, хм, вобла, с трудом пропихивалась в расщелину, я просто не представлял, как мне удастся туда проникнуть.

Оказывается, я зря волновался. Стоило мне подползти к щели, как оттуда высунулась рука и вцепившись в моё плечо, потащила под стену. Несколько секунд я с диким ужасом думал, что ничего не получится и мне останется дожидаться Феникса, подобно Винни Пуху, застрявшему в кроличьей норе. Спустя эти долгие несколько секунд я понял, какие чувства испытывает пробка в бутылке шампанского, когда её выпускают на свободу.

Теперь мы находились в узком каменном мешке, погружённом во мрак. Лишь по тяжёлому сопению я мог угадывать, где именно находится моя спасительница. Голова то и дело натыкалась на какие-то острые выступы, оставляющие на ней дополнительные отметины. Пару раз Вобла больно лягнула меня, поэтому я непрерывно шипел от боли и злости.

— Ползи сюда, — донёсся до меня сдавленный голос и во мраке вспыхнул огонёк зажигалки, — кажется, здесь можно пролезть. Какой-то проход…

Проход — это было сказано слишком сильно. Нора, лаз — ещё куда ни шло. Приходилось пропихиваться, упираясь локтями в стены, толкая чёртов мешок впереди себя и цепляясь долбаным автоматом за потолок. Внезапно за моей спиной полыхнуло пламя и донёсся рёв взбешённого Феникса, остановленного непреодолимой преградой. Не знаю, что там было впереди, но назад я не стал бы возвращаться ни за какие коврижки.

Рука плюхнулась во что-то влажное и тотчас же ледяной поток хлынул за шиворот. Вода лилась со всех сторон и очень быстро я вымок до нитки, замёрзнув не хуже, чем в лютый мороз. Лязгая зубами, я продолжал ползти вперёд, до тех пор, пока наклон норы и скользкий пол не вынудили меня утратить опору. Теперь я быстро скользил вниз, подпевая матерящейся Вобле, вкушавшей то же самое удовольствие.

Все аттракционы быстро заканчиваются, вот и эта водяная горка не оказалась исключением. Не успел я опомниться, как поток ледяной воды вынес меня наружу. Моё обычное невезение решило дать мне передышку, поэтому ремень автомата, болтавшегося за спиной, зацепился за карниз, нависавший над выходом из пещеры. Именно по этой причине я не улетел вниз вместе с водой, низвергающейся в бездну. Вобле повезло значительно меньше. Лишь чудом, да ещё её отличной физической формой я могу объяснить то, что женщине удалось, отбросив всю свою поклажу, зацепиться за скользкие камни. Сквозь грохот падающей воды, я расслышал её вопль: