Профессия — солдат - Уайт Джеймс. Страница 3

Прерывая Дермода неторопливым жестом руки, он сказал:

— Вы говорите, что эта война будет не похожа на все другие, в которых участвовали земляне, что вся кампания не превратится в обычную позорную беготню и смешной фарс, разыгрываемый на потеху стражи. Вы это утверждаете? Но позвольте вас спросить, откуда вам это известно? И кто вы на самом деле? — лейтенант замолчал, и его мутный от виски взгляд внезапно стал чистым и ясным. — Где-то я вас уже встречал, — продолжил он через мгновение. — И притом совсем недавно. Да, именно так! Вы... вы тот самый майор, который потерял сознание при виде этих келгиан!

Дермод замер. Плохо, очень плохо! Лейтенанту можно многое простить, но не отсутствие ума и наблюдательности. Да, рассказ о майоре, который сначала теряет сознание при виде врага, а потом ходит по кабакам в гражданской одежде и поднимает дух у солдат, наверняка быстро достигнет чужих ушей...

Ни малейшего подозрения не должно пасть на Великий План до тех пор, пока не начнется война. От этого зависело все! Лейтенанту необходимо было любой ценой заткнуть рот!

— Вы, вероятно, являетесь ответственным лицом, — продолжал лейтенант, — чтобы рассказывать об этом...

— Заткнись!

Дермод сказал это спокойно, но в его голосе ясно послышались властные нотки.

— Сиди тихо и слушай!

Надо было рисковать, другого выхода не было. Он вынужден будет кое-что рассказать, хотя бы для того, чтобы обеспечить молчание этого лейтенанта, чтобы тот не болтал направо и налево о таких, казалось бы, несущественных вещах, но которые, однако, достигнув чужих ушей, могли уничтожить весь его ПЛАН!

Поэтому Дермод тихо произнес:

— Я потерял сознание, точнее, притворился, что потерял сознание, специально. Ты можешь понять, зачем я это сделал? Я только прошу тебя, чтобы наш разговор остался в тайне, так как если стража пронюхает что-нибудь...

Он специально оборвал фразу.

Резкий той Дермода привел лейтенанта в чувство. Поэтому он сразу все понял:

— Так вы притворились, чтобы попасть на войну? Теперь понятно, — он с облегчением кивнул головой. И одновременно с первым правильным суждением он сделал еще один вывод, но уже неверный: — Судя сейчас по всему вашему поведению, у вас есть единомышленники!

— Угадал! — быстро сказал Дермод. — Но еще раз прошу вас сохранить все это в тайне. Может быть, еще рюмочку?

Лейтенант встал и выпрямился, гордый и задумчивый. Покачав головой, он произнес:

— Нет, благодарю. Лишняя рюмка виски может развязать мне язык, а кроме того — завтра утром будет тяжелой голова. А это мне, — его глаза подозрительно блеснули, словно он услышал далекие звуки фанфар, — ни к чему! Утром я должен быть в отличной форме. Поэтому я, пожалуй, двинусь домой. Спокойной ночи, сэр.

Его рука метнулась было вверх, чтобы отсалютовать, но он вовремя спохватился, кивнул и направился к выходу.

Дермод встал и пошел следом, ощущая приятное чувство от хорошо исполненного долга. Он позволил лейтенанту подумать, что на стороне землян есть еще такие, как он — боевые, храбрые солдаты, которые в любой сложной ситуации не потеряют присутствия духа и выпутаются из любого происшествия. Да, ему удалось успокоить этого испуганного мужчину в мундире и превратить труса в готового на все, полного боевого энтузиазма солдата!

Однако, когда Дермод вышел из бара, хорошее настроение покинуло его. Может быть этому способствовал вид стражника, рассекающего шумную, пеструю толпу, а может быть зрелище стольких галактов на улицах. Галакты земного происхождения, которых официально именовали Гражданами Галактики, часто посещали своих убогих сородичей, считая их в некотором роде чудаками, которые ведут опасную и романтическую жизнь. Сознание того, что большая часть земного населения в настоящее время состоит из безвольных и деградировавших особей, окатило Дермода стыдом и отвращением тем большим, что он сам принадлежал к ним.

Однако главной причиной его плохого настроения стало чувство, что он является маленьким, ничего не значащим человеком, пытающимся сдвинуть с места огромный камень.

И он должен был все время повторять себе, что этот камень можно и не сдвинуть, если не знать, куда толкать, что он так тонко сбалансирован, что даже небольшое усилие, приложенное соответствующим образом, заставит его покатиться.

Не только на Земле, а практически на всех других планетах Галактического Союза система построения общества была одна и та же. В самой основе общества находились недовольные, которым не нравились законы, которые не признавали этики и норм поведения, которые жили в колониях разной величины — от большого города до целой области, занимающей значительную часть континента. Колонисты были безмерно, почти фантастически горды собой и своим прошлым. Верили, что только они культивируют идеалы своей расы, и считали себя единственными и неповторимыми.

Что же касается Земли, которая ничем не отличалась от других планет, то более девяноста пяти процентов человечества составляли Граждане Галактики, которым было все равно, что творится в Галактике, которые жили жизнью непродуктивных, развращенных в прелестях жизни эстетов, которым было неинтересно, что происходит в Космосе и кто властвует в нем. Поэтому галактов на Земле и на всех других планетах он мог не принимать в расчет как реальную силу, способную расправиться со стражей.

Дермод с горечью усмехнулся: расправиться со стражей!.. Те, которые устанавливали Законы, отнюдь не были глупыми.

Галактов практически не контролировали, так как с их стороны не существовало опасности восстания. Зато в колониях стражей было больше чем достаточно. Колонии были источником неприятностей и потенциальными центрами бунтов во всей Галактике, о чем стража отлично знала, используя необходимые по ее представлениям средства безопасности. Дермод, однако, был уверен, что на этот раз даже стражники не совладают с развитием событий.

Он постарался пересилить свое плохое настроение. Зайдя в один из баров, он окинул помещение взглядом. Двое офицеров сидели за дальним столиком и о чем-то вполголоса спорили. Дермод подошел к ним и, наклонившись, спросил:

— Я могу угостить вас, коллеги?

Этим способом, да, впрочем, и многими другими, он в течение трех недель познакомился с большим числом своих солдат. Надо было признать, что особого восторга испытать не пришлось. Но так как он считал себя немного психологом, то уверовал, что разговоры с ними принесли определенную пользу. До того как произошел случай, который заставил его окончательно порвать с прежней жизнью, он учил историю и психологию в Галактическом университете.

...Поднимаясь вверх на небесно-голубых столбах ракетного выхлопа, двадцать семь тяжелых транспортов стражи, набитых солдатами и их снаряжением, покинули Землю. Десятью днями позже, во время которых Дермод уговорами и угрозами склонял своих офицеров к принятию его новой смелой концепции ведения войны, они приземлились на Военной Планете номер 3, которая была выбрана как наиболее подходящая для проведения войн между теплокровными, дышащими кислородом жителями Галактики. Но прошло еще два дня, прежде чем пустые корабли улетели, а сопровождавшие земную армию советники из стражи удалились на свою базу, расположенную в пятистах милях от лагеря землян. Только тогда Дермод, вздохнув, начал готовиться ко второму этапу своего Плана.

У него было, по крайней мере, четыре недели свободы действий. Это был период, который давался офицерам и солдатам для ознакомления с местностью, с оружием, в общем, для вхождения во что-то вроде боевого настроения. Либо наоборот: те, кто принимал всерьез пропагандистские речи советников, должны были принять решение о сдаче в плен. В конце этого четырехнедельного периода — Дермод знал об этом, — должны были прибыть психологи стражи, которые опять будут увещевать их, и только тогда, наконец, будет отдан приказ начать войну.

Во всяком случае, так это выглядело до сих пор...