Кто следующий? Девятая директива - Гарфилд Брайан. Страница 65

Казалось, Мезетти не обращал внимания на свое сопровождение. После наступления темноты их задача усложнялась, потому что постоянно видя в зеркале огни, едущей за ним машины, он мог скорее догадаться о ее предназначении.

Сзади приблизился «Порш», проехал несколько поворотов почти рядом с бампером «Вольво», а затем вырвался вперед, обгоняя их. Лайм пытался разглядеть лицо водителя, но сбоку выросло облако выхлопов. «Порш» занял место перед ними, и они обрадовались, что между Мезетти и ними появилась на некоторое время другая машина. Мезетти ехал довольно быстро, но через пару миль «Порш» забеспокоился, резко прибавил скорость и промчался мимо.

Наступило время включать фары. Дорога преподнесла им сюрприз в виде следующих один за другим резких поворотов, повторяя изгибы берегов цепи озер. Внезапно сквозь деревья мигнули огни «Сааба».

Действия, Мезетти выглядели дилетантскими. Очевидно, его обучили, как отделаться от одного хвоста, но его маневры не давали возможности освободиться от нескольких преследователей или обнаружить их. Если его люди прослушивали переговоры по рации, они бы знали, что он зажат в тиски, но группа Лайма не использовала стандартный диапазон Полицейских машин, людям Мезетти должна была быть известна частота настройки, а это было маловероятно. В любом случае, они не имели представления о потайном сигнальном устройстве, прикрепленном к машине Мезетти. Об этом не упоминалось и не будет упоминаться по рации.

«Они, — думал он. — Стурка».Неужели Стурка где-то здесь, в нескольких милях, петляет в соснах с Клиффордом Фэрли?

— Увеличь немного скорость. Я не вижу его фар.

Шед Хилл прибавил газу, и «Вольво» начал накрениваться на поворотах. Огни фар терялись среди толстых стволов деревьев, отбрасывающих в глубине леса причудливые тени.

Дорога изогнулась тремя крутыми поворотами; Хиллу пришлось притормозить. Они делали не больше тридцати километров в час, когда проехали последний поворот, и огни фар выхватили из темноты стоящую поперек дороги машину.

Рука Лайма скользнула по приборной доске и вцепилась в ее край. Машину занесло на осколках льда, вмерзших в дорогу, но протекторы выдержали, и «Вольво», развернувшись, остановился, слегка подтолкнув ствол сосны.

Лайм уронил руку и бросил мрачный взгляд на машину, перегородившую дорогу.

Это был «Порш», который пронесся мимо них десять километров назад.

В нем не оказалось ни ключей, ни документов.

— Выясни, на кого он записан, — сказал Лайм Шеду Хиллу. Они откатывали его с дороги.

Скрипя и подпрыгивая, он сполз к деревьям, и Шед Хилл бросился назад к «Вольво», чтобы включить вызов. Лайм забрался на место водителя. Шед Хилл стоял снаружи перед открытым правым окном, говоря в микрофон, который он держал в руке.

— Лезь внутрь, — бросил Лайм и повернул стартер.

Машина качнулась под тяжестью Хилла. Дверца захлопнулась, Лайм задним ходом вернулся на шоссе, включил передачу и нажал ногой на педаль. Они рванули вперед со скоростью девяносто километров в час и увеличили ее до ста там, где позволяла дорога. Но огней фар не было видно.

— Спроси его, где находятся эти чертовы фургоны.

Хилл повторил в микрофон:

— Где фургоны?

— Едете в нужном направлении, — ответил диспетчер. — Мы еще не потеряли шансы на успех.

Но они их потеряли. Через пятнадцать минут сигнал прекратил двигаться, а в половине четвертого они обнаружили «Сааб» на глухой дороге у опушки леса. Мезетти скрылся.

Это был летний коттедж. Живописное озеро, длиной около мили, современный дом, выглядевший немного громоздким, деревянная пристань с бензиновым насосом. Вдоль берега озера тянулась кромка льда; но оно не замерзло полностью. Лайм, нахмурившись, смотрел на «Сааб». Сзади него остановился один из фургонов, все прожектора и фары были включены, все место залито светом, как арена. Вокруг машины теснилась толпа специалистов, но какая от этого была польза?

Из рации протрещал голос:

— На снегу есть отпечатки?

— Полно. В основном они идут от шоссе вниз, к пристани. Вы уже получили данные об этом «Порше»?

— Прокатная компания. Мы пытаемся установить, кому они дали его. На это потребуется время — это маленькая фирма, они закрыты по воскресеньям. Мы разыскиваем управляющего.

— Он ничего не сможет сообщить. — Лайм держал в кулаке свободно болтающийся микрофон и свирепо разглядывал «Сааб».

Один из специалистов разговаривал с Шедом Хиллом внизу, на пристани, размахивая руками в сторону топливного насоса. Из микрофона донеслось:

— Вероятно, нам следует запустить все механизмы поисков. Провести массовые облавы, показать era фото по телевидению, все возможное. Что мы упустили?

— Забудьте об этом. — С этого момента поиски должны были идти в широком масштабе, но тайно. Если информация о них просочится наружу, это могло увеличить опасность для Фэрли.

Шед Хилл вприпрыжку бежал с пристани.

— Там кое-что есть, сэр. Насос с авиационным бензином.

Лайм издал рычащий звук и поднес микрофон к губам.

— Он может находиться в морском самолете. Здесь рядом озеро, дамба. На пристани обнаружен насос с авиационным бензином.

— Сейчас настроим прямо на него прибрежный радар.

Показались огни фар, качнувшиеся на ближайшем изгибе дороги, и Лайм, прищурившись, наблюдал за подъезжавшей машиной. Вряд ли кто мог заехать, в зимнее время по делам в эти края.

Машина остановилась позади фургона, один из финских полицейских пошел к ней, чтобы переговорить с водителем. После минутного замешательства атмосфера разрядилась — финн сделал знак рукой, и Лайм пересек шоссе.

Вновь прибывший оказался толстым человеком с коротко стриженными седеющими волосами и пятном лысины на затылке. Когда он вылез из машины, Лайм тотчас узнал одежду — тяжелые ботинки и и шерстяной костюм московского пошива.

— Вы Дэвид Лайм?

— Да.

— Виктор Меньшиков. Честь имею.

Его легкий официальный поклон выглядел старомодно. Для полноты впечатлений не доставало щелканья каблуками.

— Как я понимаю, вы пытаетесь обнаружить местонахождение Мезетти? — Меньшиков направился в сторону деревьев, к границе освещенного фургоном пространства. Заученная небрежность слишком бросалась в глаза, это напоминало сталинское кино, неуклюжее, полное мелодрамы, а не учтивой тонкости, на которую оно претендовало.

Лайм последовал за ним к деревьям. Они были вне пределов слышимости остальных. Лайм просто стоял и ждал с приклеенной к губе сигаретой. Лицо Меньшикова пылало на холодном ветру.

— Кажется, мы в состоянии помочь вам.

— В самом деле?

Меньшиков подергал мочку уха. Это был один из характерных жестов Михаила Яскова, и, очевидно, именно у него он перенял его. Ясков принадлежал к тому типу людей, которые внушают желание подражать себе окружающим. Этот толстый болван со своими неуклюжими потугами на элегантность был жалкой копией — агент пятого сорта, делающий вид, будто он на самом деле второсортный, со всей этой рисованной конспирацией.

Обычный бюрократ; в эти дни везде были одни и те же проблемы с кадрами.

— Мне приказано сообщить вам адрес и время.

Лайм спокойно ждал.

— Раихимакикату, 17. В шестнадцать часов сорок пять минут.

— Хорошо.

— Разумеется, один на один.

— Конечно.

Меньшиков отрывисто улыбнулся, пытаясь принять злодейский вид. Наклонил голову, втащил в машину свой тяжелый зад и уехал. Ветер хлестал Лайма. Он вынул изо рта сигарету и бросил ее в снег, под ноги. Удаляясь, задние огни машины Меньшикова повернули и исчезли. Лайм подошел к «Вольво».

Он устало устроился в автомобиле, засунул в рот новую сигарету, дернул вниз галстук, расстегнул пуговицу на воротнике и сказал Хиллу:

— Ясков хочет встретиться со мной наедине в четыре сорок пять.

Оставался один час до встречи. Шед Хилл набрал скорость.

— Вы думаете, они взяли Мезетти?