Вскачь, задом наперед - Минделл Арнольд. Страница 40

Да, я действительно не обратил внимание на свои руки. [Смех в группе. ] Я концентрировался на своем лице! Как бы вы мне могли помочь с моими руками, с тем, что я с ними делаю? Помогите мне войти в контакт с этим сигналом рук, не интерпретируя его.

Один из участников говорит, что он спросил бы Арни, чем заняты его руки.

Большинство людей с этого семинара дали бы вам хорошую обратную связь, если бы вы спросили их: “Что вы делаете своими руками?” Но обычные люди этого не сделают. Как еще вы могли бы поработать с моими руками?

Гэри: Зеркально отразить их движение.

Арни: О’кей. Это хорошо сработает для человека, который не отличается застенчивостью. Но давайте предположим, что я наиболее трудный клиент. Что мне в таком случае может помочь? Могло бы оказаться полезным, если бы вы ненавязчиво, и пусть даже неверно, постарались истолковать значение моего сигнала. Вы можете сказать: “Я не очень-то разбираюсь в движениях рук, но ваши, похоже, расслабляются”. Я бы очень тепло на это отреагировал!

Помните, вмешательство в процессе работы со взаимоотношениями должно осуществляться адекватно. Вы должны придерживаться первичного процесса человека и поддерживать его. Нельзя ожидать, чтобы люди просто напрямую входили в порожденный ими двойной сигнал. Застенчивые люди нуждаются в вербальном воздействии. Тем не менее клиенты, которые не стыдятся своего тела, могут напрямую, физически работать с двойными сигналами. В этом случае вы можете попросить клиента усилить движение руки или положить свою руку на его и тем самым поддержать движение.

Вы видите, что я делаю со своими руками? Я поглаживаю их. Теперь, когда я усиливаю их движение, одной руке, похоже, становится не очень приятно, а другой это усиление нравится. Идея заключается в том, что действия моих двойных сигналов — это информация, которую мне следует донести до осознавания, в данном случае до тех взаимоотношений, в которые я вовлечен. Так, если я внесу это во взаимоотношения, мне придется сказать моему партнеру на другом конце комнаты: “О… пожалуйста, будьте добры ко мне. Мне нужно знать, что вы любите меня”. Видите, руки делают это, потому что я веду себя как холодный и безучастный человек, пытающийся быть открытым, просветленным, а не ревнивым. Итак, моя боль и ревность выражаются в сигналах, с которыми я себя не идентифицирую, вроде моих рук или сновидений.

Аккуратная работа с двойными сигналами облегчает ситуацию. У некоторых ревнивых людей процесс может развиваться, как у меня: они просят любви. Тогда как другие могут посылать двойные сигналы гнева, например, сжимая кулаки и скрежеща зубами. Каждый вторичный процесс проявляет себя в виде повторяющейся последовательности эволюционирующих, развивающихся сигналов, и каждый сигнал адекватен данному моменту. Найти и привнести в свою жизнь эти сигналы — значит создать богатые, глубокие взаимоотношения, поскольку они вносят в них человеческую, подлинную сторону людей.

[Арни поворачивается к другой участнице, Шелли, и просит помочь ему продемонстрировать еще что-нибудь, касающееся сигналов. ] Ну, скажем, мы повздорили, Шелли. По поводу чего мы можем повздорить?

Шелли [мгновенно]: Деньги!

Арни: Ага! Деньги! Хорошо. Давайте минуты две поругаемся из-за денег. Сколько стоила эта штучка?

Шелли: Одиннадцать долларов.

Арни: Одиннадцать долларов? Откуда взялись деньги?

Шелли: Это мои одиннадцать долларов.

Арни: Что значит твои одиннадцать долларов? Все деньги, которые я зарабатываю, идут в общий котел. Они наши!

Шелли: Ну нет, это деньги для меня.

Арни [обращаясь к группе]: Когда я смотрю на Шелли, что я делаю, как вы это видите? [Арни сидит столбом, ноги скрещены, голова высоко поднята.]

Поскольку двойные сигналы представляют собой незавершенные процессы, те состояния, которые заморожены и зациклены, то они не поддаются вашему полному пониманию. Мы постоянно подвергаемся искушению проецировать на них все самое худшее. Мы склонны интерпретировать двойные сигналы друг друга, как правило проецируя на них свой собственный материал.

Ваши проекции могут быть верными, однако для другого всегда лучше обнаружить и передать значение своего собственного сигнала. Этот специфический позиционный сигнал, когда я сижу прямо, означает для меня… [Арни замолкает, закрывает глаза и утрирует свою сидячую позу. Ему нужно некоторое время, чтобы выяснить, что же он делает в этой позе.]

Посмотрим. Если бы мне пришлось выразить словами то, что я делаю в этой позе, я бы сказал: “Я действительно важная персона, и меня нужно ценить. Но это не имеет никакого отношения к деньгам!”

Шелли: Я осознаю это, когда вы об этом говорите, и тоже меняю позу и сажусь более прямо.

Арни: Какая вам разница — сидеть прямо или сутулиться?

Шелли: Ну, я думаю сидеть твердо — это сильная позиция, я думаю, мне это понадобится.

Арни: Итак, вам требуется много сил. Вам важно быть сильной, и вам нужно подкрепление. То есть, на поверхности, мы ведем себя как двое людей, участвующих в приятной дискуссии, но на самом деле, глубже, вам нужно быть сильной, а мне нужно, чтобы меня ценили. Если мы не придаем значения нашим сигналам, мы получаем беседу с двойным дном. Мы говорим об одном, в то время как происходит нечто другое.

Джим: Арни, когда вы переходите к обсуждению реального положения дел, что тогда происходит?

Арни: Я не могу сказать, что случится, когда вы действительно доберетесь до того, что происходит на самом деле. Но я наверняка знаю, что вы в этом случае обретете конгруэнтность. Вы более целостны, ваш партнер более целостен, а сами взаимоотношения завершены в большей мере. Ваши взаимоотношения вольны претвориться во все, что пытается произойти между вами и вашим партнером. В нашей ситуации мы не будем просто говорить о деньгах, но о том, кто мы такие как люди, о значении и электрическом потенциале наших взаимоотношений.

Тереса: Так и с ревностью. Например, если мы говорим о том, что вам не нравятся мои поступки, этот вопрос не является определяющим.

Арни: А бывает ли вообще один какой-то вопрос определяющим? Это только половина дела. Другая часть звучит так: “Пожалуйста, будь ко мне добра, я хочу этого. Ты действительно меня любишь?” Если я на самом деле выявлю это, проблема ревности или личных отношений может быть решена за пару минут или вообще стать несущественной. Ревность и деньги — это лишь слова, за ними лежат процессы, жаждущие быть прожитыми в полной мере.

Проблема не только в том, чем она занималась прошлым вечером. Я глубоко обеспокоен тем, любит ли она меня на самом деле. Это кажется очень странным, и в это трудно поверить, пока сам хоть раз не доберешься до этого более глубокого уровня. Как только ты проник в глубокие чувства, что лежат под поверхностью, вся ситуация неизмеримо облегчается. Это как работа с телом. Ты начинаешь с симптома и, еще не осознав этого, уже находишься на пути к целостности.

Сью: Есть ли необходимость в заключении соглашения между людьми по поводу того, как работать с взаимоотношениями?

Арни: Такое соглашение иметь полезно, но не обязательно. Какие могут быть соглашения, когда сражаешься? Если ваш партнер не заинтересован в работе, вы все же можете работать самостоятельно со своими двойными сигналами. Возможно, вам придется работать с законченным идиотом — именно так мы часто себя ощущаем, в той или иной форме работая с материалом взаимоотношений! Главное, что мы открываем самих себя. Сделаешь это сам — почувствуешь вкус победы. У вас есть для этого все необходимое, и, как знать, может быть, другой человек тоже захочет выиграть и раскрыть себя.

Другой тип двойных сигналов представляют движения рук и ног, которые не конгруэнтны тому, о чем говорится. Например, я скрещиваю руки, или постукиваю ногой, или поглаживаю свою бороду. Попробуйте разглядеть и понять, насколько эти движения соответствуют тому, о чем люди говорят. И еще один действительно важный сигнал — это дистанция и угол между нами. [Арни встает, чтобы продемонстрировать это вместе с Эми. Он стоит, глядя в глаза Эми, примерно в восьми футах от нее.]