Путь в царство любви - Детли Элис. Страница 21

— Незадолго перед тем, как рассвело. Угрызения совести замучили.

— Вот как?

Она остановилась на полпути и, нахмурившись, вопросительно посмотрела на него.

— Я совсем забросил розы. — И он махнул рукой на свежеобработанные клумбы. — Но, думаю, я искупил свою вину. Что скажешь?

Она окинула сад хозяйским взглядом и одобрительно кивнула.

— Ты здорово потрудился.

Польщенный похвалой, Джеффри пошел ей навстречу. Возможно, сейчас как раз подходящий случай, чтобы поговорить. Надо только отнести инструмент, вымыть руки, и они спокойно побеседуют в саду у фонтана. Да, надо так и сделать…

— Мама!.. Джеффри!.. Миссис Сантос сказала, что завтрак готов, — раздался крик Тома, который выскочил из двери и подбежал к Китти. Яркие глаза мальчугана блестели от радостного возбуждения.

Джеффри решил, что разговор, пожалуй, придется отложить до вечера, когда Том будет спать.

— Хорошо, пойду приведу себя в порядок, — сказал он.

— Пойдем, мам, поскорее, — прыгая на месте, торопил Том, которому не терпелось отправиться в путь.

— Ты, кажется, торопишься? — с наигранным удивлением спросила Китти. — С чего бы это?

— Потому, что чем быстрее мы приедем на место, тем скорее я научусь плавать. Да, Джеффри?

— Точно, — ответил тот и взъерошил темные, шелковистые кудри мальчика. Он обещал Тому научить его плавать и теперь был приятно удивлен, что малыш так ждет этого момента. — Быстренько идем завтракать. Правильно, мама?

— Правильно. — Китти признательно улыбнулась Джеффри, и от ее взгляда у того защемило сердце.

Повернувшись, она пропустила Тома вперед и прошла в дом. Джеффри, окрыленный надеждой, последовал за ними.

Он мечтал подарить им день, который они запомнили бы надолго, день, который прошел бы под знаком единения, укрепления семейных уз. Этот день должен стать, по его разумению, своеобразной прелюдией к тому разговору, который он планировал на вечер, когда можно наконец излить душу и сказать всю правду о себе.

Когда Джеффри предложил эту поездку, Китти не задумываясь согласилась. Она надеялась, что, проведя день за городом, избавится от тревожного беспокойства, которое все больше овладевало ее душой и от которого она временами готова была лезть на стену.

Филдинг пока не предпринимал никаких видимых попыток заполучить внука, и Китти уже начинала сомневаться, не переоценила ли она интерес старика к ее сыну. Возможно, он уже слишком стар и немощен, чтобы ввязываться в борьбу за Тома. Все может быть. Ну, а если он просто выжидает удобного, по его мнению, момента, чтобы отобрать малыша? По правде говоря, она бы не удивилась, узнав, что он планирует предпринять очередную попытку через несколько недель, даже месяцев, дождавшись, когда она успокоится и ослабит бдительность.

К сожалению, пока она не знает точно, что у старика на уме, ей придется притворяться женой Джеффри. Правда, быть его женой очень приятно. Джеффри лез из кожи вон, чтобы они с Томом ни в чем не нуждались, по-прежнему окружал их заботой и вниманием. Тем не менее Китти все труднее давалась роль жены, когда на самом деле она таковой не являлась. Ведь игра могла в любой момент закончиться, и что тогда? Опять одиночество?

Только слепой не заметит, что она безумно нравится Джеффри Эйбилу. У женщин на такие дела особый нюх. Когда Джеффри держал ее в объятиях, то даже не старался скрывать своего возбуждения. И все же, помимо невинных ласк вроде поглаживания спины или, как прошлой ночью, груди, он не позволял себе ничего такого, от чего она могла потерять голову. А поскольку она не могла заставить себя стать инициатором в любви — чего он, казалось, с таким нетерпением ждал, — то буквально физически ощущала, как в ней с каждым днем нарастает чувство неудовлетворенности.

И сейчас, когда Джеффри с малышом ушли в комнату отдыха, а она убирает в корзину остатки еды, которую они взяли с собой на пикник, Китти вспомнила, как проснулась утром и обнаружила, что она одна в постели, и как нестерпимо захотелось впиться ногтями в подушку и закричать благим матом — такое безысходное отчаяние охватило ее.

Китти отставила в сторону корзинку и, прислонившись к стволу дерева, под которым они устроили пикник, посмотрела на дорогу. В этот момент она увидела, что Джеффри и Том, взявшись за руки, идут к ней. Лица обоих светились радостью. Нагибаясь, Джеффри с улыбкой слушал малыша и было видно, что беседа их очень увлекает.

По пути сюда Джеффри спросил ее, была ли она прежде на водах? Китти рассказала, как приезжала сюда с отцом, и он слушал ее с неподдельным интересом. Возможно, поэтому, когда они приехали на источники, она вдруг ненадолго почувствовала острую тоску по тем дням. Но Джеффри был так приветлив и так добродушно подшучивал над ней, что ей не оставалось ничего другого, как развеселиться. Ее меланхолию точно рукой сняло, и вскоре они вместе с Джеффри и сыном весело плескались в теплой, как парное молоко, целебной воде.

Через некоторое время Том под строгим наблюдением Джеффри уже прыгал в бассейн, выныривал и, отфыркиваясь, потешно колотил по воде руками и ногами, гребя к берегу. Китти поразило, с каким терпением Джеффри занимается с ее сыном. Последние несколько дней она достаточно наблюдала за ними и призналась сама себе, что требовать от Джеффри большего внимания к ребенку просто немыслимо.

Ах, если бы он вдруг, словно по мановению волшебной палочки, оказался каким-нибудь ученым-садоводом с мировым именем, пусть немного затворником, разводящим новые сорта роз…

— Вспомнила отца? — спросил Джеффри, выводя ее из задумчивости.

Испугавшись, что ее меланхолическое состояние может испортить им настроение, Китти улыбнулась и кивнула.

— Да, вспомнила. Папа любил бывать в этих местах, и теперь я, кажется, знаю почему. Здесь так спокойно, хотя и много народа.

— Ты права, — согласился Джеффри.

— Когда мне снова можно будет поплавать? — спросил Том, нетерпеливо ерзая на подстилке.

— Через час, — в который уже раз ответил Джеффри.

— Так долго?

— Так долго, — не терпящим возражений тоном заявила Китти. — Так что надень майку и немного отдохни. А то ты и плакать больше не сможешь.

— Но я совсем не устал, — канючил мальчик.

— А вот я отдохну. — Джеффри блаженно зевнул, повалился на спину и закрыл глаза.

Том рассмеялся и последовал его примеру. Не прошло и минуты, как малыш уже крепко спал.

— Неужели сработало? — удивился Джеффри и снова сел.

— Просто чудеса.

Китти тихо засмеялась и тут же смущенно потупилась, увидев его пристальный взгляд. Она была в купальнике и теперь пожалела, что не надела поверх рубашку.

— Ты хорошо с ним ладишь, — пробормотала она, надеясь отвлечь его внимание.

— Он славный мальчуган, смышленый и забавный, с ним легко. Дороти была такой же.

Дороти? Китти бросила на него удивленный взгляд, но он смотрел куда-то вдаль.

— Твоя… племянница? — робко спросила она.

— Моя дочь.

— У тебя есть дочь? — Она тут же поняла, что спросила глупость, но просто не нашлась, что сказать.

— Мою жену и малышку убили четыре года назад, — бесстрастным тоном ответил он.

— О, Джеффри, прости, я глубоко сочувствую…

Слова эти вырвались у нее помимо воли и шли от самого сердца. Худшему врагу не пожелала бы она пережить такую утрату. И все же где-то в глубине сознания ее терзал вопрос — почему он рассказал ей об этом именно сейчас? Возможно, она, вспоминая об отце, сама того не ведая, всколыхнула его собственные, спрятанные глубоко в душе страдания, и он почувствовал необходимость поделиться с ней. Но Китти чувствовала, что за внезапным откровением кроется нечто большее.

Снова ощутив ее тревогу, Джеффри повернулся к ней.

— Тебе не за что извиняться. Мне не следовало расстраивать тебя, прости.

То, что он поведал, было чудовищно, и она не могла сделать вид, что это известие нисколько не тронуло ее. Но теперь, когда Джеффри приоткрыл перед ней завесу, скрывавшую его прошлое, она не могла не спросить: