Завещание профессора Яворского. Плата по старым долгам - Ростовцев Эдуард Исаакович. Страница 39

3

В квартире было чисто прибрано, на тахте лежала стопка свежевыстиранного и выглаженного белья, полотенец, рубашек, на журнальном столике - пачка газет, полученных за последнюю неделю. Соседка-пенсионерка, которой Олег оставлял ключи от квартиры, когда уезжал в командировки, оказывала ему такие услуги за умеренную плату.

Олег открыл окна в комнате, крытой лоджии, на кухне - в квартире стоял затхлый воздух, наполнил водой и поставил на газовую плиту чайник, завел будильник, закурил, уселся за телефон.

Позвонил в Ялту матери, доложил о благополучном прибытии, хорошем самочувствии, что не совсем соответствовало действительности, а также о том, что выполнил заказ - привез из Гамбурга набор игл для акупунктуры, которой занимается приятель и коллега Галины Павловны - Эдуард Александрович; стетофонендоскоп и манометр для самой Галины Павловны, шерстяные чулки для Дарьи Павловны - сестры матери и тетки Олега. Галина Павловна поблагодарила сына за внимание, но тут же отчитала за то, что он не приехал, как обещал, на юбилей Эдуарда Александровича, чем обидел его и должен в ближайшее время загладить свою вину - приехать к ним хотя бы на пару дней. Судя по тому, что она уже не отделяла себя от своего шестидесятипятилетнего друга, надо было полагать, что у Олега появился отчим. Эту новость он воспринял без особого восторга, мать могла найти мужа помоложе, но и без огорчения - Эдуард Александрович был порядочным человеком и хорошим врачом. А затем Галина Павловна озадачила сына: попросила встретить внучку ее соседки Клеопатры Самсоновны - Зиночку, которая приедет в Киев завтра утренним поездом.

- Зиночка, очень умная и толковая девушка, - уточнила Галина Павловна. - Она твоя коллега - юрист, но только начинающий. У нее какое-то сложное дело в арбитраже. Очевидно, ей понадобится твой совет, а возможно и помощь. Удели ей внимание. Но учти, Зиночка воспитана Клеопатрой Самсоновной в строгих правилах, и если ей придется переночевать у тебя, будь джентльменом. Ты понимаешь, о чем я?

Олег давно понял маму. Все ее молодые приятельницы, с которыми она приезжала, а теперь вот уже без сопровождения присылала в Киев, были милыми, толковыми, все придерживались строгих правил. Непонятно было только почему они, обладающие столь высокими достоинствами, оставались в девицах, хотя не считали для себя зазорным ночевать в квартире далеко не старого холостяка, подчас как бы ненароком показываться тому же холостяку в кокетливом неглиже, притворно-стыдливо ахать при этом и тут же бросать на него отнюдь не смущенные взгляды. Некоторые были и в самом деле миловидные, даже хорошенькие, но все они с благословения Галины Павловны предлагали ему нешуточную игру в жениха и невесту, а он, однажды обжегшись, чурался таких игр. Его стоицизм объяснялся еще и тем, что в одну из своих последних поездок в качестве интуристовского гида он встретил в вагоне-ресторане международного поезда подругу детских и юношеских лет, с которой не виделся со дня своего отъезда из Берна и которая, как вскоре выяснилось, приобрела за эти годы дурную манеру запускать в обидчиков телефонные аппараты...

Олег пообещал встретить Зину, определить ее в гостиницу, но не больше, поскольку завтра будет занят, а послезавтра убывает в командировку. Он не уточнил куда убывает, дабы не волновать Галину Павловну, она по-прежнему относилась с предубеждением к сосновским родственникам.

Второй звонок был автомеханику Федосеичу, у которого Олег перед отъездом оставил свою машину - надо было отрихтовать и покрасить помятое две недели назад крыло, сменить масло в двигателе, подзарядить аккумулятор. Федосеич заверил его, что все привел в полный ажур, и с Олега причитается пятьдесят "зеленых". Как же не содрать с делового человека свободно конвертируемую! Олег обещал рассчитаться "зелеными", если Федосеич завтра к семи утра подгонит отремонтированный "жигуль" к его дому.

Потом позвонил в Михайловск директору судостроительного завода Шерстюку, с которым был на переговорах в Гамбурге, но тот вернулся раньше - на завод прибыла правительственная комиссия и потребовала директора. Шерстюка Олег отыскал дома, соблюдая правила приличия, поинтересовался причиной и следствием пребывания на заводе высокой комиссии, поздравил с тем, что все окончилось благополучно, обрадовал его исходом гамбургских переговоров, в успех которых Шерстюк уже не верил. Шерстюк сказал, что с него причитается коньяк. Олег ответил, что коньяк его проблем не решит, но он рассчитывает получить от делового партнера в счет доли в совместной деятельности десять миллионов долларов.

- Это шутка? - спросил Шерстюк.

- Я предупреждаю, когда шучу. Выручай, Анатолий Игнатьевич. За нами не пропадет.

- Таких денег я и во сне не видел, - стал прибедняться судостроительный директор.

- Анатолий Игнатьевич, это личная просьба. Компания горит синим пламенем, а меня персонально пригрозили оставить без наследства.

- Серьезный аргумент, но больше двух не наберу, - начал сдаваться Шерстюк. - А потом надо какое-то основание.

- Семь, и ни цента меньше - тоже пошел на уступку Олег. - Основание с альтмановским контрактом передам завтра по факсу.

- Четыре - это все, что у меня есть.

Договорились о пяти.

На душе у Олега немного полегчало - пять миллионов не спасали положения, но на какое-то время могли стабилизировать его. Хотел тут же позвонить в Цюрих, обнадежить Даниель и заодно условиться о встрече в Марселе или Лионе, где ему предстояло быть по служебным делам в конце месяца. Но потом решил это сделать после того, как Шерстюк выполнит свое обещание.

Переговорив с Шерстюком, пошел в ванную, принял горячий душ, под которым стоял с четверть часа - снова, очевидно, на непогоду, разболелась старая рана в плече. Боль, как обычно, была острой, ломящей, и горячая вода утихомиривала ее. Врачи не раз уговаривали его на операцию: надо было сломать и снова, но уже как следует, срастить когда-то перебитую, а затем плохо сросшуюся ключицу. Олег не то чтобы боялся этой в общем-то непростой операции, но все как-то не находил времени.

Выйдя из ванной, разложил по полкам платяного шкафа принесенное соседкой белье, рубашки, бегло просмотрел газеты, стал заваривать кофе. Поймал себя на том, что лукавит с самим собой - занимается делами, которые могут подождать, только потому, что душа не лежит к главному, неотложному.

Снова, как накануне в офисе, выругался, уже не опуская скабрезных слов - дурная привычка, приставшая как смола за три года пребывания в составе "ограниченного контингента" советских войск в Афганистане. Решительно шагнул к чемодану, извлек из него красную папку, положил на журнальный столик, придвинул и включил торшер - за окном уже сгущались сумерки, сел в кресло, углубился в документы.

Генеральный контракт о совместной деятельности по реконструкции и перепрофилированию Головного предприятия, Октябрьского производственного комплекса и Дулибского филиала был составлен из рук вон плохо. Мало того, что компания "Скиф-Холдинг" взяла на себя финансирование всех работ, поставку импортного оборудования, комплектующих изделий, она обязалась заключить соответствующие договора с иностранными фирмами-подрядчиками, поставщиками и таким образом приняла на себя ответственность за ненадлежащее исполнение этих договоров. А фактический исполнитель со стороны заказчика - производственное объединение "Транзистр" оказалось как бы в стороне, что развязывало руки ее руководителям и что Закалюк безусловно учитывал. Правда, по генеральному контракту объединение обязывалось возмещать компании все убытки в случае срыва сроков реконструкции, несвоевременной оплаты счетов. Но попробуй получи это возмещение с предприятия, у которого на сегодняшний день, если верить справке банка, нет средств даже на зарплату своим рабочим. Образно говоря, компанию "Скиф-Холдинг" крупно подставили и начинать сражение с Закалюком с таких позиций будет архитрудно...