Год Кита - Шеффер Виктор. Страница 31

АПРЕЛЬ

Семья маленького кашалота пасется в районе тридцатой параллели, к северо-западу от острова Гуадалупа и к югу от калифорнийских островов Чаннел. Девятьсот миль отделяют китов от того района, где в начале января сражались самцы; в действительности киты – и старые, и молодые – прошли гораздо больший путь, так как двигались они не по прямой. Теперь они присоединились к такому большому стаду, что с корабля кажется, будто белые фонтаны пара покрывают весь горизонт на западе.

Небо на севере темнеет. День клонится к вечеру. С минуту два самца плывут рядом, затем тот, у которого на спине белеет круглое пятно размером с тарелку (шрам от старой раны), замечает самку и сворачивает за ней. Несколько часов самец и самка плывут бок о бок, иногда он касается плавником ее плавника, или задевает ее хвостом, или прижимается к ней боком. Оба молчат. Ни самец, ни самка не охотятся. Они не ныряют, но подолгу остаются под водой. Наконец самец поднимается чуть выше самки и осторожно прижимается к ее спине. Потом отстает и минут пять идет следом за ней. Нет сомнений в том, что именно самец является активной стороной. Вот он набирает скорость и на ходу прижимается к брюху самки, затем обгоняет ее и переворачивается, показывая ей брюхо, затем опять спину. Потом проносится перед китихой, расставив плавники в стороны,- принимает необычные позы, стараясь привлечь внимание самки. Темп его танца убыстряется. Самка отзывается на ухаживания самца: она переворачивается вверх брюхом, и самец проплывает над ней, прижимаясь к ее возбужденному телу. Затем киты вновь плывут бок о бок; самец хватает самку за челюсть. Они трутся головами, щелкают челюстями, сталкиваются лбами. Это продолжается в течение получаса.

В северной части небосклона растет черная туча, и на горизонте небо уже сливается с морем в пелене дождя.

Наконец киты вертикально всплывают к поверхности. Их черные головы заслоняют потемневшее небо. Прижавшись брюхом к брюху, киты касаются друг друга плавниками; с их теплых чистых боков стекает вода. Несколько секунд продолжается соитие, затем оба с оглушительным плеском погружаются в воду.

Стадо не стоит на месте – оно перемещается то к северу, то к северо-западу, его средняя скорость составляет около трех узлов; примерно с такой скоростью идет пешеход. Еще несколько дней – ив движениях каждого кита будет отчетливо заметно сезонное возбуждение. Всплывает самец – дыхало его расширяется и конвульсивно сжимается, глаз словно подмигивает, мышцы под слоем жира вдруг собирают кожу в неожиданные складки. А наш маленький кашалот спокойно сосет молоко, и его мать настороженно держится в стороне от возбужденных самцов.

Среди ветра и дождя совокупляется еще одна пара китов, на этот раз – в горизонтальном положении.

Налетает шторм, и стадо скрывается в сплошной пелене воды.

У китобойного промысла обширная и сложная история. В ней то и дело натыкаешься на споры о проблеме собственности. Кому принадлежат киты? Что означает «свободная охота» в океане? Речь ведь идет о промысле, который приносит сто пятьдесят миллионов долларов в год.

Пионерами китобойного промысла были первобытные охотники, вооруженные весьма примитивным оружием; а последними охотниками на китов станут, вероятно, наши современники, вооруженные такой жестокой и такой сложной техникой, что для работы с ней потребуется специальное образование. Первые китобои преследовали китов, вооружившись копьями с костяными или каменными наконечниками. Эти примитивные гарпуны прикрепляли к поплавкам, изготовленным из дерева или шкур. Лишь после многодневной борьбы, которая вконец изматывала кита, охотники отваживались приблизиться к нему, чтобы нанести последний, смертельный удар. Однажды какой-то охотник, не удосужившийся привести в порядок свой гарпун после очередной охоты, случайно заметил, что кусок гнилого мяса, приставший к наконечнику, служит чем-то вроде талисмана – ускоряет смерть очередной жертвы. Нам с вами известно, что такое заражение крови, но охотник, который впервые обнаружил магическое действие отравленного гарпуна, не знал о сепсисе и лишь по чистой случайности сделался первым шаманом китобойного промысла.

Некоторые из китобоев северных племен, вероятно, умели убивать китов при помощи ядов, приготовленных из ядовитых растений. Первым экспериментом такого рода были, очевидно, попытки отравления мелких рыб в прибрежных заводях. Начало применения яда для целей охоты уходит в седую древность.

Японцы, всегда державшие первенство по части использования морских богатств, умели плести особые сети, столь прочные, что с их помощью ловили даже крупных китов.

Нетрудно представить себе, как наши нецивилизованные предки распоряжались свежей – или не очень свежей – тушей убитого кита. Мясо они ели. Жир разливали в чаны и котлы – он шел для освещения и обогрева стойбищ и жилищ. Кости Шли на изготовление инструментов и орудий, а также посуды. Сухожилия заменяли нитки.

Каждое новое усовершенствование китобойного судна и китобойного гарпуна позволяло охотникам уходить все дальше от берегов. В шестидесятых годах девятнадцатого века придумали наконец начинять гарпун взрывчаткой. Это изобретение Свенда Фойна возвестило начало нового, последнего века китобойного промысла. Фойн получил патент на свой разрывной снаряд накануне рождества; в тот день он записал в своем дневнике: «Благодарю тебя, Господи. Ты и только Ты совершил это».

Надеюсь, что памятника Фойну не поставят, но вполне понимаю людей, которые с чистой совестью воздавали почести человеку, обогатившему Норвегию – пусть даже и ценой величайшей катастрофы для китов. Американцы убили первого кашалота в 1712 году, когда китобойное судно из Новой Англии, охотившееся в прибрежных водах на настоящего гладкого кита, унесло штормом в открытое море. Своего расцвета американский китобойный флот достиг в 1846 году: в него входило тогда семьсот тридцать пять судов – шлюпов, шхун, бригов, барков и прочих. Некогда Соединенные Штаты Америки гордились своим китобойным флотом – теперь у них осталась только одна база по переработке китов в Калифорнии.

В начале девятнадцатого века важнейшими продуктами китобойного промысла были жир и китовый ус. Когда в 1859 году из первой нефтяной скважины в Пенсильвании забила нефть, это был сокрушительный удар по торговле китовым жиром: жир перестали считать лучшим средством для освещения жилищ. Китовый ус (который в 1897 году шел по пять тысяч долларов за тонну, потому что из него делали корсеты) в двадцатом веке заменили пластиком. Однако и сегодня кости, внутренности и прочие продукты охоты на китов находят широкое применение, а мясо по-прежнему идет в пищу; в Японии его ежегодное потребление составляет более ста тысяч тонн.

В 1904 году Кристиан Ларсен основал китобойную станцию на острове Южная Георгия – и началось великое опустошение Антарктики: промысел, развернувшийся в южных полярных водах, унес больше миллиона китов. В 1923 году китобойный промысел окончательно избавился от необходимости опираться на береговые базы: теперь китобои в основном охотятся с плавучих заводов, которым приданы различные вспомогательные суда. Такие китобойные флотилии месяцами бороздят международные воды, не заходя в порты. Весь охотничий сезон днем и ночью китобойцы убивают китов и доставляют их туши на плавучие заводы для переработки. По последним имеющимся у меня сведениям, в настоящее время насчитывается более двухсот пятидесяти таких специальных судов.