Жили-были (СИ) - Риз Екатерина. Страница 85

Толя лишь головой качнул, попав под такую раздачу.

— Валентина Николаевна, в вас пропал талант пробивного управленца.

— Нечего ко мне подмазываться незнакомыми словами, — отмахнулась от него тёща, но выглядела при этом польщённой.

Толя подошёл к кровати, облокотился на второй ярус, на котором Митя лежал, и посмотрел сыну в лицо. Тот лежал, устроившись на подушках, закутавших в пушистый плед, но выглядел несчастным, уставшим, а глаза лихорадочно блестели. Явный признак температуры.

— Останешься с бабушкой?

— А ты надолго?

— Съезжу по одному делу, потом заеду, куплю тебе конструктор, и вернусь. — Волосы Мите со лба отвёл. — А ты пироги лопать будешь, счастливчик.

Мальчик всё-таки улыбнулся.

Необходимость, поиск решения этой проблемы назрело неожиданно. Если честно, всю предыдущую неделю Тоя был уверен, что всё, в итоге, разрешится само собой. Ну, не будет же Лика злиться на них всю оставшуюся жизнь? И Саша переживать из-за их ссоры, или непонимания, как Саня это называла, вечно тоже не станет. Всё решится, устроится, успокоится. Так Ефимов думал, пока не понял, что попросту ищет оправдания для своего нежелания что-либо с Анжеликой выяснять. А ведь Саше обещал, что если будет необходимо, то он сам поговорит и всё решит. И именно это обещание, в конечном счёте, и заставило его пересмотреть свою позицию выжидания. День проходил за днём, а ничего не менялось. По крайней мере, Саша не переставала о сестре думать. Да и Валентина Николаевна на него сегодня посматривала с особым умыслом. И стало понятно, что она с виновником ссоры её девочек определилась окончательно. Не обвиняла, не сыпала упрёками, но для себя решила. И с этим тоже нужно было что-то делать, если уж назвал, пусть пока и мысленно, эту женщину тёщей. Тёща — это серьёзно, это продолжение или приложение к жене и семейной жизни. К тому же, бабушка его сына. И перед ней он, судя по всему, тоже виноват.

Вот поэтому, когда Валентина Николаевна предложила ему пойти и заняться своими делами, Ефимов быстренько себе дело и определил. Задавил в кулаке все сомнения и нежелания, заехал в магазин, кое-что купил… в надежде задобрить или даже подкупить, и отправился к Лике.

Та ему не обрадовалась. Дольше, чем это было необходимо, разглядывала его в камеру домофона, после чего дверь всё же отперла. Посмотрела настороженно, и молча. Её молчание сильнее всего по нервам било, оно было Анжелике несвойственно, ей всегда было что сказать и в чем человека упрекнуть при необходимости, а когда она молчала и разглядывала тебя с прищуром, становилось не по себе. Но Ефимов решил, что улыбнуться для начала будет правильно. Поэтому улыбнулся, как ему самому показалось, вполне приветливо, и продемонстрировал Лике бутылку вина.

— Твоё любимое.

Анжелика хмыкнула, разглядывала Ефимова со снисходительной улыбкой.

— Какая щедрость. А по какому поводу?

Толя окинул взглядом подъездную площадку.

— Ты хочешь, чтобы я здесь с тобой объяснялся? Может, в квартиру пустишь?

Она сомневалась, и делала это настолько напоказ, что этой показной недоверчивости любая актриса бы позавидовала. Затем отступила в сторонку, и Толя переступил порог квартиры, в которой совсем недавно жил. Совсем недавно, чуть больше двух недель назад, а сейчас уже кажется, что его жизнь была тогда совсем другой, и оттого ощущение, что прошло очень много времени. Год, два… Смещение временной оси в его сознании точно произошло.

Он зашёл, захлопнул за собой дверь, и неожиданно замер, прислушиваясь.

— Ты одна?

— А тебя это с какой-то определённой целью интересует?

Лика была настроена если не враждебно, то явно не дружелюбно. Это осложняло ситуацию, грозило осложнить.

— Просто спросил. Из любопытства.

— Ах, из любопытства.

Толя усмехнулся, снял ботинки и прошёл в комнату. Огляделся. Ни одной вещи Новикова так сходу не приметил, хотя, в этом ничего странного не было. Он в этой квартире прожил несколько недель, а его присутствия так сразу тоже заметить было невозможно, Лика всё усердно маскировала под свою привычную, удобную для неё жизнь, без намёка на лишние вещи и беспорядок.

— Принесёшь бокалы? Кстати, я тебе и яблок зелёных купил.

— Боже, что делается. — Лика сходила на кухню за бокалами и штопором, после чего опустилась в кресло с видом королевы. На Толю поглядывала с лёгкой усмешкой. Бокал с вином приняла и, не дожидаясь тоста или какого-то объяснения от Ефимова, сделала первый глоток. Лишь потом поинтересовалась: — Так что делается, Толя? Ты зачем пришёл?

Ефимов весело хмыкнул, тоже присел, а когда к Лике взгляд обратил, широко улыбнулся.

— Мириться пришёл.

Она чуть сдвинула идеальные брови, не спеша ему верить.

— Серьёзно?

— Со всей серьёзностью, Ликусь, — заявил он, а вот Анжелика тут же поморщилась.

— Не называй меня так.

— Прости, не буду. Но в остальном, я серьёзно. Пришёл мириться. — Даже ладонь к груди приложил, демонстрируя степень своей искренности. — Прости меня дурака. Ты во всём права: я скотина, сволочь, не в состоянии оценить чужое отношение.

Лика внимательно наблюдала за ним, взгляд стал цепким.

— Ты серьёзно?

— Более чем.

— А Саша?

Толя руками развёл.

— Саша переживает. Причём, всерьёз переживает. Вы сёстры, и… твоя мама права, тут я влез, и всё испортил. Поэтому я подумал, некоторое время, и пришёл к выводу, что я не прав. Не должен был я себя вести подобным образом. Тем более грубить и бросать трубки. Это точно было лишним, и лично меня никак не касалось. Ты меня простишь?

Она разглядывала его. И в её глазах не было ни капли надежды, намёка на то, что она хотя бы на мгновение задумалась о том, чтобы его простить. Даже головой качнула как-то непонимающе.

— Я не понимаю, зачем ты пришёл?

— Я же сказал, извиниться. Мосты навести… — Лика так на него смотрела, что все слова Ефимову глупыми казались. — Мы теперь родственники, надо как-то… общаться.

— Родственники?

— Я отец твоего племянника.

— Правда?

Вот тут уже он начал выходить из себя, глянул на Анжелику с прищуром.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Лика со стуком поставила бокал на журнальный столик, а Толе в гневе сказала:

— Я, вообще, ничего не хочу. Я тебя не звала. Зачем мне твоё «прости»?

— А что, не нужно?

— Толя, я совершенно не хочу, чтобы ты был моим родственником.

— Не думаю, что от твоего мнения что-то зависит.

Лика села боком, навалившись на подлокотник кресла.

— Ты что же, жениться на Сашке надумал?

— У нас сын.

— И?

Ефимов вино залпом допил и от своего бокала избавился.

— Лика, это не твоё дело. Женимся мы, не женимся. По сути, это ничего не меняет. У нас с Сашкой сын, то есть я отец твоего племянника. И вот на этом фоне я стараюсь, — заметь, очень стараюсь, — наладить отношения.

— Пошёл ты знаешь куда, со своими отношениями?

Он вздохнул.

— Догадываюсь.

— Вот туда и иди.

— И на этом всё? — Толя подумал, и сказал ей то, что у него все последние дни в голове крутилось: — Ты не сможешь злиться на меня вечно. Хотя… допустим, что сможешь. Кто тебе запретит, правда? Но Сашку-то за что мучить?

— За то, что дура.

— А, в этом смысле. — Ефимов хмыкнул, подбородок потёр, усмехнувшись. — Лика, она твоя единственная сестра, и ты собираешься порвать с ней отношения из-за меня? Ты мне льстишь, честно.

— Мы разберёмся без тебя, — с нажимом проговорила Анжелика.

— Да не получится без меня! Я стараюсь, чтобы ты это себе уяснила. Без меня уже не получится. Я всегда буду рядом, я всегда буду в курсе, и, в конце концов, Сашка всё равно со мной всем поделится.

— Какой же ты свин, Ефимов. — Лика покачала головой, поглядывая на него с явным удивлением. — Я знала, конечно, всегда знала, но чтоб настолько…

— Ну, не думаю, чтоб уж настолько, — решил воспротивиться Толя. Выслушивать критику в свой адрес, пусть и от Лики, которая всегда преувеличивает, было не слишком приятно.