Обнаженное солнце (сборник) - Бирс Амброз. Страница 65

— Давайте рассуждать логически, коллега Элиа. Предположим, что вышеупомянутая особа виновна, но, естественно, стремится доказать свою невиновность. В этом случае ее главная цель — убедить в этом следователя.

— Ну, и что же?

— При этом она пользуется всем, что только в ее возможностях, прежде всего человеческими слабостями следователя, не так ли?

— Пока еще не убедительно.

— Наоборот, — прозвучал спокойный ответ. — Вы заметили, я полагаю, что все свое внимание вышеупомянутая особа сконцентрировала на вас.

— Это — естественно. Я вел допрос, — вставил Бэйли.

— Но она обратила свое внимание на вас еще прежде, чем она знала, кто будет вести допрос. Логически рассуждая, она могла скорее предположить, что допрашивать ее буду я, как представитель Авроры. Однако она с самого начала сосредоточила внимание на вас.

— Ну и какой вывод вы делаете из этого?

— Только тот, что именно вы, коллега Элиа, являетесь ее надеждой. Вы — пришелец с Земли. Она изучала обычаи Земли, как она сама говорила. Вы помните, например, что она нисколько не была удивлена моей просьбой затемнить окна.

— Ну и что же?

— Поскольку она специально интересовалась вашей планетой, она, безусловно, знакома со слабостями, присущими ее обитателям. Она, несомненно, знает, что на Земле запрещено публично обнажать женское тело, а также о том, какое впечатление это должно произвести на мужчину-землянина.

— Но ведь она объяснила различие между личной встречей и телеконтактом… — пробормотал Бэйли.

— Да, верно. Но ее объяснение достаточно ли убедительно? Полагаю, что нет. Вспомните, дважды она показалась в туалете, который с вашей земной точки зрения был крайне неприличным.

— Итак, — медленно сказал Бэйли, — из всего этого вы делаете заключение, что она пыталась соблазнить меня?

— Сформулируем так: она пыталась повлиять на вашу профессиональную объективность. И надо заметить, что хотя я не разделяю человеческих реакций на возбудители подобного рода, все же, судя по данным, зафиксированным в моем запоминающем устройстве, госпожа Дельмар вполне отвечает требованиям женской физической привлекательности. Более того, ваша реакция полностью убедила меня в том, что вы разделяете это мнение и относитесь вполне одобрительно к ее внешности. Итак, я пришел к выводу, что госпожа Дельмар сознательно избрала правильную линию поведения, и ей действительно удалось расположить вас в свою пользу.

— Послушайте, — сердито, но несколько смущенно сказал Бэйли, — совершенно независимо от того впечатления, которое она могла произвести на меня, я прежде всего служитель закона, понимаете? Никакая женская привлекательность не заставит меня отступить от беспристрастного проведения дела. А теперь довольно об этом. Посмотрите те донесения, которые вы получили.

Бэйли молча прочитал поданную ему бумагу. Потом подумал и прочитал бумагу вторично.

— В игру вошел новый фактор, — медленно сказал он, — а именно — робот.

Даниил Оливау кивнул.

— Она почему-то не сказала про робота, — задумчиво произнес Бэйли.

— Вы не так поставили вопрос, — заметил Даниил. — Вы спросили, не присутствовал ли кто-нибудь в комнате, где она обнаружила тело. А робот вовсе не “кто-нибудь”.

Бэйли кивнул. Если бы он сам был на месте обвиняемого и его спросили бы, кто находился на месте преступления, он вряд ли упомянул бы неодушевленные предметы.

— Скажите, Даниил, имеет ли на Солярии законную силу свидетельство робота?

— Я не понимаю вас, коллега Элиа. Имеет ли робот право давать свидетельские показания? Почему вы сомневаетесь в этом?

— Потому, что роботы это машины, Даниил. У нас на Земле они не могут быть законными свидетелями.

— Однако отпечатки пальцев или фотографии у вас принимаются во внимание? Почему же можно не считаться с показаниями робота? Не вижу логики в подобных рассуждениях, коллега Элиа. И у нас на Авроре и на Солярии показания робота имеют ту же законную силу, что и показания людей.

Бэйли не стал оспаривать логику рассуждений своего партнера. Он погрузился в молчание. Тщательно пытался он восстановить в памяти и связать между собой известные ему факты. Гладия, обнаружив труп мужа, сейчас же вызвала роботов. Но к тому моменту, когда они появились, она лежала без чувств. Согласно докладу роботов, помимо трупа и бесчувственной Гладии, в лаборатории находился еще робот. Как было установлено, этот робот не входил в число домашних роботов семьи Дельмар. Никто из домашних роботов не знал его. Серийный номер на нем отсутствовал. Неизвестный робот был совершенно испорчен. Все каналы связи его пози-тронного мозга были расстроены, и мозг полностью вышел из строя. От него невозможно было добиться никакой разумной реакции. На все вопросы он отвечал одной-единственной фразой: “Вы хотите убить меня… вы хотите убить меня… вы хотите убить меня…” На месте убийства не было обнаружено ничего, что бы могло быть использовано в качестве оружия, которым был нанесен удар, раскроивший череп Дельмара.

— Я голоден, Даниил, — заявил Бэйли, кончив просматривать бумаги. — Поедим, а затем надо снова повидаться с правителем Груэром или, — поправился он, — хотя бы с его изображением.

Когда с Ханнисом Груэром был установлен контакт, он сидел за обеденным столом. Не спеша, он выбирал еду из множества блюд, которыми был уставлен стол, а затем старательно и без особой охоты прожевывал пищу.

“Вероятно, он уже очень стар… возможно, ему лет около двухсот, — подумал Бэйли. — За такое время процесс еды ему может наскучить”.

— Рад видеть вас, господа, — сказал Груэр, — надеюсь, вы получили результаты нашего расследования.

Он перегнулся через стол, при этом его голый череп блеснул.

— Да, сэр. Кроме того, мы провели довольно интересный разговор с госпожой Дельмар, — сказал Бэйли.

— Прекрасно, прекрасно. И к какому же заключению вы пришли?

— Мы далеко не уверены в ее виновности, — сказал Бэйли.

— В самом деле? — голос Груэра прозвучал резко. Он поднял глаза от тарелки.

Бэйли молча кивнул.

— Однако, — продолжал Груэр, — она была единственным человеком, который мог видеть доктора Дельмара, единственным человеком, который…

— Это все мы отлично понимаем, — прервал его Бэйли, — но как бы ни были устойчивы обычаи на Солярии, один этот факт не может объяснить всего. Я попробую разъяснить вам свою мысль.

— Пожалуйста, — ответил Груэр, возобновляя прерванную трапезу.

— Видите ли, убийство всегда покоится на трех китах, в равной степени важных: мотив убийства, возможность его совершения, средство для его выполнения. Доказательства, достаточно бесспорные для суда, требуют наличия ясности во всех трех пунктах. Я лично уверен в том, что у госпожи Дельмар была возможность совершить преступление. Что касается мотива, то о нем я пока ничего не знаю.

Груэр пожал плечами.

— Мы тоже не знаем мотива преступления. — На мгновенье его глаза обратились на молчавшего Даниила.

— Хорошо. Предположим, что пока мотив нам неизвестен. Предположим, например, что подозреваемая является патологической убийцей, все бывает. Она пришла в лабораторию мужа и по какой-то неизвестной нам причине хочет убить его. Она угрожающе взмахивает палкой или другим тяжелым предметом. Когда до сознания Дельмара доходит намерение жены, он в ужасе кричит: “Вы хотите убить меня”, — поворачивается спиной, чтобы бежать от нее, и в этот момент тяжелый удар обрушивается на его затылок. Кстати, я ничего не знаю о медицинском заключении. Надеюсь, врач осмотрел труп?

— И да, и нет. Роботы вызвали врача, скорее, к госпоже Дельмар. Однако он, конечно, посмотрел и убитого.

— Об этом не упомянуто в отчете.

— Вряд ли это прибавило бы что-нибудь новое. К тому моменту, когда врач смог увидеть изображение убитого, он был убран, вымыт и подготовлен, как всегда в таких случаях, к кремации.

— Иными словами, роботы уничтожили все следы, — раздраженно заметил детектив и прибавил: — Если я не ошибаюсь, вы сказали, что врач исследовал изображение трупа, значит, в действительности он не осматривал труп?