Маг и его кошка - Лис Алина. Страница 103

Зачем ей это? Помогать какой-то человечке, которую она видит первый раз в жизни?

Я с трудом удерживаюсь, чтобы задать этот вопрос.

Ледяной стебель неприятно морозит пальцы. Бледно-голубые лепестки в моих руках наливаются алым в тон платья. Дитя волшебства фэйри, кусок холодного пламени — снегоцвет слегка переливается на свету. Обычным цветам — что безыскусным полевым дикарям, что холеным садовым аристократам — никогда не сравниться с его совершенной красотой.

— Можешь воткнуть в волосы.

— Спасибо, ваше высочество, — я приседаю в реверансе.

Иса протягивает узкую, изящную ладонь, и я, поняв по ее взгляду, что от меня требуется, наклоняюсь, чтобы коснуться губами ее холодных пальцев.

От них пахнет чуть горьковатым цитрусом и миндалем.

Кружат, взвиваясь к потолку, опускаются вниз и снова взлетают голоса скрипок и виолончелей — слаженный, единый хор десятков инструментов. Кружат под потолком разноцветные фонарики, изливают вниз рассеянный свет. Кружат пары в фигурах контрданса — шаги, поклоны, соприкосновения рук, улыбки и снова шаги. Поют флейты и гобои, то вступает, то снова замолкает чуть дребезжащий голос клавикорда.

Новогодний бал княгини Исы. Найдутся ли у меня слова, чтобы описать его? Нужны ли здесь слова?

Я забылась. Забыла все: нечеловеческую красоту княгини и собственную глупую женскую ревность к чужому совершенству, презрение фэйри, груз сомнений и книгу, которую я спрятала в лиловой гостиной за тяжелой портьерой, — ну ее, не сейчас, все потом.

Сейчас — танцы.

Я чуть-чуть пьяна. Немного от музыки, немного от вин — легких, сладких, с терпким послевкусием, их разносят слуги на подносах после каждого контрданса, не помню, сколько выпила… три или четыре бокала… не важно…

Радость вскипает внутри пузырьками игристого вина. Я кружусь под нежное пение скрипок и гобоев, улыбаюсь мужчине рядом. И я счастлива.

Последний аккорд медленно тает в воздухе, мы замираем в поклоне, держась за руки.

— Франческа, быстро прекращай так улыбаться или я заставлю тебя сожрать лимон.

— Зависть не красит вас, мой лорд.

— Два лимона!

Я воровато оглядываюсь, убеждаюсь, что на нас никто не смотрит, и показываю ему язык.

— Фи, где ваши манеры, леди?

Внезапно Элвин хмурится. Проследив за его взглядом, я вижу около княгини незнакомца. У него лысый череп с уродливой шишкой посредине, орлиный нос и худое лицо.

— Прошу простить меня, сеньорита. Вынужден ненадолго оставить вас, — скороговоркой бросает мой хозяин и направляется на другой конец зала.

Я обиженно смотрю ему в спину. Ну вот! Опять убежал!

Нечестно! Мы танцевали всего три танца! А до этого он открывал бал с княгиней, пока я сидела на диване у стенки — никто не захотел приглашать человечку.

Снова отступаю к своему диванчику, сдерживая злые слезы. Не буду расстраиваться! Это — мой праздник, я так его ждала. Буду счастливой и довольной все равно.

Фэйри — просто надутые снобы, а три танца — куда больше, чем ни одного.

…Хоть бы кто пригласил. Смотрят на меня как на стенку.

Распорядитель объявляет следующий танец, и снова по залу кружат пары. Рядом со мной на диванчик опускается фэйри — надо же, не побрезговал сесть рядом с человечкой.

Он низенький, на пару дюймов ниже меня — фэйри почти все меньше людей, Элвин торчит над ними, как его башня над городом. Я бросаю на фэйри короткий взгляд из-под ресниц — нет, не встречались раньше. Я бы запомнила это ромбовидное лицо, чуть выступающие надбровные дуги и несколько крупноватые остроконечные уши, прижатые к черепу.

Снова поворачиваюсь к залу и от скуки рассматриваю кружащиеся пары. У меня платье не хуже, чем у любой из леди. Деньги и драгоценности на Изнанке не в почете, интересно, чем мой хозяин платил Мастеру Гемме за работу…

А вон и Элвин — на другом конце зала. Разговаривает с Исой и уродливым незнакомцем. Я снова с грустью отмечаю, до чего хороша княгиня. И дело не только в красоте.

Мечтать стать такой же — как мечтать забрать себе луну. Уж лучше просто тихо восхищаться. Когда Элвин вел ее в танце, казалось, что они понимают друг друга с полувзгляда, полувздоха. Это было настолько гармонично и правильно, что я даже позавидовать по-настоящему не смогла.

Глядя на них, я поняла, почему княгиня вздумала рассказать мне про закон. Кажется, она приняла меня за соперницу.

Смешно. Какая я ей соперница? Так… просто кошка.

Как Элвин вообще может смотреть на других женщин, когда у него есть Иса? Воистину прав был мой отец — все мужчины по натуре похотливые кобели.

А меж тем на другом конце зала происходит что-то очень интересное. Мой хозяин вдруг прерывает разговор, чтобы встать на одно колено перед лысым фэйри.

Элвин? На одно колено? Что там вообще происходит?!

Последние слова я, забывшись, произношу вслух.

— Похоже, лорд-Страж берет обет, — поясняет приятный голос над ухом. — Берет или снимает.

Я оборачиваюсь, чтобы встретить мягкую полуулыбку незнакомца. Глаза у него ярко-оранжевые с желтыми крапинками по радужке, словно в глазницы налили живого огня.

— Мы не представлены?

Трудно привыкнуть, но этикет фэйри позволяет им вот так, без представления начать разговор с незнакомой женщиной. Каждый раз, когда это происходит, я чувствую сильную неловкость.

— Нет. Но я слышал о вас. Леди игрушка, которую Страж таскает по всем приемам, представляя своим фамильяром.

Обидную резкость его слов смягчает тон и общее выражение лица. Кажется, фэйри совсем не хотел меня обидеть, просто не пожелал скрывать жестокую правду.

Они все так обо мне думают?

— Вы не очень-то вежливы.

Он разводит руками:

— Это все отмечают, милое дитя. Мой недостаток — предпочитаю не лгать. За это меня и ценит княгиня.

— Княгиня? — я повторяю это рассеянно, без особого любопытства. Просто чтобы поддержать беседу. Так принято.

Элвин закончил свою речь, лысый фэйри кладет ему руку на плечо и тоже что-то говорит. Жаль, из-за музыки ничего не слышно.

Вот бы подкрасться поближе! Хотя бы в облике кошки.

— Я — Альпин леан Тиннайт, лейб-медик Северного двора. Но, вижу, вам неинтересно.

— О нет, — возражаю я, не отрывая взгляда от Элвина. — Очень интересно. Франческа Рино.

Лысый фэйри заканчивает говорить и чертит в воздухе над головой моего хозяина какой-то знак. На секунду тот вспыхивает и наливается серебристым светом, затем тает.

— Снимает, — с непонятным удовлетворением отметил Альпин. — Уже снял.

— А вы знаете, кто это? — я киваю на лысого.

— Конечно. Кто не знает повелителя Церы Марция Севруса?

Ох, теперь ясно, почему имя, вскользь упомянутое княгиней, показалось мне таким знакомым. Князь двора Оливы. Тот самый, которому Элвин обещал уничтожить культистов.

В этот момент музыка замолкает и распорядитель объявляет котильон.

— Не хотите потанцевать со мной, милое дитя?

— Потанцевать?

Элвин все еще на том конце зала, беседует с княгиней. Вот он наклоняется к ней, шепчет что-то на ухо, и она откидывает голову чуть назад, чтобы рассмеяться…

Им там весело.

— Ну да. Я приглашаю вас на котильон, — фэйри уже стоит рядом, перебирая ногами, как застоявшийся в стойле конь. — Или вам нравится скучать?

Я смотрю, как у стены выстраиваются пары для первого круга вальса, и встряхиваю головой, отчего снегоцвет в волосах рассыпает мелкие колючие искры:

— О, с удовольствием. Но предупреждаю: я ужасно танцую.

Я действительно ужасно танцую. Сказывается полное отсутствие практики. Да и мой партнер не слишком опытен. Зато он не склонен стесняться нашего общего неумения. Не похоже, чтобы ему вообще было свойственно стесняться. Альпин двигается, как и разговаривает, не особо заботясь о чужом мнении.

После первого вальсового круга танец разводит нас, чтобы снова свести чуть позже. Фэйри обнажает в улыбке длинные зубы. Он не красивый, но привлекательный. Без блистательного светского налета, чем-то неуловимо нелеп, и эта нелепость добавляет ему очарования среди слишком идеальных сородичей.