Жили-были (СИ) - Риз Екатерина. Страница 26

Саша над этими словами задумалась, но всего на мгновение. Решила, что если всерьёз начнёт рассуждать об этом и демонстрировать беспокойство, даже если только с подругой это обсуждать, то выдаст себя с головой. И поэтому решила отмахнуться.

— Я не собираюсь ни во что вмешиваться. Просто… — Что «просто»? Обидно, страшно, злость и ревность душат? — Беспокоюсь немного.

— За кого? За Лику? Так она своего не упустит. Она, в этом смысле, умнее нас с тобой вместе взятых. — Каравайцева всё-таки присмотрелась к Саше внимательнее и вдруг весело хохотнула. — Или за Ефимова переживаешь?

Саша тут же возмутилась. Слишком явно и бурно, но назад уже не вернёшь.

— Вот ещё! Каждый сам себе проблемы выбирает, — сказала она, в конце концов. И даже добавила: — И, знаешь, Толя этого заслуживает.

Алёна помолчала, после чего плечами пожала и куда спокойнее и рассудительнее проговорила:

— Может быть. Ты же помнишь, как он её хотел. Он мечтал, он планы строил. И уехал, как говорят, из-за неё. Это что-то да значит. Кто знает, может, он все эти годы только и мечтал о том, чтобы всю оставшуюся жизнь исполнять Ликины желания и капризы?

Саша сверлила её взглядом, потом опомнилась и отвернулась, но сказать ей всё равно было нечего. На душе снова кошки заскребли. Это уже становилось привычным ощущением.

— Вы уже чай пьёте? — поинтересовался Митя, появляясь на кухне. Кстати, минуту назад за стеной слышался грохот, явный признак того, что сын вот-вот появится на глаза, но Саша была занята своими мыслями и никак не отреагировала. А вот сейчас поторопилась сыну улыбнуться и даже руку к нему протянула. Правда, Митька ещё и пожаловался: — Сами пьёте, а меня не зовёте.

— Ты пирожное будешь? — тут же спросила его Каравайцева, придвинула ему тарелку и пирожное с самой большой розочкой на неё положила. А Саша поднялась, чтобы налить сыну чай.

Митька тут же вооружился ложкой, на лакомство посмотрел с восторгом. «Будто вечно голоден», пронеслось у Саши в голове, и захотелось вздохнуть. Но вместо этого волосы сыну пригладила.

— Как в школе дела? — спросила тем временем Алёна, а Митя откровенно поморщился.

— Хочу каникулы. Меня уже тошнит от учёбы.

— Митя, — не удержалась от лёгкого окрика Саша. Головой качнула. — Так нельзя говорить.

— Почему? — бесхитростно переспросил ребёнок.

А пока Саша раздумывала над правильным ответом, Каравайцева отмахнулась.

— Это нормально. Мои такие же. Им бы всё гулять и веселиться, а тут такая незадача — в школу надо ходить. — Она к мальчику присмотрелась, улыбнулась его аппетиту. — Кушай, кушай. Протолкни знания пироженкой поглубже.

— Ты уроки все сделал? — спросила Саша, решив, что сын слишком близко к сердцу примет слова о том, что нежелание учится вполне нормально для всех детей его возраста.

— Осталась математика и немножко по английскому дописать.

— А чего тогда не дописываешь, если немножко?

Митя глянул на неё со всем его детским возмущением.

— Мама, я же ем! Мне силы нужны. — Головой качнул, вроде бы в потрясении, но получилось смешно. Саша снова по волосам его погладила, наклонилась и поцеловала в вихрастую макушку. Правда, для себя отметила, что нужно срочно Митьку отвести в парикмахерскую. Эти кудри становятся попросту неприличными.

— Ешь, — сказала она негромко.

— Я сделаю английский, — пообещал он. Голову закинул и на мать посмотрел, с намёком на хитрый прищур. — А ты мне потом почитаешь?

Саша встретилась с сыном взглядом, и впервые за этот день улыбнулась искренно и даже чуть мечтательно.

— Почитаю.

Это был их общий с Митькой секрет. Они никому об этом не рассказывали, и дело было не в том, что их общие фантазии казались им самим неловкими или глупыми, просто не хотелось никого впутывать. Началось это давно, с тех пор, как Митька подрос достаточно для того, чтобы слушать сказки в мамином исполнении. Поначалу Саша придумывала сказочные истории на ходу. Придумывала героев, ситуации, волшебство и победу добра над злом. Всё, что так нравится детям. Не получив высшего образования, не осуществив свою мечту, от желания писать и фантазировать, не избавилась, и позже нашла возможность выражать себя, придумывая сказки для сына. Сначала простенькие, понимала, что в два года Митю больше интонации её голоса завораживают, чем сюжет. Он смеялся, когда Саша говорила басом и делала ему козу. Но сын рос, и с ним росли герои Сашиных историй, сюжеты становились более замысловатыми, характеры более сложными, а приключениями рискованными и опасными. И как-то незаметно Митя стал участвовать в процессе, ему нравилось придумывать, он приходил в восторг от новых историй, и Саша, затаив дыхание, наблюдала за сыном, вспоминая саму себя в детстве, вспоминала, как любила читать, те же сказки, додумывать их и фантазировать о дальнейшем. В этом Митя был очень на неё похож. И со временем историй накопилось столько, и забыть их было настолько жалко, что захотелось их записать. И очень быстро это превратилось в творческий процесс, в котором с удовольствием участвовала не только она, но и Митя. Ему шёл девятый год, но он до сих пор обожал, когда Саша ему читала, особенно, когда читала то, что сочинила сама. Поэтому его «мама, почитай», означало нечто другое, чем в любой другой семье. Это был секрет, тайна, и Митя очень ею дорожил. Саша и сама не стремилась разговаривать о своём увлечении с родственниками и друзьями, и если бы не сын, скорее всего, писала бы в стол. Но, к её радости, человечество придумало Интернет, и писать можно было теперь не в стол, а в ЖЖ. Выкладывать уже после того, как они с Митей всё обсудят, обдумают, она лично раз десять исправит текст, и тогда уже поместить на обозрение незнакомых людей. И уж чего Саша точно не ожидала, что её блог начнёт пользоваться популярностью. У мамочек, но со временем стали подтягиваться дети и подростки, которых не на шутку увлекли приключения её героев. Это было удивительное чувство, это превратилось в настоящее дело, возможно, даже главное дело жизни. Нельзя же всерьёз расценивать торговлю нижним бельём, как творческий, жизненно важный процесс? Саша считала свою работу временной, правда, это время уже три года, как не заканчивалось. А влечение к писательскому делу спасало от рутины и раскрашивало жизнь особыми, яркими красками. И не хотелось, чтобы эти краски потускнели от замечаний и комментариев некоторых людей, пусть и любимых. Да, да, она имела в виду Лику. Та и без того всегда считала Сашины мечты стать настоящей писательницей, блажью, а все её задумки называла именно сказками. И из уст Анжелики это слово звучало не слишком презентабельно и даже обидно в некоторых случаях. Поэтому Саша и перестала распространяться о своём увлечении. Ей достаточно было того, что сын её целиком и полностью поддерживает. Да и другие почитатели её, возможно, и скромного таланта появились и даже множились. Любимое дело, само по себе, благосклонно сказывается на душе и характере, а уж когда получаешь реальную отдачу, причём, не только моральную, но и материальную, и вовсе приятно становится.

Но пока о сказках не думалось, в последние недели совсем тяжело стало, никакого желания что-то писать, даже придумывать. Голова другим занята, более насущным. Но раз уж пообещала сыну почитать, пришлось откинуть в сторону все сводящие с ума мысли, отставить в сторону свою нервозность, и провести час, разговаривая с сыном о том, что было интересно и важно ему, в том числе и новой придуманной истории. Но неожиданно Саша поймала себя на том, что смотрит на Митю, наблюдает за ним, а думает о Ефимове. Невольно сравнивает их, присматривается и пытается понять — насколько похож? Ей самой было трудно определить, но другие, кажется, особого сходства не отмечали, хотя, скорее не задумывались и не приглядывались, но всё равно Саша пришла к выводу, что лучше Мите с Ефимовым не встречаться. Сколько будет возможно держать их вдали друг от друга, столько и нужно стараться.

Но её решения далеко не всегда совпадали с тем, что судьба заготовила. Сюрпризы, неожиданности, даже неприятности, которые вдруг раз — и приключаются. Не ожидаешь совсем, а оказываешься в ловушке. И Саша совсем не ожидала, что забежав в один из вечеров к тётке, чтобы забрать сына домой, столкнётся там с Ликой и Ефимовым. Вот совсем не ожидала. Тётя Валя только вчера вечером ей по телефону жаловалась, что дочь совсем про неё позабыла, общаются лишь по телефону, «Анжелика вся в любви». Это заявление показалось смешным и в то же время обидным, но Саша, конечно же, промолчала. Да и что она могла сказать? Что Толя идиот, а Лика этим вовсю пользуется? Вряд ли бы тётка это заявление в её исполнении оценила.