Безудержная страсть (СИ) - Кузьминых Юлия. Страница 124

Впервые его ответ показался ей глупым и совершенно неуместным.

Отвлечь?… Зачем? Рано или поздно, но они закуют ее в цепи. Что могут изменить лишние пара минут?

Однако, не став спорить с его решением, девушка мудро решила поберечь свои стремительно уходящие силы для дальнейших событий этого жуткого дня.

В последний раз задержав взгляд на не в меру ожесточенном лице любимого мужчины, она бесшумно поднялась с бардового кресла.

– Я люблю тебя… – Напоследок, едва слышно прошептали ее дрожащие губы и сквозь стоящие в глазах слезы она выдернула свою руку из большой теплой ладони, после чего стремглав выбежала из кабинета.

Бессознательно добравшись до их спальни, Шеннон никак не могла выбросить из головы свой последний вопрос… вернее отсутствие его ответа. Если бы Мануэль только сказал, что ни смотря ни на что она нужна ему, что он готов разделись с обычной уличной сиротой остаток своей жизни, она бы изо всех сил стала бороться за их любовь. Она бы на коленях просила присяжных смягчить ожидающий ее приговор. Она бы рассказала, что никогда не выносила из хозяйского дома злосчастные бриллианты Пасквитти. Она бы сделала все, что угодно, чтобы как можно скорее быть вместе с ним. Но он ничего не ответил, оставляя ее с кровоточащей раной в груди. С болью приняв очевидную истину, Шеннон встала у окна, отстранено смотря через прозрачную занавеску на стоящие у центральных ворот полицейские машины. Стараясь отвлечься от тягостных мыслей, она без особого интереса наблюдала за разыгравшимся спектаклем у небольшого поста охранников обширной резиденции Конте. Такое событие вряд ли не смогло привлечь любопытство соседей, однако внешняя часть просторной территории по-прежнему была совершенно безлюдна. Может быть, у богатых не принято, разинув рот, выходить из своих домов в поисках новых сплетен? Скорее всего, участь разведки столь интригующей обстановки ляжет на плечи слуг, которые всегда умели мастерски маскироваться, чтобы не выдать своего присутствия.

Послышавшиеся позади шаги заставили ее нехотя отвернуться от занимательной сцены, гневно кричащих за высоким забором нетерпеливых людей.

– Я подумала, что в обычном шелковом халате тебе будет неудобно передвигаться до пункта своего назначения, так что… Вот. – Положив на край кровати аккуратно собранные вещи, Мике угрюмо улыбнулась. – Это не бог есть что, но все же джинсы от «Версачи» и блузка «Дольче Габанна» выглядят вполне пристойно. Так что, уверенна, ты будешь одной из самых модных узниц на скамье подсудимых, каких только видели присяжные Неапольской тюрьмы.

Молча подойдя к одежде, Шеннон развернула светло-голубые штаны, пояс которых тут же засверкал всевозможными бликами переливающихся камней. Ахнув от изумления, она ошеломленно посмотрела на слегка улыбающуюся девушку.

– Это не самые дорогие побрякушки, – указывая на сверкающий яркими бликами широкий пояс, слегка оправдываясь произнесла кузина Мануэля, – но все же, если решишь сбежать, то на эти деньги вполне можно купить недорогую машину.

– Мике! – Не сдержавшись, Шеннон сделала то, что хотела сделать ещё после их вчерашнего разговора на утесе. Крепко обняв младшую кузину Мануэля, она изо всех сил пыталась не расплакаться от нахлынувших на нее чувств.

– Спасибо тебе большое. – Тихо прошептала брюнетка.

Отойдя от рыжеволосой девушки на шаг, чтобы в последний раз заглянуть в ее поразительно зеленые глаза, она встретилась с таким же чуть ли не плачущим взглядом. Благодарно улыбнувшись, Шеннон слегка сжала холодные пальцы собеседницы в своих ладонях.

– Я надеюсь, что рано или поздно ты встретишь того человека, кто по-настоящему оценит тебя. – Тихо озвучила она свои мысли. – Кто увидит тебя изнутри, а не только снаружи, обряженную в дорогое платье с затмевающими блеском драгоценностями. Ты сама – одно из самых дорогих сокровищ в мире. Ты словно не обточенный камень, ждущий своего мастера, в руках которого ты обязательно превратишься в редчайший сверкающий алмаз. И я желаю тебе найти того, кто сможет сделать тебя по-настоящему счастливой. Пусть твоя любовь будет столь же сильной, как и моя к твоему брату.

Всхлипнув, Мике с силой растянула свои губы в слабом подобии беззаботной улыбки.

– Надеюсь, всей этой чепухи, что ты здесь только что несла, все же не случится. Я и так не жалуюсь на свою жизнь и больше всех на свете люблю себя любимую. – Попыталась пошутить Мике, смахивая предательскую слезинку со своей щеки. – Черт, никогда не умела прощаться.

Поспешно отвернувшись, чтобы скрыть свои истинные эмоции, Мике незаметно выскользнула за дверь, оставив Шеннон вновь в полном одиночестве.

Не спеша одевшись в подаренную Микелиной одежду, девушка прошла в смежную комнату, где как следует расчесавшись, наконец-то полностью привела себя в порядок.

Что ж, у любой сказки есть свой конец. Ее же сказка неумолимо заканчивалась прямо здесь, за дверьми просторного кабинета, порог которого она смело переступила своим решительным шагом.

Безмолвно закрыв за собой дверь, Шеннон вдохнула полные легкие воздуха, приготовившись к неминуемой встрече с губернатором во главе с плюющейся ядом Морганой, однако, недоуменно остановилась посреди, казалось бы, пустынной комнаты.

– Шеннон… Доченька… – Послышался тихий голос из затемненного плотной занавеской угла кабинета. – Как же долго я искал тебя…

Пораженно замерев на месте, взгляд Шеннон нерешительно обратился к пожилому человеку, сидящему в инвалидной коляске, глаза которого светились неподдельной радостью и безграничным счастьем.

Ураган нахлынувших эмоций резко закружился у нее в голове, приводя лихорадочно заработавшие мысли в полное замешательство.

Не зная, что и сказать, Шеннон оцепенело продолжала стоять посреди просторной комнаты. Застигнутая врасплох таким неожиданным поворотом событий, молчаливая девушка пыталась осознать причину одиноко скатывающейся слезы по морщинистой щеке Леонардо Пасквитти. Ведь она никогда не была ему нужна. Отчего же взгляд этого некогда грозного мужчины потеплел настолько, что, казалось, мог на расстоянии достигнуть ее оледеневшего с годами сердца.

– А вот и наша долгожданная пропажа, которую вы все так отчаянно хотели увидеть! – Широко раскрыв дверь, с поистине голливудской улыбкой произнес входящий в комнату Лоренцо, возглавляющий небольшую группу людей, состоящую из едва терпящего присутствие своих нежелательных гостей Мануэля, источающей громкие проклятия не подобающие женщине своего ранга белокурой особы, изрядно уставшего от прежних пререканий с одним из влиятельнейших людей этого острова губернатора и парой совершенно отстраненных от общих эмоций полицейских. Смутно отметив дорогой лощеный костюм серебристого цвета своего адвоката, Шеннон невольно отошла к книжной полке, ощутив на себе уничтожающий взгляд Морганы Пасквитти.

– Господин губернатор, – с нескрываемым отвращением произнесла белокурая женщина, – оденьте на эту дрянь наручники и поскорее окуните в подобающие этой уличной оборванке условия. Пусть она сгниет за решеткой!

Краем глаза заметив, как под решительным кивком губернатора один из полицейских потянулся к висящим на поясе металлическим браслетам, Лоренцо круто развернулся к не терпящей возражений блондинке.

– Я не позволю подобного бесцеремонного обращения с моей клиенткой! Она рождена таким же свободным человеком, как вы и я, так что прошу вас обращаться к синьорине Пэкстоун с подобающим уважением.

– О, да! Она настолько свободна, что беззаботно разгуливает по вечеринкам приличного общества, не взирая на должное наказание, где вместо фешенебельных апартаментов, должна находиться в грязной сырой клетке в обществе голодных крыс, а не многоуважаемых семей итальянской аристократии! – Укоризненно посмотрев в сторону стоящего у стены высокого мужчины, чей расслабленный вид говорил ей о его полнейшем наплевательском отношении к ее мнению, Морганна разочарованно покачала головой. – Я до последнего не хотела верить словам Алессандро, но узнав сегодняшним утром о вашей неслыханной сделке с губернатором, не могла стерпеть такой невиданной наглости к закону. Мануэль, как ты мог?!