Тело шамана - Минделл Арнольд. Страница 11

Рано или поздно мы все оказываемся между двумя несовместимыми мирами: миром повседневной реальности и миром неведомой природы. Следовательно, личностный рост — это процесс, который может перенести только воин, то есть некто, борющийся и посредничающий между правящими социальными законами мира и силами неизвестного.

Но я забежал вперед. Прежде всего, вы должны понять, что, выбирая путь самопознания, нужно быть готовым встретиться лицом к лицу с такими проблемами, как судороги, депрессии, смерть, непонимание и гнев окружающих, так, как если бы все это было вашей потенциальной силой. Не называя прямо своих намерений, шаманы учат вас быть готовыми к тому, чтобы переносить удары судьбы, воспринимая кажущиеся первоначально неприемлемыми ощущения и следуя за ними.

1. Окиньте мысленным взором путь вашего саморазвития. Найдите элементы, общие для этого пути и шаманизма, такие, как начальное видение или «зов», первое и второе внимание, измененные состояния сознания, осознанные сновидения и т. д.

2. Что вы называете неведомыми силами на своем пути? Возникают ли они в виде болезней, снов, завистливых друзей, честолюбия? Дайте имя этим силам.

3. Идентифицируйте непередаваемые или явно непреодолимые силы, которые движут вами.

4. Представьте себе возможность того, что эти силы потенциально полезны для вас. Представьте, что вы обладаете ими, вместо того чтобы отрицать их.

5. Вообразите, где и как вы могли бы их использовать.

6. Представьте теперь, как бы вы жили между страхом перед этими силами и непониманием окружающих в случае, если бы сжились с этими силами более непосредственно.

Глава 4. Первые уроки

Вероятно, во время вашего первого шаманского урока вам скажут, что природа — великолепный союзник, учащий жизни. Просто прислушайтесь к ней. Неудивительно, что на одной из первых совместных прогулок дон Хуан загадочно говорит Кастанеде, что природа живет, растения живы и что все они способны чувствовать. В этот самый момент сильный порыв ветра шумит в колючем пустынном кустарнике вокруг них. Дон Хуан говорит, что ветер согласен с ним.

Шаманы обращаются с окружающей средой так, будто она заполнена знающими духами, согласными или несогласными с вашим путем. Наши африканские и австралийские целители использовали ее как проводника-гида, предугадывающего наши последующие шаги. На обоих континентах нам с женой приходилось часами и даже днями ждать «нужного времени». Эти люди объясняют, что опыты и идеи должны осуществляться в унисон с окружающей средой, они принадлежат миру вокруг нас.

Даос сказал бы, что шаманская сила происходит от дао. Физик мог бы объяснить, что нелокальная связь соединяет различные точки в мировом поле. Юнг назвал бы связь между ветром и мыслями дона Хуана синхронностью, связью между двумя, казалось бы, не имеющими друг к другу отношения событиями, кажущейся важной тому, кто их переживает. Шаманизм напоминает, что окружающая среда наделена собственным разумом и является частью вас.

Духовность аборигена основана на том, что растения чувствуют. Они наши братья и сестры. Один австралийский абориген рассказал нам о сознании земли и о том, что играть с ней нельзя: «Когда мне было шестнадцать лет, отец научил меня некоторым песням о земле… Однажды мы с ним отправились ловить рыбу. Я шел за ним, волоча за собой копье, и оно оставляло на земле длинную линию. Отец приказал мне прекратить это, заметив, что, ставя метку или копая землю без всякой причины, я нарушаю покой останков людей, лежащих в ней. Копать землю и оставлять на ней борозды можно только тогда, когда мы совершаем обряды или собираем пищу». [9]

Аборигены считают, что сновидения, или сущности-предки, сотворили Землю; эти сущности живы и сновидят события, происходящие сейчас. Я разделяю феноменологический подход к переживаниям, согласно которому мы чувствуем, что окружающий нас мир сновидит и имеет собственный разум. Я называю этот чувственный или коммуникативный канал связи с окружающей средой «мировым каналом».

Каждый из нас имеет множество различных каналов восприятия и передачи информации. Мы имеем органы зрения и слуха, наше самоощущение основывается на чувствах, движениях, на восприятии других людей. У нас также есть мировой канал, связывающий нас с миром так, что это не может быть сведено до уровня физических процессов зрения и слуха. Индейцы хопи и по сей день считают, что мы связаны с растениями через верхнюю часть головы. Там, по их мнению, находится сенсорный аппарат мирового канала. Я считаю его не менее важным, чем наши остальные, сенсорные, каналы.

На другой прогулке дон Хуан утверждает, что в растениях нечего изучать, так как их невозможно понять интеллектуально. В этот момент рев низколетящего реактивного самолета пугает Кастанеду. Дон Хуан в восторге. Он использует этот случай, чтобы еще раз подчеркнуть, что мир согласен с ним.

Для нашего врожденного разума, нашего шаманского сердца, «мир» — это все, что есть на земле: листья, ветры, самолеты. Все в нашем мире является частью общего процесса. В нашем естественном уме нет никаких таинственных связей и синхронностей. Нет дикой природы. Все, что существует, — это часть нас. Мир не статичен. В космосе аборигенов душа не отделена от материи, внутреннее от внешнего. Как йог, открывающий, что он на самом деле является Атманом, или целым миром, абориген живет так, будто мир — и его партнер, и он сам.

Европейские ученые и философы еще в XVI веке предположили, что мир отделен от нас, что он — нечто внешнее. Алхимики, предшественники современной науки, верили, что составные части нашей личности должны быть «приготовлены» перед тем, как они вместе составят unus mundus, мистический «единый мир». В их модели трансформации, обсуждаемой Юнгом в его «Психологии и алхимии», различные элементы мира отделены друг от друга. Процесс преображения этих элементов называется opus magnus, «великое деяние».

Алхимический рецепт включения окружающего мира в свою психологию звучал примерно так: «Сначала объедините ваше духовное начало с интеллектуальным, создайте unio mentalis, вид духовной гармонии, разрешая в себе возникающие конфликты. Затем соедините этот умственный процесс с телом, создавая caelum, дословно: «небо» или «небеса».

Я думаю, что алхимики интуитивно получали здесь нечто подобное работе с телом: вы должны чувствовать, что думаете, и выражать это движением. После стадии объединения интеллектуального и физического в заключительной фазе «великой работы» caelum соединяется с окружающим миром. Создается unus mundus, в котором все сосуществует как единое поле, как единый мир.

Unus mundus был духовно-психологической концепцией единого поля; это, вероятно, имел в виду Юнг в «Mysterium Conjuntionis», когда писал, что работа алхимиков соединила бы физику и психологию. По этой же причине алхимия могла бы стать весьма важной для будущей терапии. Оглядываясь сегодня на алхимические традиции и последовавшую за ними научную или посткартезианскую европейскую психологию, я думаю, что наши проблемы в физике, связанные с разделением психического и соматического, разума и материи, тела и окружающей среды, начались тогда, когда мы забыли о «едином мире» (unus mundus) алхимиков.

Мышление аборигенов строилось совершенно иначе: здесь природа и разум составляли единое целое. Для кочевников, живущих в тесном контакте с окружающей средой, быть единым с миром — это не просто теоретический или философский вопрос, а вопрос жизни и смерти. Если вы не едины с окружающим вас миром, вы можете заснуть не там, где надо, и стать жертвой хищников.

Туземцы страдают от бесчувственности современных индустриализированных наций, уничтожающих места силы для строительства суперавтострад, сжигающих леса, чтобы возводить дома, разбивающих парки на местах древних захоронений. Это деструктивное отношение к миру выражается не только в загрязнении воздуха и воды, но и в подавлении собственной природы. Люди не развивают второе внимание, воспринимающее землю живой и таинственной.