Древняя техника усиления (ЛП) - Ювэнь 我是多余人 По Шито. Страница 87

Было непонятно, что выражал этот вздох: смущение, застенчивость или злость!

— Убирайся! Тебе нельзя подглядывать! — неистово закричала Ши Цин Чжуан, и наконец слезы беспомощности покатились по ее лицу.

Сердце Цин Шуй разрывалось от горечи и боли. Эта нефритовая кожа, эти холмики — Цин Шуй даже не обратил внимания на тело Ши Цин Чжуан, когда подошел и крепко обнял ее.

— Не трогай меня! Убирайся! Я больше никогда не хочу видеть тебя! — сорвалась Ши Цин Чжуан, рыдая у него в объятиях.

— Прости меня, я был слишком настойчив, — Цин Шуй впервые попал в подобную ситуацию, поэтому он тоже испытывал панику. Цин Шуй продолжал обнимать Ши Цин Чжуан, помогая ей с ее одеждой. Через некоторое время Цин Шуй удалось успокоить ее, и она взглянула на тонкое лицо Цин Шуй, не зная, что сказать.

Сначала Ши Цин Чжуан изо всех сил пыталась вырваться из его объятий. Но после того, как он приложил огромные усилия, чтобы надеть на нее одежду, она наконец успокоилась.

На лбу Цин Шуй блестел пот. Он чувствовал себя так, будто рубился в битве целых три дня и наконец сумел полностью одеть Ши Цин Чжуан.

— Эм, я принесу тебе суп, — мягко сказал Цин Шуй, протянув руки, чтобы нежно стереть слезы с ее лица.

Цин Шуй снял крышку с кастрюли, и запах мгновенно наполнил комнату. Даже девушка, у которой не было никакой страсти к этому блюду, как у Цин Шуй, была взволнована этим вкусным запахом.

Цин Шуй налил полную миску горячего черепашьего супа, испускающего пар. Он сел на кровать, зачерпнул ложкой суп и принялся остужать его, прежде чем поднести ложку ко рту Ши Цин Чжуан.

Может быть, Ши Цин Чжуан была голодна, может быть, она не могла устоять против запаха черепашьего супа, но она невольно открыла рот и выпила ложку.

Цин Шуй был доволен, наблюдая, как Ши Цин Чжуан ела суп, которым он кормил ее. Каждый раз, когда она открывала рот, Цин Шуй не мог не вспоминать поцелуи, которыми они обменивались в порыве страсти.

Даже съев весь черепаший суп, аппетит Ши Цин Чжуан все еще не был утолен. Она застенчиво посмотрела на Цин Шуй, а затем на кастрюлю от черепашьего супа. Увидев это, Цин Шуй понял, что Ши Цин Чжуан все еще хочет есть, но слишком застенчива, чтобы сказать об этом открыто.

В его прежнем мире была пословица — путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Кажется, она была верна и в этом мире.

— Я хочу еще, — наконец сказала Ши Цин Чжуан, покраснев. Она выглядела так изящно, что Цин Шуй не мог отвести от нее взгляд.

Ши Цин Чжуан в итоге съела еще три миски черепашьего супа.

— Это так вкусно, ты его приготовил? — яркий блеск мелькнул в глазах Ши Цин Чжуан.

— Ага, ммм, тебе все еще больно? — Цин Шуй еще несколько раз открыл и закрыл свой рот, прежде чем неловко указать куда-то в нижнюю область ее тела.

Ши Цин Чжуан наклонила голову и прикусила губы.

— Хорошо, хорошо, я больше не буду говорить об этом. Я просто волнуюсь, если тебе все еще больно… у меня есть кое-что, что можно съесть. Это должно помочь тебе восстановиться, — Цин Шуй неловко засмеялся.

— И что же это? — может быть, ей было все еще очень больно, когда она наклонила голову и тихо спросила Цин Шуй.

То, о чем упоминал Цин Шуй, было не что иное, как магический плод проворности. Он очень долго их подготавливал, чтобы отдать их Ши Цин Чжуан. В конце концов, после того, что он сделал с ней, неважно, что произойдет в будущем, сейчас он должен был позаботиться о ней, разделить с ней свои радости и достижения.

— Фрукт чистого ветра! — удивленно воскликнула Ши Цин Чжуан.

Цин Шуй снова пришел в замешательство. «Этот фрукт существует и в этом мире девяти континентов? То же самое было и с магическим плодом энергии!».

— Фрукт чистого ветра? А он очень распространен? — спросил Цин Шуй, в его тоне слышалась озадаченность. Невежественный Цин Шуй не имел другого выбора, кроме как использовать «Древнего старца» как оправдание. Опять Ши Цин Чжуан должна была ему объяснить происхождение этих фруктов.

— Фрукт чистого ветра растет только на крутых скалах, там, где ветер невероятно сильный и его потоки никогда не прекращаются. Невероятно сложно сорвать его. Он созревает за 100 лет и невероятно ценится. Обычно только летающие твари имеют шанс обнаружить его, и каждый съеденный фрукт способен увеличить силу того, кто его съел, на 50 %. Однако этот эффект прекращается после употребления двух фруктов. Как ты достал целых две штуки этого бесценного фрукта?

— Древний старец однажды подарил мне их. Он лишь сказал, что они очень ценные, и попросил меня съесть два, а остальные отдать тому, кто мне очень дорог, — не моргнув, сказал Цин Шуй.

Глава 90. Мгновенное очарование и мягкость

— Древний старец однажды подарил мне их. Он лишь сказал, что они очень ценные, и попросил меня съесть два, а остальные отдать тому, кто мне очень дорог. Не будет никакого дополнительного эффекта, если я съем больше двух фруктов — не моргнув, сказал Цин Шуй.

Цин Шуй неизменно использовал некоего древнего старца как предлог. Каждый раз, когда у него не было другого подходящего объяснения, он начинал говорить об этом «могущественном» старце.

— Съесть мне? — Ши Цин Чжуан была слегка удивлена, когда спрашивала.

Цин Шуй решительно закивал, соглашаясь.

— Я — тот самый человек, который больше всего дорог тебе? — Ши Цин Чжуан странно смотрела на Цин Шуй.

— Не-а, ты мой второй самый дорогой человек, — Цин Шуй потер нос и передал ей магические плоды проворности.

Ши Цин Чжуан не могла принять это. Она с любопытством уставилась на Цин Шуй, и пробормотала: «Этот мальчишка — червь, преисполненный похоти, но сейчас он и я… Он даже не задумался, прежде чем ответить. Похоже, эта самая важная женщина действительно глубоко засела ему в душу».

— А кто тогда самый дорогой для тебя человек? Почему тогда ты не отдашь ей этот фрукт чистого ветра? — не важно, какой была ее логика, но с этой женщиной у него тоже должны были быть эмоциональные моменты.

— Самый дорогой для меня человек — моя мать Цин И. Я уже отложил для нее два фрукта. Если бы у меня были только эти два фрукта, я бы однозначно сохранил их для нее, — извиняющимся тоном ответил Цин Шуй, серьезно глядя в глаза Ши Цин Чжуан.

— Хе-хе, я не виню тебя. На самом деле мне нравятся верные сыновья. Неважно, каким бы злым или ужасным не был человек, до тех пор, пока он сохраняет почтение к родителям — он человек. В моих глазах, сколько бы он не согрешил, пока он сохраняет почтение к родителям, его можно простить, — искренне добавила Ши Цин Чжуан.

— Ты так красива, когда улыбаешься. Почему ты не улыбаешься чаще? — улыбка Ши Цин Чжуан была так прекрасна, что повергала людей в ступор. Только много позже Цин Шуй снова обрел чувства.

Ши Цин Чжуан остолбенела, искоса глядя на Цин Шуй:

— Следи за своей речью. Однажды я уже считала тебя джентльменом, но ты оказался чудовищем, — в ее голосе не было злобы, только беспомощность.

— Но я лучше, чем чудовище. В любом случае, я не мог ничего сделать… ты же знаешь, в какой ситуации ты оказалась в тот раз, я хотел быть сдержанным… но ты…

— Ты… мелкое тухлое яйцо, замолчи… — тихо перебила его Ши Цин Чжуан, а ее лицо стало красным, как закат.

Цин Шуй засмеялся. Быть способным растопить лед снежной королевы до такой степени — это можно было расценивать как расширение его возможностей. Вдобавок, она была его первой женщиной, и это наполняло его гордостью.

— Это действительно мне? — Ши Цин Чжуан откинулась на подушку.

— Конечно! Разве я не сказал, что ты самый дорогой для меня человек после моей матери? — Цин Шуй передал ей плоды.

— Льстец! Так или иначе, ты уже получил от меня все, что хотел, — сказав это, Ши Цин Чжуан взяла плоды.

— Но… у меня это тоже был первый раз! — тихо сказал Цин Шуй.

— Иди к черту! — ответила Ши Цин Чжуан.

Съев магические плоды проворности, Цин Шуй обнаружил еще одно их свойство. Они могли излечивать раны. После того, как в порыве страсти Ши Цин Чжуан исцарапала его тело, Цин Шуй решил съесть еще один плод, чтобы залечить порезы. Но кто знал, что Ши Цин Чжуан узнает фрукт.