Обнаженное солнце (сборник) - Бирс Амброз. Страница 57

— Давайте поговорим о Солярии, Даниил, — как велика эта планета? — обратился он к роботу, когда они заняли свои места в герметически закрытой кабине самолета.

— В диаметре — девять тысяч пятьсот миль, — немедленно последовал ответ. — Из трех ближних к Земле планет Солярия самая большая и единственная обитаемая. По климату и атмосфере очень сходна с Землей. Но количество плодородной земли значительно больше, чем на Земле. Зато по минеральным богатствам Солярия намного беднее Земли и ее ресурсы почти исчерпаны. Планета легко может прокормить свое население, а широкое использование труда роботов и их экспорт позволяют поддерживать весьма высокий стандарт жизни.

— А как велико население Солярии?

— Двадцать тысяч человек.

Бэйли мягко переспросил:

— Вы хотите сказать, двадцать миллионов, Даниил?

— Двадцать тысяч человек, коллега Элиа, — спокойно повторил робот.

— Разве Солярия заселена недавно?

— Планета заселена около трехсот лет назад, и более двух веков она независима. Что же касается населения, то оно умышленно поддерживается на уровне двадцати тысяч. Эту цифру соляриане считают оптимальной.

— Какую часть планеты занимают эти двадцать тысяч?

— Всю ее плодородную часть. На планете имеется также двадцать миллионов функционирующих роботов, коллега Элиа.

— О, дьявол! — воскликнул Бэйли, не в силах подавить свое изумление. — Это значит, что на каждого жителя приходится тысяча роботов?

— Да, именно так. Это рекордное соотношение даже по сравнению с другими Внешними Мирами, коллега Элиа. Следующей идет Аврора. Там соотношение пятьдесят к одному.

— Для чего солярианам столько роботов?

— Роботы используются на полях, в шахтах… заняты выработкой энергии и всех видов изделий.

Двадцать миллионов роботов!.. Голова Бэйли слегка кружилась. Горсточка людей и миллионы человекоподобных машин… Он вспомнил разговор со своим шефом об опасности, угрожавшей Земле. Этот разговор сейчас казался нереальным, но Бэйли отлично помнил его.

Бэйли всю свою жизнь был человеком долга. Его долг на планете Солярия состоял в том, чтобы слышать и видеть. Да, открытое пространство страшило его, но он должен работать в любых условиях и не посрамить родную планету. Бэйли взглянул на закрытый иллюминатор.

— Эта штука открывается?

— Прошу прощения, коллега Элиа, но я не вполне понял смысл ваших слов, — медленно ответил Даниил.

— Я спрашиваю, можно ли открыть этот люк? — нетерпеливо повторил Бэйли, — можно ли увидеть… открытое небо…

— Да, безусловно.

— В таком случае, сделайте это, Даниил.

— Я весьма сожалею, но я не могу допустить этого, коллега Элиа.

Бэйли изумленно взглянул на Даниила.

— Послушайте-ка, робот Даниил Оливау, — подчеркнуто медленно произнес он, — я приказываю вам немедленно открыть этот иллюминатор, слышите?

“Машина обязана повиноваться человеку, — подумал он, — как бы она ни походила на человека”

Но Даниил не сдвинулся с места.

— Я должен объяснить вам следующее, коллега Элиа, — сказал он. — В первую очередь, на мне лежит обязанность оберегать вас от всякого ущерба. Согласно инструкции, полученной от моих господ, а также согласно собственному опыту, я знаю, что вы не сможете перенести вид открытого пространства.

Бэйли почувствовал, как кровь прилила к его лицу, но он хорошо понимал полную безполезность своего негодования. Робот есть робот. А Первый Закон роботехники гласит: “Робот ни при каких обстоятельствах не смеет делать ничего, что может причинить вред человеческому существу, а также своей пассивностью допустить, чтобы человеческому существу был причинен какой-либо вред”. Конечно, робот обязан повиноваться приказу, но подчиняться приказам было Вторым Законом роботехники, который гласил: “Робот обязан точно и быстро повиноваться приказам, полученным от человеческих существ, за исключением тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону”.

Поэтому Бэйли подавил гнев и постарался как мог спокойнее сказать:

— Мне кажется, Даниил, что я смогу вынести вид открытого пространства в течение некоторого времени.

— Не сможете, коллега Элиа, — возразил робот.

— Разрешите мне самому решать такие вопросы, Даниил.

— Если это приказ, коллега Элиа, то я не подчинюсь ему и помешаю вам открыть иллюминатор.

Бэйли откинулся на мягкую спинку кресла и задумался. Физическая мощь Даниила раз в сто превышает его силу. Правда, Бэйли мог бы воспользоваться пистолетом. Но что это даст ему, кроме краткого, пусть приятного ощущения своей силы. Опасности уничтожения для робота не существовало. Самосохранение составляло содержание Третьего Закона, который гласил: “Робот обязан защищать себя от любых повреждений, только если подобные действия не противоречат Первому и Второму Законам”. А кроме того, Бэйли не хотел уничтожить или повредить Даниила, отнюдь не хотел.

— Спросите у пилота, скоро ли мы прибудем, — устало сказал Бэйли.

— Сейчас я узнаю, коллега Элиа. — С этими словами робот наклонился вперед и нажал кнопку. Отворилось окошко кабины пилота.

В ту же секунду Бэйли быстро наклонился вперед и закричал:

— Пилот, откройте иллюминатор пассажирской кабины!

Бэйли быстро нажал кнопку, и окошко закрылось. Человеческая рука не отпускала кнопку. Слегка задыхаясь, Бэйли глядел на Даниила. Тот не двигался. Было такое впечатление, как будто нарушилось какое-то равновесие в извилинах его позитронного мозга. Но, видимо, мозг быстро приспособился к новой ситуации. Рука робота потянулась к кнопке.

— Вы не заставите меня убрать руку, не причинив мне боли. Вам придется для этого сломать мне палец, слышите! — воскликнул Бэйли.

Рука Даниила приостановила свое движение. “Вред против вреда”. Позитронный мозг должен был взвесить все возможности и выбрать из них какую-то одну. Робот явно колебался.

— Уже поздно, — торжествующе продолжал Бэйли. Иллюминатор медленно открылся, и внутрь машины ворвались яркие слепящие лучи солярианского солнца. Бэйли в ужасе подскочил. Ему захотелось закрыть глаза, по он поборол свое желание. Перед его взором мелькало что-то синее, зеленое, огромное, непонятное.

И над всем этим самым пугающим было ослепительно-белое сияние, исходившее из грозного шара там, высоко в небе. На одно мгновение Бэйли заставил себя поднять голову и прямо взглянуть на солярианское солнце. Он смотрел на солнце, решительно ничем не защищенный от его грозного сверканья, он смотрел на обнаженное солнце. Но в тот же миг он почувствовал на своих плечах руки Даниила, пытавшегося заставить его сесть, и… потерял сознание.

ЭЛИА БЭЙЛИ БЕСЕДУЕТ СО ЗНАТНЫМ СОЛЯРИАНИНОМ

К Бэйли медленно возвращалось сознание. Бесстрастное лицо Даниила склонилось над ним.

— Что произошло? — хрипло прошептал Бэйли.

— Сожалею, коллега Элиа, что вам был причинен вред, несмотря на мое присутствие, — промолвил Даниил. — Прямые лучи солнца опасны для вас. В целях вашей же безопасности я вынужден был заставить вас опуститься на место. При этом вы потеряли сознание.

Бэйли поморщился. Вопрос о том, что он потерял сознание от нервного перенапряжения (или, возможно, страха), или Даниилу пришлось употребить силу, остался невыясненным. Он пощупал свою голову, челюсти, руки, ноги — все было в полном порядке. Задавать Даниилу прямой вопрос ему не хотелось.

— Ну, что ж, все это не так уж плохо, — сказал он.

— Судя по вашей реакции, коллега Элиа, я бы этого не сказал, — возразил Даниил.

— Ничего подобного, — упрямо повторил Бэйли. Красные и черные полосы, мелькавшие перед его глазами, постепенно тускнели. — Жаль только, что я мало увидел. Мы слишком быстро двигались.

Интересно, не сердится ли на него Даниил? Бэйли хотелось увидеть на этом совершенном лице следы хоть каких-то эмоций. Конечно, если прямо спросить, то Даниил ответит отрицательно, и при этом лицо его будет столь же невозмутимо и непроницаемо.