Маг и его кошка - Лис Алина. Страница 62

— Кстати, у него есть имя?

— Сейчас придумаю. Рыжий. Ах ты, злобная скотина! — Конь оскалился и потянулся укусить Фергуса за плечо. Готов поклясться, он понял все, о чем мы тут говорили.

— Отличное имя. Главное — необычное, с фантазией.

— Я отучу тебя кусаться, тварь! — Фергус втянул жеребцу хлыстом. Тот, против моих ожиданий, стерпел.

— Как ты его контролируешь?

Он с явным удовольствием продемонстрировал мне оттопыренный средний палец:

— Видишь кольцо?

— Удобно.

— О! Вот как это делается! — братец слегка повернул на пальце невзрачную полоску красновато-коричневого металла и взлетел на спину рыжику.

— Смотри, высоко будет падать.

Он снова показал мне кольцо.

— Выкуси, Элвин.

Стегнул коня хлыстом по крупу. Жеребец обиженно заржал и рванул вперед. Я завистливо смотрел ему вслед.

Надо бы расспросить Герата леан Ллиерда князя Дунадда о его ставке.

Завтрак прошел далеко не так приятно, как я ожидал. До Джаниса успели дойти слухи о бойне в Рино, и он все утро доставал меня вопросами.

— Прости, но я никак не могу понять, зачем ты это сделал, — мягко заметил он, когда я окончательно выдохся и заявил, что не хочу обсуждать эту тему. — Что такого тебе обещал герцог, что стоило подобного безумства?

— Франческу, — буркнул я.

Он в изумлении покачал головой:

— От Фергуса я еще мог ожидать подобного. Убийство тридцати тысяч человек? Ради обладания женщиной?

— Угу.

— Ты всегда влипал в истории из-за юбок. Но это… Совесть по ночам не мучает?

— Нет. Не имею привычки жевать сопли. Ни до того, как что-то сделаю, ни после. И на войне иногда убивают. Те, кто пришел жечь чужие города и насиловать чужих жен, должны помнить об этом.

— А, вот оно что, — протянул он таким всепонимающим тоном, что я мгновенно взбесился.

— Что?

— Ничего.

— Нет, ты говори, раз начал.

— Элвин, всех спасти невозможно. Мы не вмешиваемся в человеческую жизнь и политику.

— Ты это Мартину расскажи.

— Не вмешиваемся как Стражи. Ты знаешь, почему мы не показываем людям свою силу, — он побарабанил пальцами по столу. — Кстати, о Мартине. Ты ведь гостил в Рино как Эйстер? Брату будет трудно придумать убедительное объяснение произошедшему.

Я досадливо поморщился. Сглупил, подставил Мартина. Сам знаю.

— Что сделано, то сделано. Хватит об этом! Я слышал, ты изучал фехтование в Эль-Нарабонне?

— Да, около года. Я был не слишком хорошим учеником.

— Не откажешься дать мне пару уроков? Анварский стиль чересчур прямолинеен.

Он кивнул, и мы, прихватив шпаги, отправились на тот самый пятачок, куда я предлагал прогуляться Фергусу час назад.

Разминка после завтрака — отличная штука.

— Ты сказал, что хочешь выиграть услугу на Большой игре. Какую? — спросил я, осторожно проведя атаку.

Он легко уклонился:

— Зачем спрашиваешь?

Главным образом затем, чтобы он опять не начал свои нравоучения.

— Может, хочу помочь.

— Мне нужна аудиенция у Валы. — Я еле успел парировать удар.

— Эффектно. Слушай, а как приспособить эту стойку для левой руки?

— Никак. Это только для правшей.

— Несправедливо.

— Жизнь вообще несправедлива, — Джанис разразился серией молниеносных яростных атак. Я начал медленно отступать.

А братец подрос, подрос как фехтовальщик. Осознание этого неприятно кольнуло.

Я спокойно принимаю превосходство Твейла или Джулии на поле боя, все равно в магии я сильнее. Но Джанис, наверное, вообще лучший из магов среди ныне здравствующих. Причем потенциал-то у него средненький. Компенсирует виртуозностью и невероятным кругозором. На протяжении жизни брат как одержимый читал, изучал и практиковал все, что хоть каким-то боком относилось к магическому искусству. Его талант гибок, ему подвластны все школы и направления.

А теперь он еще будет гонять меня по площадке?

Мне удалось перехватить инициативу и контратаковать. Мы сошлись в клинче, несколько напряженных секунд стояли, не двигаясь. Я физически сильнее и выше — долго он не выдержал, рука задрожала и пошла вниз.

— Зачем тебе Вала?

— А?

Джанис отвлекся на долю секунды. Этого хватило, чтобы выбить шпагу из его рук и приставить клинок к горлу.

— Шах и мат, — брат улыбнулся, обнажив нечеловеческие острые зубы с длинными клыками. — Сдаюсь. Это мне стоит у тебя поучиться.

— Не говори ерунды, — я отсалютовал ему и убрал шпагу. — Просто повезло.

— Везения не существует. Мы сами творим свою удачу.

— Это говорит парень, который приехал в Рондомион на Большую игру?

— Именно.

— Так зачем тебе Вала?

Он дернул себя за бороду.

— Это связано с моими нынешними исследованиями. Тебе будет неинтересно.

Насчет «неинтересно» он загнул. Да, я никогда не чувствовал в себе склонности к фундаментальной теоретической магии, но искренне уважал желание брата познать природу бытия. И даже временами с удовольствием слушал его рассуждения. У Джаниса талант рассказывать просто о сложном.

— С чего ты взял? Давай вещай.

— Я изучал механизмы предопределенности и причинно-следственных связей. И загубил эксперимент. Теперь надо разобраться, как все это сработает.

— И надеешься, Вала тебе поможет? Ты же знаешь — она прорицает загадками.

Брат снова показал свою коллекцию клыков:

— Думаю, я смогу разобраться.

Франческа

Спустившись в каминную залу, я застаю там незнакомца. Увидев меня, он улыбается, не разжимая губ.

— Здравствуйте, — я смотрю на него вопросительно.

Раньше Элвин не принимал гостей.

— О, ты, наверное, та самая Франческа? Наслышан, наслышан.

— Тогда вы в лучшем положении, чем я, сеньор. Потому что я не знаю вашего имени и никогда о вас не слышала.

— Я — Джанис, — представляется он, словно это должно все объяснять. — Поживу у вас до Большой игры. Много места не займу и мешать не стану.

— Очень приятно.

Я говорю это бездумно, из вежливости, но вдруг понимаю, что мне и правда приятно. С Рино не разговаривала ни с кем нормально, по-человечески. Без страха, отвращения или необходимости каждое мгновение давать отпор.

— Мне тоже, ежик, — он снова улыбается. — Извини, что я так фамильярно. Ко мне тоже можно на «ты». Садись, — он кивает на соседнее кресло.

— Ежик?

— Поэт сказал бы «роза», но мне кажется — ты больше похожа на ежика. Вся в иголках.

Сравнение с мохнатым колючим зверем заставляет меня улыбнуться. Обычно любители банальностей и правда говорят, что я похожа на розу — участь, которой не избежала ни одна знатная девушка. Те льстецы, что чуть умнее, вспоминают про рысь на гербе Рино. Придворный поэт в своих виршах называл меня тигровой лилией — редкий, иноземный цветок. У нас в зимнем саду росло всего три куста. Ярко-оранжевая пыльца пачкала одежду и кожу, но я все равно любила украшать волосы цветками. Лилии рдели в прическе языками янтарно-алого огня…

А тут — ежик.

— Простите, сеньор, но с кем я имею честь общаться? — спрашиваю я, опускаясь в кресло.

— Элвин ничего про меня не рассказывал? Как похоже на него. Я — его брат. Хочешь отвара из трав? Или вина?

— Брат? — недоверчиво переспрашиваю я.

Во внешности гостя нет ничего общего ни с Фергусом, ни с моим хозяином. Он скорее походит на анварца. Но не это главное. Манеры Джаниса — спокойные и мягкие, его доброжелательный тон и открытый взгляд одинаково далеки как от аристократичной самоуверенности северянина, так и от жадной, полной обиды злобы альбиноса.

— Возможно, правильнее будет сказать «побратим». Мы все не родные друг другу, Франческа. И очень разные.

Потом мы пьем отвар из трав и говорим. Чувствую, как расслабляюсь, как отпускает злая настороженность, заставлявшая последние недели непрестанно сжиматься в нервный комок. И даже ошейник в присутствии Джаниса перестает давить. Такое счастье снова свободно дышать!