Последняя из рода Блэк (СИ) - "Anastay". Страница 101

Чертовы глаза.

- Нам нужен семейный портрет, – решила я, прикидывая, как заменить на картине Джеймса Сириусом. – Кошку тоже добавим. Какого она была цвета, интересно?

- За кошку тоже можешь ты позировать, – иронично заметил Том. – Книззлом.

А это мысль.

Семейный портретист Малфоев прислал три наброска, и мы с Драко, Гермионой и Томом их разглядывали. Уже почти выбрали, когда совы принесли свежий «Пророк».

«ВОЙНА В РОССИИ! ВОЗРОЖДЕНИЕ ТЕМНОГО ЛОРДА ГРИНДЕВАЛЬДА! ВЕЛИЧАЙШИЙ ОБМАН АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА РАСКРЫТ!» – гласил заголовок газеты.

Чего? Война?! Когда только успел? Месяц назад его видела.

Я бегло просмотрела статью. Было здесь и про Нурменгард, и про Школу в Сибири. И даже про Бессмертного немного.

- Да какая война, – Гелла закатил глаза, взмахом палочки открывая окно и впуская ястреба с письмом. – Так, местная магическая элита быкует. Из этих, бывших партийных.

Я вскинула брови.

- Я не сильно разбираюсь в политике.

- Быдло, в начале века дорвавшееся до власти. Они и Бессмертного одно время хотели прижать – не вышло. На школу мою косо смотрели, да тявкали.

- Но что-то изменилось? – догадалась я.

- Финансы стали поджимать. А тут как раз пара нефтяных вышек за бесценок подвернулось, да шахта одна, адамантовая...

- Местные почувствовали угрозу, – сделала вывод я. – Тебе нужна помощь?

Гелла по-доброму рассмеялся.

- Твоя наивная доброта понравилась мне при самой первой нашей встрече. Предлагать помощь Темному Лорду Гриндевальду!

- Наивная доброта, скажи это моим профессорам, – проворчала я и нахмурилась. – Это Дамблдорова палочка? – я кивнула на шишковатую деревяшку на его столе. Он загадочно ухмыльнулся. – Зачем ты ее спер? – удивилась я.

- Потому что она моя, – Гелла нежно погладил палочку.

Я изогнула брови.

- Ты что, это же Верховная палочка, – Гелла удивился моему недоумению. – Один из трех Даров смерти, – он махнул рукой себе за спину, где был изображен этот непонятный знак – окружность, вписанная в треугольник с гипотенузой.

- И что бы это значило?

Гелла сделал страшные глаза и начал рассказывать сказку про братьев Певереллов, про бузинную палочку, мантию-невидимку и воскрешающий камешек.

- А кольцо с камнем последним видели у Мраксов, – закончил он.

- Если я тебя правильно поняла, – я покрутила в руках узловатую палочку, – то колечко я твое видела. Только не уверена, что оно исправно… после одного ритуала.

У него загорелись глаза.

- И где ты его видела?

Ох, какой опасный хищный взгляд. Первый раз его вижу таким заинтересованным.

- Да у меня в коробке с барахлом валяется, – я пожала плечами и быстро предложила, потому что он аж перевалился через стол, как ему хотелось знать об этом кольце: – Хочешь, принесу тебе?

- Хочу! – охотно согласился он.

Жалко что ли. Если сильно припрет, одолжу потом у него это колечко.

- А мантия-невидимка раньше моему отчиму принадлежала. Но я о ее судьбе ничего не слышала.

А как бы она мне пригодилась – не в сказке сказать.

За два месяца отдыха я немного растеряла форму, а потому активно взялась ее восстанавливать. Благо погода радовала не по-британски ясными деньками, Запретный лес был свободен от кентавров и акромантулов, а свободного времени был вагон – недавно Сириус проболтался, что Дамблдор решил освободить меня от экзаменов из-за участия в Турнире. Что интересно, мне об этом никто не сказал – все свято хранили тайну, чтобы я совсем не оборзела и не забила на учебу.

К середине июня портретист выслал фотку будущей картины в полный рост по мотивам фотки. Я показала Сириусу, и он выпал в осадок. Он считал неправильным изображать то, чего не было. А я считала правильным иметь в родовом гнезде Блэков портрет с моими родителями и мной самой. Мы немного повздорили, но от идеи портрета я не отказалась.

Сестра Ласаро Марита уехала на лето в Гватемалу. Ее сменила его мать Сандра. Сандра неодобрительно косилась на Нарциссу, которая была ненамного ее младше, и нянчила Найджелуса, хвост которого вымахал до небывалой длины. Най вовсю ползал по дому, кусками отрывал обои и норовил схватить Пигли, чтобы зажевать длинное эльфийское ухо. Он лопотал на серпентарго, что сильно умиляло Кричера, и обожал сказки братьев Гримм, которые ему читала Кристина.

В доме часто появлялась Тонкс, которая Нимфадора-метаморф. Каждый раз она приходила с новым цветом волос и длинно разочарованно вздыхала, если не заставала у нас Люпина. Подъедала остатки вчерашнего ужина – почему-то она всегда предпочитала пошарить в холодильнике и съесть что-нибудь холодное, не отходя от дверцы. Аврорская привычка, видимо – Грюм рассказывал, что им вечно приходится есть и спать урывками и на ходу. Потом разбивала какой-нибудь графин или тарелку и уходила.

Сам Люпин, после знакомства с Тонкс, стал очень осторожно выбирать время для визитов. Его смущала пылкая влюбленность тети Доры, уж не знаю, чем. Но судя по страдальческому виду и подслушанному разговору, он считал, что не пара ей.

Я тоже так считала и вообще не понимала, чего это к нему так тянет потомков моего славного рода. Обычный оборотень-неудачник. Том полностью со мной соглашался, а потом ржал, когда я варила Зелье Полной Луны для этого простофили.

Зелье Полной Луны было первым зельем, которое я сварила за долгое время. Получилось оно у меня с третьего раза, что, учитывая сложность рецепта, было неплохо. Самое интересное, что нашла я его в старом ежегоднике «Мастерства Алхимии». Угадайте, чья была публикация.

Люпин очень растрогался.

- Что я могу сделать для тебя взамен? – спросил он, глядя своими жалобными собачьими глазами.

- Насобирайте шерсти после линьки. Кричер из нее свяжет Сириусу пояс – в Хоге холодно и сыро, ревматизм не за горами.

В общем, месяц как-то быстро пролетел.

====== Глава 97. На кладбище разлил он волшебный эликсир ======

Про третье испытание я не забыла. Я не пропустила его из-за путешествий по Бездне и другим милым местам. Я к нему, можно сказать, даже подготовилась. А именно хорошо выспалась, пробежалась с утра, еще раз посмотрела рисунки Криви с помеченными ловушками и самозарастающими ходами. И спрятала рюкзак недалеко от входа.

А все потому, что вечером у меня была назначена встреча со Шеклболтом – ему очень понравился колдомобиль, и он хотел заказать с дюжину для Аврората. А потому я должна была как можно скорее разделаться с этим цирком, в который меня втянул гнусный Крауч, и заняться бизнесом.

Насвистывая, я крушила себе лабиринтные стены, медленно, но верно продвигаясь к центру, и еще не подозревала, что гнустости Крауча на этом не закончились.

Я как раз остановилась зажевать сникерс и свериться с картой, когда совсем рядом послышался женский вскрик. Я почесала шрам, досадливо вспомнила слова Гриндевальда о «наивной доброте» и помчалась спасать дуреху Делакур.

Похоже, благородство не одну меня томило в этот день – рядом с обморочным, но изящным даже в бессознанке и пыли телом уже стоял Седрик.

- Живая? – спросила я.

Он кивнул, и мы выпустили сноп красных искр.

Я со вздохом посмотрела на Диггори. Из всех нас он лидировал по количеству очков. Потом шел Крам. Потом – я.

Я уж было думала отдать ему карту, да спокойно сесть и просмотреть прайс с наворотами, которые придумал Артур, чтобы нормально вести переговоры, когда в голову без предупреждения ворвался нервный вопль:

«Он здесь, Грета! Крауч! Прямо возле Кубка!»

Ругнувшись, я рванула к центру лабиринта.

Не знаю уж, зачем Диггори побежал за мной. Только вот когда я вписалась в поворот, с ходу выпустив три Ступефая, он врезался мне в спину.

Крауч расхохотался и швырнул Кубок прямо в нас. Я увернулась, кидая в него трансфигурационно-косметическое «Ноги-осьминоги», а Диггори за моей спиной ловким вратарским жестом поймал подарочек. Мы стояли слишком близко, и в тот же миг меня вместе с ним дернуло грубым портальным рывком.