Посредник (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 11

***

Проснулся я перед самым рассветом, поев подогретой похлебки, вчера не смог всё умять, как раз на завтрак хватило и, попив крутого чая с купленным печеньем, привычно почистил зубы щёткой. Вчера я это сделать забыл, после чего стал собираться. Уже в шесть утра я покинул место лагеря и, поправляя лямки поклажи, энергично шагал по лесу в сторону границы.

Чем дальше я шагал, тем болотистее становилась местность. Через час после того как я покинул лагерь, обнаружил первые свидетельства войны, мёртвый немецкий лётчик висевший в шести метрах от земли, зацепившись стропами парашюта о ветви. Пришлось лезть, мне была нужна карта, что виднелась в планшете, заодно позаимствовал настоящие наикрутейшие лётные очки с зеркальным напылением, документы и оружие, «Вальтер». Ну и по карманам пошарил, не забыл, трофеи это святое. Не путайте с мародёрством. Узнаю кто сбил этого парня, отдам всё что снял с тела, нет, так пусть у меня побудет.

Карта меня порадовала, там было много обозначений, позволяя мне определиться на местности. Больше карты меня порадовал компас, я конечно и так могу ориентироваться, но с компасом надёжнее. Тот был наручным, вроде моих часов, так что теперь на одной руке у меня часы, на другой компас.

Двигаться дальше по лесу было смерти подобно, было видно, что дальше трясина. Поэтому я решил вернуться к дороге. Меня беспокоил только автомобильный мост, что находился километрах в пяти от точки моего местоположения. Пропускают там или нет? Беженцев-то понятно, а в обратную сторону? Ладно, совру что-нибудь.

Собравшись, я двинул дальше, двигаясь по краю болота, чуть позже мне встретились серебристые обломки самолета, судя по красной звезде, это была наша машина, а недалеко от дороги я обнаружил труп красноармейца. Судя по трём треугольникам в каждой петлице, он был старшим сержантом стрелком, а по лицу можно понять, что он из Средней Азии. Документов при нём не было, только винтовка, пахнущая сгоревшим порохом с затвором в открытом состоянии и с пустым казёнником, патронов у него тоже не было, чехлы на поясе были пусты. Ни вещмешка, ни каски, ни сидора не наблюдалось. Странно. Ранение было тяжёлым, судя по следам он сам сюда пришёл, причём от дороги.

Всё выяснилось когда я дошёл до дороги, там на обочине, сама дорога была переполнена беженцами, виднелись остовы сгоревший армейской техники, включая танки. Похоже, раненый сержант бежал сюда пока не упал от кровопотери и не умер. Чуть левее трое солдат копали большую могилу собираясь похоронить останки павших. Рядом был холм присыпанной земли, видимо с одной могилой они уже закончили. Подойдя к уставшему младшему сержанту, я сообщил ему о теле обнаруженного бойца, тот кивнул, пообещав найти и похоронить с однополчанами.

— Вас побили? — спросил я, кивнув на технику и погибших.

— Наша часть, — ответил тот и закурил махорки, ловко свернув косяк.

— В одни ворота-то было?

— Нет, один штурмовик мы сбили, — покачал тот головой и, сделав насколько затяжек, передал косячок другому бойцу.

— Там немец мёртвый висел, лётчик. Раз ваши трофеи то держи. Документы его, планшет, компас, и пистолет, вот и мелочь всякая из карманов. Очки извини не отдам, это мне за работу, — сказал я, тактично не сообщив, что и карта осталась у меня. Вот карта мне была нужна, очень уж она подробная была.

Сержант кивал, принимая от меня всё, что я снял с немца, после чего отложил, обещав передать начальству, ну а я, осмотревшись, двинул дальше в сторону западной границы.

Остановившись на обочине, людская масса была такова, что идти им навстречу было бессмысленно, поэтому обходя обгоревшую технику, я направился в сторону границы. Дел полно, рассиживаться мне тут было ни к чему. Да, я больше зритель в этой трагедии, прозванной Великая Отечественная Война, я собирался побывать во всех более-менее важных схватках, я хотел быть СВИДЕТЕЛЕМ всех этих дел, но всё же статистом я быть тоже не хочу. Главная моя цель, если убрать поиск других Посредников в сторону, это немецкие лётчики. Ни самолёты, ни техники, а те, кто пилотирует, убийцы, вот их я резать собираюсь по полной. Начну с того экипажа бомбардировщика с бортовым номером «37», а там как карта ляжет. Главное пленного добыть из их когорты, а уж я его поспрошаю, узнаю, где их аэродром.

Теперь по скорости перемещения, из всех доступных транспортов, что я мысленно себе подбирал, мне на первоначальном этапе нужен был велосипед, найду, заберу себе, это повысит скорость перемещения, дальше я собирался прибрать к рукам самолёт. «У-2» меня вполне устраивал, как взлётной массой, так и возможностью сесть на пятачок, не найду его, позаимствую прототип у немцев.

Расстрелянная на лесной дороге колонна осталась позади, я по освободившейся обочине зашагал дальше. Поток беженцев не ослабевал, но меня это мало волновало, лавируя между усталыми людьми, я приближался к мосту. Кстати, ту колонну немцы очень ловко поймали, дорожная насыпь, в кюветах стояла болотистая вода. Деться некуда, подбили машины в начале и в конце колонны, потом уже и до остальных добрались. Я был рад, что голы были не в одни ворота, наши отвечали, на это намекал труп пилота, найденный мной на дереве. Он по документам служил в штафеле штурмовиков, был пилотом «лаптёжника». Да и повремени его смерть совпадала с налётом.

Среди беженцев было большое количество военных, где поодиночке с усталыми лицами, а где группами они отступали за стремительно откатывающимся фронтом.

Заметив в кювете велосипед, я спустился и, осмотрев окрестности, поднял его. На вид вполне ничего, шины накачены, трупов рядом нет. Кто бросил в это время дорогую по меркам беженцев вещь? Странно. Да и судя по следу его просто столкнули с дороги и он сам скатился вниз. Разбитые бомбёжкой телеги, трупы лошадей и людей, и всякого барахла на дорогах я насмотрелся в достаточном количестве. Но велосипед, тем более целый, мне попался впервые. Можно сказать подарок с небес. Подумал о нём пару часов назад, и пожалуйста, блестит спицами в кустах.

Заняв седло, я оттолкнулся и покатил по дороге к мосту, его уже было видно, там суетились красноармейцы, ползая у опор. Видно готовили его к подрыву.

Беженцев становилось всё меньше и меньше, поэтому я катился спокойно. А когда на мосту раздался первый сдвоенные гранатные взрывы, я в отличие от остальных отреагировал сразу, повернул к обочине и скатился в кювет, доставая пистолет, а на мосту уже разгорался стрелковый бой. Кто и с кем не ясно, немцев я не разглядел, но одно понятно, в этой схватке я хочу поучаствовать.

Оставив велосипед внизу, доставая бинокль, я поднялся выше и, используя оптику, присмотрелся к бою на мосту.

— Ну и кто там у нас безобразничает?

При первом же взгляде стало ясно, что прямо на моих глазах те самые спецы батальона «Бранденбург», захватывают стратегически важный мост. Это действительно было так. На ближайшие сорок километров это единственный тут, судя по карте немца, крепкий автомобильный мост.

Бой всё разгорался, но было видно, что защитники продержаться недолго, как говориться их застали со спущенными штанами, сразу же уничтожив охранение и подавив пулемёты. В это время по дороге мимо меня к мосту прогрохотало сапогами и ботинками десяток бойцов, я их видел в колонне беженцев. Направлялись они к мосту, видно спешили на помощь. Впереди бежал боец со старшинской пилой в петлицах. Видно он и командовал. До моста было метров двести, их заметили и открыли огонь, двое упали на дорогу, обливаясь кровью, остальные попрыгали в противоположный кювет, и открыли ответный огонь.

— О, «светка», — заметил я лежавшую на дороге у одного из убитых бойцов «СВТ-40», приготовившись к рывку, мне нужно было дальнобойное оружие, я осмотрелся и пробормотал. — Хм, а куда все беженцы делись, только что тут на виду около сотни было?

Рывок получился. Подхватив винтовку и бойца за пояс, я вернулся в кювет. Бойца прихватил по одной причине, под огнём снимать с него пояс с боеприпасом смертельно опасное дело. Раны я его не осматривал, он точно был мёртв, пулей ему снесло пол головы, поэтому избавив погибшего красноармейца от боеприпаса, не забыв единственную гранату, «РГД» но хоть что-то. Потом я проверил оружие и стал красться ближе к мосту. Двести метров для меня ничто, но я не всё видел, мёртвых зон много было, а я хотел контролировать всё. Чтобы ни один не ушёл.