Посредник (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 20

— Кто ты и откуда спрашивать не буду, да и неинтересно это мне, но просьба у меня к тебе есть. Возьмёшь под командование авиаторов? Нужно колонной, ночью уехать как можно дальше, пока хватит топлива, а его на полторы сотни километров имеется запаса.

— До ближайшего брода доедем, там на немцев наткнёмся и всё.

— Вполне возможно, но поедите ряженными, дальше уничтожите технику и пёхом. С ранеными я вам помогу, заберу с собой.

— Это как? — искренне удивился тот. — У меня один тяжёлый, дорогу может не выдержать.

— Я уже дал своему механику подготовить лежащие-пассажирские места на крыльях, а чтобы их не сдуло, там будут страховочные ремни. Пристегнувшись, переждут весь полёт. Специально на малой скорости полетим. Четыре машины, значит на пределе загрузки восемь человек. Механика своего беру и семерых раненых. Так что старшина готовь людей, раненых оставляйте тут вместе с моим механиком, а уж завтра мы вылетим к своим, топлива должно хватить. Вы же выдвигайтесь как только стемнеет. Всё ясно?

— Ясно… товарищ майор, — с запинкой ответил тот.

Посмотрев, как работают техники, заправляя пулемёты блестящими патронными лентами, я понял, что время у нас ещё есть и, отведя его в сторону, стал учить, как двигаться по вражеской территории. Даже дал совет по нанесению ударов по коммуникациям немцев. Заодно подарил ту немецкую карту, там все броды и мосты были указаны. По первому времени по ней пойдёт, а когда от техники избавиться, по дремучим лесам двинет. То, что на дорогу нельзя выходить он усвоил от меня отлично.

После старшины моим вниманием завладел мой ведомый:

— Товарищ майор, хотелось бы поговорить об уровне вашего пилотирования, — немного смущаясь сказал тот.

— Что-то не так? — удивился я.

— Нет-нет, всё нормально. Просто меня удивляет что пока мы летели вы поначалу напоминали того кого впервые посадили за штурвал боевого самолёта, что в принципе и было, а вот над Крепостью после первой штурмовки, вторую вы исполнили неплохо, а уж когда пулемёты третьим заходом подавляли, так вообще классически заходили в атаку. Только больно уж вы снижаетесь низко, раньше из пике выводить надо.

— Учту, спасибо, — благодарно кивнул я и посмотрел в сторону механиков.

К этому времени, все четыре «Чайки» уже были готовы к вылету, им даже ТО успели провести, поэтому я скомандовал:

— По машинам!

Запустив моторы, мы подождали, когда вдали пролетит восьмёрка немецких бомбардировщиков возвращавшихся с задания и парами поднялись в небо. К нашему возвращению колонны тут уже не будет, поэтому мы заранее попрощались со всеми кто уходил. Как и договаривались, нам оставили раненых. Старшина тут поступил по своему, шесть раненых, двое пограничников было, и он так же одного своего парня оставил, из контуженных нам в помощь. Видимо для подстраховки, ну и чтобы присмотрел за нами. Слышал тот плохо, руки у него тряслись, но в принципе пригодиться.

В этот раз полёт я как-то не запомнил, всё пребывал в думе о своих дальнейших планах, только и управлял машинально за парой Евгеньева, находясь от них метрах в ста. Поэтому я удивлённо моргнул, когда тот вышел на связь и, покачав крыльями, свалился на крыло, атакуя одну из батарей немцев, направленных в сторону Крепости.

Мы же с Харитоновом пролетели дальше, и начали штурмовку другой батареи, никакого зенитного прикрытия у них не было. Опустив нос истребителя, я поймал в прицел все четыре орудия, а они стояли рядком как на параде, и нажал на клавишу пуска, отправив все шесть ракет в цель. Я снова не промахнулся, но причина была в том, что атаковал с минимальной дистанции, стреляя фактически в упор. Харитонов был прав, нужно раньше выводить машину из пике. С боевым разворотом выведя истребитель из штурмовой атаки, я посмотрел, что происходит на батарее. Уцелевшие артиллеристы, а они вели до этого огнь, разбегались, но было поздно, их накрыл залп Харитонова, завершивший штурмовку батареи, там даже взрыв был, рванул небольшой склад боезапаса, и загорелось две автомашины.

Пора Евгеньева тоже неплохо поработала. Дымы и взрывы на месте нахождения гаубичной батареи виднелись издалека. Сержант, закончив работу, сообщил, что обнаружил небольшую автоколонну из шести грузовиков и получил от меня разрешение, начал штурмовать её, а мы с ведомым направились к третьей батарее. Там нас уже ждали, даже встретили огнём зенитного пулемёта. Это был «МГ-34» на зенитной треноге, но это им не особо помогло. Сперва Харитонов, я его пропустил вперёд, сбросил четыре пятидесятикилограммовых бомбы. Потом я сбросил две сотки. Бомбометание мы совершали с двухсот пятидесяти метров. Бомбы сержанта легли точно, кусты разрывов появились среди орудий, раскидав тех солдат из расчетов, кто был рядом, а вот я промахнулся, хотя целил именно в батарею. Мои бомбы пролетели дальше, одна легла у большой палатки, вполне возможно штаба дивизиона, снося его вместе с соседними палатками, и заткнув тот самый зенитный пулемёт, а вот вторая упала между двумя «Опелями», из шести стоявших рядком грузовиков. Дальнейшее меня удивило, рвануло так, что нас подкинуло метров на двести вверх. С трудом вернув управление, «Чайка» готова была вот-вот рухнуть в штопор, я пробормотал:

— Похоже, в машинах боекомплект для гаубиц был сложен.

С Харитоновым всё было в порядке. Он снова пристроился мне в хвост, поэтому я направил машину дальше, тут была недалеко трасса, чуть позже нас догнал Евгеньев. Он уничтожил автоколонну бомбами и пулемётным огнём. Так что сейчас был фактически пуст, а вот у нас полный боезапас к пулемётам, это оружие мы ещё не использовали. Чтобы тот не зря жёг топливо, я отправил его левее по трассе. Будет наводчиком, если ему что попадётся вкусное, вызовет нас.

— Орёл, Орёл, я Синица, наблюдаю крупную автоколонну без зенитного прикрытия выходящую из Бреста.

— Синица, я Орёл, вас понял, контролируй небо, подхожу.

— Орёл, я Синица, вас понял.

Развернув свои машины, мы направились к Бресту, его было видно вдали. Колонна сбилась, грузовики, наливняки и другая техника начала съезжать с дороги, их спугнул Евгеньев, так что пришлось охотится на отдельные машины, я приказал атаковать наливняки. Топливо — это серьёзный ресурс.

Оставив колонну позади, там было семнадцать чёрных столбов дыма, четырнадцать топливозаправщиков и три грузовика с бочками, мы направились на свой аэродром. Но не на прямую к нему, а как и в прошлый раз, сделав крюк, чтобы не навести на него немцев.

Когда Брест остался позади, я вызвал радиста гарнизона:

— Крепость, я Орёл, как слышите меня? Приём.

Тот отозвался сразу. Видно запасные батареи в одном из подарков дошли до него.

— Орёл, я Крепость, слышу тебя хорошо. Приём.

— Крепость, я Орёл, уничтожен гаубичный дивизион дивизии, что вас штурмует, будет легче, держитесь братцы. Так же уничтожены несколько топливозаправщиков и грузовиков с боеприпасами. Приём.

— Орёл, я Крепость, мы слышали ваши переговоры в эфире вовремя атак колонн. Всё слышали, и мат тоже. Приём.

Смущённо ругнувшись себе под нос, матерился в эфире я, ответил:

— Крепость, я Орёл. Немцы взяли Кобрин, наши войска откатываются вглубь своих территорий. Помощи не будет. Приём.

— Орёл, я Крепость, вас поняли. Приём.

Закончив с переговорами, я вернулся к полёту, летели мы так же на пятидесяти метрах, но как бы-то ни было, через десять минут были на месте и совершили вполне нормальную посадку, загнав свои машины под деревья и развернув их. Грузовиков и мотоциклов уже не было, старшина пограничник с редкой фамилией Ласточкин, увёл колонну.

Несмотря на усталость, я продолжал действовать. Сам покинул кабину истребителя, скинул парашют, остальные лётчики тоже уже снимали парашюты, делясь тем, что они сегодня успели сделать, но я прекратил эту говорильню и поставил задачу по заправке техники и пополнении боекомплекта. И хотя до темноты осталось около часа, я решил совершить второй вылет к Крепости.