Новолуние - Майер Стефани Морган. Страница 2

— Как долго ты была студенткой?

— Это другое.

Наконец мы подошли к Эдварду, и он протянул мне руку. Я охотно взялась за нее и на секунду забыла о своем угрюмом настроении. Его кожа как всегда была гладкой, твердой и очень холодной. Он нежно сжал мои пальцы. Я посмотрела ему в глаза, и мое сердце учащенно забилось. Заметив это, Эдвард улыбнулся.

— Итак, выходит, мне не стоит поздравлять тебя с днем рождения, — он плавно поднял руку и обвел холодным кончиком пальца контур моих губ, — Верно?

— Да, верно, — я бы никогда не смогла полностью повторить плавность и безупречность его движений. В них было что-то свойственное лишь жестам прошедших столетий.

— Подумай, — он провел рукой по своим бронзовым волосам, — Ты можешь изменить свое решение. Большинство людей получают удовольствие от таких вещей, как дни рождения и подарки.

Элис рассмеялась, и ее голос напомнил мне звон серебряных колокольчиков.

— Тебе это обязательно понравится! Сегодня все хотят сделать для тебя что-то приятное, Белла. Что тут плохого? — вопрос явно был риторическим.

— Старость, — все-таки ответила я, но голос прозвучал не так твердо, как мне того хотелось. Улыбка Эдварда тут же превратилась в строгую линию.

— Восемнадцать — это не много, — заметила Элис, — Разве женщины начинают огорчаться не в двадцать девять лет?

— Я становлюсь старше Эдварда, — пробормотала я.

Он вздохнул.

— Технически, — сказала она, — Всего — то на один маленький год.

И я представила… Если бы в дальнейшем я всегда могла быть рядом с Эдвардом и Элис, могла проводить время у Калленов (предпочтительно не как маленькая морщинистая леди)… тогда бы год или два не имели для меня особого значения. Но Эдвард скорее умрет, чем допустит будущее, в котором я изменюсь. То будущее, что сделает меня, подобной ему — сделает бессмертной. Тупик, так он назвал это.

Я не могла согласиться с точкой зрения Эдварда. Что плохого в бессмертии? Быть вампиром не значить быть ужасным существом — во всяком случае, Каллены идут по другому пути.

— Во сколько тебе нужно быть дома? — продолжила Элис, сменив тему. Судя по тону, она знала, что подобных вопросов я надеялась избежать.

— Не знаю, у меня там есть кое-какие дела.

— Ох, не ври Белла! — возмутилась она, — Неужели ты уйдешь, вот так просто погубив все веселье?

— Думаю в мой день рождения все должно быть так, как хочу я.

— Я заберу ее от Чарли прямо после школы, — сказал ей Эдвард, полностью меня игнорируя.

— Мне нужно на работу, — протестовала я.

— Вообще-то нет, — самодовольно сказала Элис, — Я уже договорилась об этом с миссис Ньютон. Она займется твоей заменой. А еще она пожелала тебе счастливого дня рождения!

— У меня не получится просто так уйти, — на секунду я запнулась, подбирая отговорку, — В общем, я все еще не посмотрела фильм «Ромео и Джульетта» к уроку английского.

— Ты помнишь о чем «Ромео и Джульетта», — фыркнула Элис.

— Да, но мистер Берти сказал, что нам нужно сделать это, для того, чтобы лучше понять Шекспира.

Эдвард закатил глаза.

— Ты уже смотрела этот кинофильм, — обвиняюще произнесла Элис.

— Да, но не версию шестидесятых годов. Мистер Берти говорит, что она самая лучшая.

Не выдержав, Элис самодовольно улыбнулась и бросила на меня свирепый взгляд.

— Может быть это нормально, а может быть жестоко, Белла, но или один путь или другой…

— Расслабься, Элис, — Эдвард прервал угрозы сестры, — Если Белла хочет посмотреть фильм, пусть смотрит. Это ее день рождения.

— Это верно, — добавила я.

— Я привезу ее около семи, — продолжал он, — У тебя будет больше времени на подготовку к вечеринке.

Смех Элис напомнил звон колокольчика.

— Звучит здорово. Ты увидишь, Белла, будет очень весело! — она широко улыбнулась, обнажив идеальные, блестящие зубы, затем чмокнула меня в щеку и танцующей походкой удалилась в свой класс, прежде, чем я успела ответить.

— Эдвард, пожалуйста, — начала умолять я, но его холодный палец коснулся моих губ.

— Обсудим это позже. А сейчас пойдем, иначе опоздаем на урок.

Никто не удивился, когда мы с Эдвардом заняли свои привычные места за последней партой (теперь мы могли быть вместе почти на всех уроках — такой поразительной благосклонности Каллен добился у женщины администратора).

Эдвард и я проводили друг с другом много времени, не становясь при этом объектами для сплетен. Даже Майк не одаривал меня беспокойными взглядами, заставляя чувствовать вину. Вместо этого он улыбался и знал, что мы только друзья. Я была очень рада.

За лето Майк здорово изменился — лицо стало менее округлым, выступили скулы, светлые волосы лежали несколько иначе; они отросли и с помощью геля держались в легком беспорядке.

В этот прогрессивный день я решила, во что бы то ни стало избежать похода в дом Калленов. Было бы весьма скверно веселиться, находясь в траурном настроении. Но хуже всего было то, что эта затея подразумевала внимание и подарки.

Внимание не всегда хорошая вещь. Я очень настоятельно попросила — почти приказала, чтобы в этом году никто не дарил мне подарков. Это знали Чарли и Рене, но были не единственными, кто решил меня проигнорировать.

Я никогда не имела много денег, и это меня не огорчало. Рене растила меня не зарплату воспитательницы детского сада. Папа тоже не получал больших денег за свою работу шефом полиции в этом малюсеньком городке. Единственным источником моих личных финансов была работа в местном магазине спорттоваров три дня в неделю. Я была счастлива найти работу в Форксе. Каждый пенни шел в мой микроскопический запас на учебу в колледже. (Колледж был планом Б. Я очень надеялась, на план А, но Эдвард упрямился, настаивая на моем человеческом существовании…)

У Эдварда было много денег — я даже боялась подумать сколько. Для него и остальных Калленов финансы были всего лишь очередным пустяком. Просто чем-то, что накапливаешь, когда в твоих руках неограниченное время и сестра со сверхъестественной способностью предсказывать тенденции на фондовых биржах.

Эдвард не понимал почему я возражала его затратам на меня — почему испытывала неудобство когда он привел меня в дорогой ресторан в Сиэтле, почему не позволяла купить мне машину со скоростью выше пятидесяти пяти миль в час, или почему не разрешала оплатить мою учебу в колледже (он пребывал в нелепом восторге относительно плана Б). Эдвард полагал, что моя жизнь излишне тяжела.

Но как я могла принять те вещи, за которые мне нечем платить? В силу необъяснимых причин он хотел быть со мной. Он давал мне что-то возвышенное, что-то из-за чего мы рисковали нарушить баланс.

Между тем день проходил, не Эдвард ни Элис не могли возвратить его назад, и я стала понемногу расслабляться.

Во время ленча мы сидели за привычным столом.

Сегодня здесь царствовало необыкновенное затишье. Эдвард, Элис и я заняли южный конец стола. «Старшие» и несколько перепуганные Каллены (особенно это касалось Эммета) покинули школу. Эдварда и Элис не смущало то, что мы сидели не одни.

Мои друзья, Майк и Джессика (которые переживали неприятный период после разрыва отношений), Анжела и Бен (чей роман был в самом разгаре), Эрик, Коннер, Тайлер и Лорен (хотя она и не входила в категорию друзей) сидели за противоположным концом стола, по другую сторону незримой линии. Эта линия исчезала в солнечные дни, когда Эдвард с сестрой пропускали школу, и я могла завести непринужденный разговор.

Эдвард и Элис не находили это отчуждение странным или пагубным для меня. Они его едва замечали. Людям всегда было неловко рядом с Калленами, но они не могли найти этому объяснений. Я — редкое исключение из правила. Иногда Эдварда беспокоит то, как я себя чувствую, ведь для него мои мысли закрыты. Он боялся, что рискует моим благополучием, но я неистово это отрицала.

Послеобеденное время прошло быстро. По окончании уроков Эдвард как обычно проводил меня до пикапа. Но сегодня передо мной распахнулась пассажирская дверь. Элис должна была отогнать его машину домой, так что Эдвард мог удержать меня от побега.