В жерле вулкана - Холл Адам. Страница 21

Глава 12

Президент Трансокеанской авиакомпании целый час дожидался в гостинице «Мирафлорес» появления Уиллиса.

В течение этого часа он спросил у двух разных портье, где мистер Рейнер, и получил тривиальный ответ: «Уехал, не оставив адреса». Гейтс решил, что его сотрудник выполнил полученное из Лондона указание и улетел домой. Но все же он, сам не понимая почему, беспокоился из-за Рейнера. Запрос Рейнера по поводу того, чтобы остаться здесь, в Пуэрто-Фуэго, произвел несколько странное впечатление, но в нем не было заметно никаких вызывающих интонаций. А теперь Рейнер был на пути домой.

Гейтс был исполнен энергии, которая требовала выхода. Он уже изучил карту города, висевшую на стене, и теперь прохаживался по залу, украшенному арками, пальмами и испанскими плетеными кожаными украшениями. Затем он снова смотрел на карту и опять принимался ходить по залу, пока на одежде не выступили пятна пота. В конце концов он был вынужден потребовать литр наранхильи со льдом и сесть. Сидеть было хуже, чем ходить, потому что от бездействия он начинал волноваться и становился раздражительным. Он продолжал потеть.

Он думал об Уиллисе, как любой другой думал бы о человеке, с которым должен встретиться. Он восхищался холодным самообладанием Уиллиса почти десять лет. Уиллис никогда не спешил, но все же никогда не опаздывал. Он никогда не смотрел на часы, но всегда точно знал время. Со сверхъестественной энергией змеи он спокойно скользил с места на место и успевал раньше тех, кто несся на подгибающихся ногах – к этим людям относился и сам Гейтс. Если бы Уиллис знал о приезде президента T.O.A., то, конечно, оказался бы здесь за пять минут до появления Гейтса. Президент авиакомпании не сообщил о своем приезде никому. Лишь один сотрудник службы перевозок, на благо себе, узнал президента, когда тот шел через аэропорт Сан-Доминго. Он не хотел, чтобы Уиллис или Рейнер ожидали его. Изрядной долей своих успехов Гейтс был обязан молниеносным налетам. Его отец, трудившийся на бирмингемском медеплавильном заводе, сказал ему когда-то: «Пользуйся каждой возможностью удивлять людей, сын. Это подхлестнет их – и ты на коне».

Он подозревал, что помимо его собственного, прямого, способа удивлять людей существовали и другие. К числу последних относился и метод Уиллиса «подхлестывать», изучая издалека слабости людей, а затем играть на них. Уиллис был прежде всего наблюдателем и хорошо справлялся со своим делом, но он мог изучать вещи и людей только прячась за невидимую стену, которую создавал своим поведением. Она позволяла ему скрывать от других свои блестящие глазки.

Гейтс умел удивлять людей и знал, какие это приносит преимущества. Поэтому ему было нелегко с такими людьми, как Уиллис, которые могли умело ответить сюрпризом на сюрприз. Но он все же восхищался качеством, которое порой называл членам правления. То была невозмутимость (или равнодушие).

Уиллис, совершенно свежий с виду, легкой походкой вошел в гостиницу перед самым закатом. На нем был полотняный костюм и парусиновые туфли. Могло показаться, что он только что появился в городе, сойдя с борта круизного лайнера.

– Ну, если это не мистер Гейтс… – Удивленный тон был деланным, будто он увидел президента в окно, но не собирался говорить об этом. Может быть, так оно и было.

– Привет, Уиллис. Я надеялся, что вы все же появитесь. Не хотите выпить?

– Охотно. Ром здесь очень хорош.

– Ром? Вам от него не жарко? – Дурацкий вопрос: Уиллису могло бы стать жарко разве что от адского пламени. Да и там большая часть жара была бы поглощена стеной.

– Мне нравится его аромат, – со своей кривой улыбкой сказал Уиллис. К ним уже шел официант, очевидно, получив какой-то телепатический заказ. Когда Гейтс захотел выпить апельсинового сока, ему пришлось несколько раз крикнуть в шахту лифта; только после этого к нему подошли.

– Уиллис, эти парни понимают по-английски?

– Возможно, сэр.

– Тогда пойдем куда-нибудь в тихое местечко, где можно спокойно поговорить. Для начала: вы знаете наверняка, что Рейнер отправился в Лондон?

– Думаю, что скорее всего так. Его депортировали.

– Его – что?

– Я говорил об этом с консулом. Видели, как полицейские вчера рано утром сажали мистера Рейнера в самолет.

– Почему?

– Ему в багаж подбросили неподобающую литературу, сообщили об этом полиции и «посоветовали» проверить его. В таком случае депортация – достаточно вежливое мероприятие.

– Откуда вам это известно?

– Я заметил, что он выехал из гостиницы две ночи тому назад, и заинтересовался.

– Вы знаете, что я послал ему телеграмму с приказом вернуться?

– Да, мистер Гейтс, но мне показалось, что он не слишком-то обрадовался ему. – Уиллис с умеренным интересом смотрел на негодование начальника. – Мне сказали, что он был арестован.

– Вам сказали! Кто?

– Один из местных портье.

Раздражение Гейтса все усиливалось. Ему самому сказали, что Рейнер просто выехал.

– Арестован!

– Да. На следующее утро я отправился к консулу узнать, нельзя ли чем-нибудь помочь. Но к тому времени самолет мистера Рейнера уже шесть часов находился в полете, а консул успел связаться с Сан-Доминго и узнать, как все происходило. – Он точно в нужный момент сделал глоток белого рома и взглянув на Гейтса через край стакана.

– Они не имеют права так обращаться со служащим Т.О.А.! Почему вы не телеграфировали мне? – Он выглядел очень раздраженным.

– Сеньор Гейтс! – раздался голос портье, спешащего со сложенным листком бумаги.

– Это я.

Гейтс развернул телеграмму.

Телеграмма была отправлена вчера в 09.00.

– Вашу телеграмму переслали мне из Лондона. – Гейтс толкнул телеграмму через стол Уиллису. Он был слишком разражен способностью Уиллиса вытаскивать кроликов из шляпы, чтобы извиниться за слишком поспешные выводы. – Почему им потребовалось выставить его из страны?

Уиллис медленно, как радар, повернул свою длинную узкую голову. Портье уже скрылся из поля зрения.

– Я думаю, стало известно, что мистер Рейнер интересуется тем же самым, что изучаю здесь я. Местным жителям это не нравится. На моих чемоданах стоят очень хорошие замки, а здешний климат меня вполне устраивает. – В уголках его маленьких прозрачных глаз появились чуть заметные морщинки, означавшие довольную улыбку.

– Ей-богу, я займусь этим вместе с послом! – Гейтс встретил спокойный отрезвляющий взгляд своего подчиненного. – Конечно, после окончания расследования.

– Да, мистер Гейтс. Сейчас нам совершенно не нужна излишняя реклама. В любом случае, вы хотели, чтобы мистер Рейнер вернулся домой, ведь правда?

– У вас есть какие-нибудь соображения по поводу того, кто мог это сделать? – спросил Гейтс, твердо глядя Уиллису в глаза.

– О, нет.

– Вообще никаких? – Этот прямой пристальный взгляд в зале заседаний вынуждал многих признаваться в том, что они надеялись скрыть.

– Я уверен, что это не был его соотечественник.

– Я вовсе не предполагаю, что это ваша вина, Уиллис. – Хотя, конечно, Гейтс именно это и предположил.

– Я думал о Линдстроме, – вежливо сказал Уиллис.

Гейтс сделал большой глоток из своего стакана.

– Вы видели Линдстрома?

– Еще нет.

– Но думаете, что он здесь?

– Да.

– Послушайте, есть здесь хоть какое-нибудь место, где можно поговорить?

– Это удобно сделать на открытом воздухе. Мы могли бы заодно посмотреть закат.

– К черту закат.

Они поставили на стол пустые стаканы, и Уиллис своими короткими целеустремленными шажками повел шефа на Авениду-дель-Мар. Солнце уже почти касалось поверхности океана, но земля все еще хранила его жар и асфальт под ногами был горяч. Из домов начали появляться люди; казалось, будто все они одурманены после жаркого дня.