Железный замок - де Камп Лайон Спрэг. Страница 21

Те без лишних расспросов удалились, позевывая на закат. Роланд с интересом выслушал сказку про трех медведей, переделанных сообразно эпохе в трех драконов, и потребовал продолжения.

— Нетушки, — ответил Ши. — Теперь ты расскажи мне сказку, поскольку мне давно пора быть в кроватке. Тогда я тоже тебе чего-нибудь расскажу.

Роланд довольно рассмеялся.

— Какие они все глупые — так рано в кроватку ложиться. Какую ты хочешь сказку?

— Ну расскажи, например, про себя. Кто ты такой?

— Я — это я.

— Ясное дело. Ты ведь живешь в пещере? — В голове у Ши роились бессвязные отрывки из «Неистового Роланда». Или из «Песни о Роланде»* [21]? Их требовалось бы как-то упорядочить, но надо было без задержки продолжать в том же духе, пока пациент не потерял внимания. — А мамашу твою зовут мадам Борта? Как она тебя зовет?

— Рыбка. Такая белая с красным.

Ши про себя хмыкнул. Вся эта гора мускулов, волос и грязи была настолько далека от «рыбки», что в правдивость этого заявления верилось с трудом. Правда, с белым и красным все вроде бы в порядке — это цвета Роланда. В книге такое вроде было.

— А как еще тебя зовут?

— Руффи.

Тут немного.

— Что любит твой отец?

Надутые губы.

— Не знаю. Ушел на войну с саксонцами.

— Он уже вернулся?

Тяжелая физиономия начала мрачнеть.

— Не знаю.

— Ну, как хочешь. Не будешь ничего рассказывать — и сказки тебе никакой не будет.

Роланд потихоньку захныкал, и Ши его не порицал. Наверное, не очень-то весело переехать из замка в пещеру, где даже пожрать-то нечего раздобыть. Но он был неумолим. Роланд в конце концов прекратил всхлипывать и пробурчал:

— Мама сказала, он славу добудет, а старейшины сказали, нечего вам там больше жить, а я замерз и дрался, и толстяка видел на постоялом дворе, и кто-то в трубу дул, и все это мне не нравится, есть хочу.

Лед понемногу трогался. Ши почувствовал, как радостно екнуло его сердце, и оглянулся в поисках Бельфегоры, но и она куда-то исчезла.

Старательно изобразив усмешку, он бросил:

— Да ладно тебе, я знаю сказочку получше.

— Нет не знаешь! Тот толстяк был король в короне, и был он мамы моей брат...

Торжественно выплыла луна, подмигивая сквозь листву, потом покатилась к горизонту снова, пока Ши отчаянно пытался натолкнуть и свою память, и память паладина на подробности его забытой карьеры. Раз он решил, что все пошло прахом, когда Роланд, упомянув имя Анжелики, уронил голову и рыдал добрых пять минут, в другой раз решил, что дело сделано, когда, заслышав имя великана Феррау* [22], паладин схватил со стола кость, вскочил и выкрикнул: «Монжуа!» Но и на сей раз все завершилось невнятным бормотанием. Должно быть, уже хорошо за полночь, час для этих краев весьма неплодотворный, Роланд еще раз поднялся на ноги и с силой прижал ладони к глазам.

— Сэр, — проговорил он. — Не ведомо мне ни имя твое, ни званье, и не могу одарить я тебя поцелуем мира, поскольку сам сознаю положенье свое куда более низким, чем рыцарю и джентльмену держать следует. Вот тебе рука моя; ты колдун?

— Скорее, я просто слегка разбираюсь в магии, — ответил Ши, чувствуя неожиданный прилив скромности.

— Верю я, что епитимья твоя несложною будет. Здесь и остальные из братства нашего, я не ошибаюсь?

Он посмотрел туда, где луна уже проигрывала свою битву с ночной тьмой.

— Пойдем разыщем их; осознал я все. Должны найти мы скакуна и отправляться, ибо времени осталось мало. С ними ли леди Брадаманта?

Глава 9

В доме старосты, где расположились герцог Астольф с Ринальдом, леди Брадаманты не было. В волосах у обоих торчала солома, а последний лежал на спине и храпел, словно дизель на холостом ходу. Что для Ши было гораздо важнее, леди Бельфегора тоже отсутствовала. Это его явно разочаровало, но граф Роланд был явно настроен несколько по-иному.

— Хо! — вскричал достопочтенный паладин с мощью, заставившей бы задрожать оконные стекла, если бы они тут были. — Собираетесь валяться вы в праздности, когда предстоит столько деяний? Подымайтесь немедля, говорю вам!

В полумраке хижины Ши заметил, что Астольф перевернулся на другой бок, свесив до полу руку. Храп Ринальда на мгновение смолк, но тут же возобновился в более высоком ключе.

— Хо, подымайся! — снова заорал Роланд и довольно неожиданно отвесил лежащей фигуре хорошего леща. Пробудившийся Астольф тем временем уже успел подняться. Ринальд легко, словно кот, подскочил и цапнул рукой свой пояс.

Блеснула сталь, но Роланд рассмеялся и вытянул вперед руки.

— Нет, нет, благородный мой лорд и отважный друг, ужель перережешь ты мне глотку, когда сарацинская угроза лежит на Франции?

Ринальд, ворча, успокоился. Астольф подбросил в тлеющий очаг сухой сук и, как только тот вспыхнул, внимательно посмотрел Роланду в глаза.

— По-моему, с ним снова все в порядке, — объявил он наконец.

— О да, друг мой, благодаря этому вот юному рыцарю, — кивнул Роланд в сторону Ши. — Сэр Гарольд, не будь обречен я на бедность, всех сокровищ вавилонских не хватило бы, чтобы вознаградить тебя! Но знай же, что располагать можешь теперь всей моей искренней и сердечной поддержкой во всем, что противоречить не будет рыцарскому моему обету верности императору Карлу. Кольцо у меня, В путь, господа!

Повернув голову, он насторожился.

— Чу, слышу я призывный звук рога!

— Трубач, скорее всего, отпугивает медведя, — сухо заметил Ринальд. — Послушай, добрый мой Роланд — ничего не даст нам задуманный тобою поход за Руджером на ночь глядя, пока есть среди нас Астольф, который скакать за ним может днем на крыльях ветра. Давай отдохнем; с рассветом добьемся мы удачи.

— Вообще-то он прав, — подтвердил герцог сквозь зевак. — А потом, осмелюсь предположить, что нужно тебе для начала сходить в баньку и раздобыть какое-нибудь оружие, прежде чем затевать что-то серьезное, и этой ночью у тебя есть маловероятная потом возможность...

Внезапно он примолк, глядя Ши поверх плеча. Тот с екнувшим сердцем обернулся и увидел стоящую в низком дверном проеме Бельфегору, натянувшую лук, Огонь очага прелестно оттенял ее знакомое лицо. Она сделала пару шагов в глубь комнаты.

— Услышала я шум, лорды мои, и решила...

— Что случилось нечто такое, из-за чего позволила бы ты себе наконец обрести покой в объятиях моих? — подхватил Ринальд.

— О нет, лорд мой, этой ночью спала я одна — как и любой другою, покуда мы вместе.

Отпустив тетиву, она сунула стрелу обратно в колчан.

— Эй! — подал голос Ши. — Мне нужно с тобой поговорить.

Если старая добрая методика совершила такие чудеса с Роландом, лучшей возможности, чтобы... Девушка степенно склонила голову.

— Сэр рыцарь, поскольку оказал ты мне услугу, можешь побеседовать со мною у ложа моего.

— А где это? — поинтересовался он, когда они были уже в дверях.

— Постелила я постель себе в ветвях дуба, что раскинулись над хижинами этими, — отозвалась она. — Одинокую свою постель.

Ши улыбнулся, поджав губы.

— Так, значит, ты совершенно, ну совершенно не помнишь, что была моей женой?

При этом ему пришло в голову, что в самом лучшем случае опять придется каким-то образом излечивать ее от клаустрофобии* [23]. Опыт совместной жизни с девушкой, которая не в состоянии спать в кровати, как он выяснил, с повторениями почему-то не накапливался.

Она слегка отстранилась.

— Но-но, сударь, уж не пытаешься ли ты опять заморочить мне голову? Уверяю тебя, что соблазнитель ты куда более ловкий, нежели даже лорд Монтальбанский, но меня ты не обманешь!

Ши ухмыльнулся.

— Надеюсь, что этот увалень тоже. Слушай, а хоть что-нибудь ты помнишь?

— Ту воду забвенья, что пил он, никогда не пила я. Я свободна в лесах, и все же... все же... есть какой-то провал. Неведомо мне, как очутилась я в Каренском замке, за исключеньем того, что помню, как стою в нем рядом с седовласым колдуном, коего звали сэр Рид, и невестой его прекрасной... Ф-фу!