Маленькая принцесса (пятая скрижаль завета) - де Куатьэ Анхель. Страница 16

— Почему я должен вам верить?! — спрашивал мужской голос.

— Потому что я уже дважды спасала вашу дочь, — раздраженно ответила Кассандра.

— Нина Петровна, я вам очень за это благодарен! Очень! Но теперь ей хуже! Бластов в последних анализах в семнадцать раз больше нормы, — возразил мужчина. — Врачи говорят, что это самое серьезное обострение за все время болезни!

— Я вам говорила, вы не должны были прибегать к помощи врачей! — отрезала Кассандра.

— Но как же?! Они же ее лечат — хоть как-то! У нас просто нет другого выхода! — мужчина был в отчаянии. — Мы все выполняли, что вы говорили, но... Она умирает. Что нам делать, что?! И почему она все время говорит: «Отпустите меня»?! Вы представляете себе, каково мне это слышать?!

1 — Вы все неправильно понимаете! Она у вас Божий ребенок, Божий! — кричала Кассандра. — Она ищет встречи с Богом, а вы ее не пускаете!

— Я что, должен позволить ей умереть?! — негодовал мужчина.

Она не умрет. Вы все неправильно понимаете, — Кассандра была непреклонна.

Опять вы за старое, — сказал мужчина и секунду-другую раздумывал. — Я понял. Я так и думал. Вы просто ничего не можете сделать. Я укладываю ее в больницу. Пусть продолжают химиотерапию. Надо готовиться к операции. Ей пересадят костный мозг. Даже если шанс один к десяти...

Я не видел этого, но мне показалось, что, сказав это, мужчина повернулся и пошел прочь.

— Не смейте этого делать! — заорала Кассандра.

— Тогда верните ее к жизни, — эти слова мужчины прозвучали как ультиматум.

— Я же вам сказала, я не могу ехать сейчас! — голос Кассандры задрожал. — У меня здесь дела! Я не могу!

— Тогда, как знаете. Прощайте.

Тишина. Только звуки плещущейся в фонтане воды.

— Подождите! — крикнула Кассандра. — Дайте мне три минуты. Я еду с вами.

В ее голосе звучала решимость ненависти.

— Я в машине у ворот, — тем же резким тоном ответил ей мужчина.

*******

Тут ты, Данила, аккуратно закрыл окно и повернулся к нам. И я тебя почти не узнал. Прежней растерянности, рассеянного взгляда, уставшего выражения лица — ничего этого не было. Как рукой сняло! Ты был собран, по-деловому напряжен и сосредоточен.

— Это он, — сказал ты.

— Он? — я тебя не понял.

— Да, Анхель, это его голос в моей голове, — уверенно сказал ты. — Все становится на свои места. Гаптен, мы можем на тебя рассчитывать?

— Конечно, — ответил Гаптен, и было видно, что он рад твоему доверию.

— Сейчас здесь будет Кассандра. Разыграем ее. Гаптен, прячься за портьеру, — командовал ты.

— Анхель, садись здесь, у дивана. Скажешь ей, что я в забытьи и, видимо, до утра в себя не приду.

Убедившись, что мы выполнили твои распоряжения, ты лег на диван и притворился спящим.

Через пару секунд в дверях действительно появилась запыхавшаяся Кассандра.

— Анхель, как ваши дела? — спросила она, пытаясь выглядеть сонной и уставшей.

— Плохо. Данила так в себя и не приходит, — сказал я. — Даже не знаю... До утра точно не очнется. И я отключаюсь, так спать хочется.

— Ну, что ж, утро вечера мудренее, — удовлетворенно сообщила Кассандра. — Вы тогда отдыхайте, а с утра вернемся к нашим делам.

— Спокойной ночи, — сказал я.

— Хороших сновидений...

Когда дверь захлопнулась, ты позвал Гаптена:

— Гаптен, дружище, надо сыграть в «дурака». Шоу продолжается. Только теперь водить будем мы. Я правильно понимаю, что за нами следят?

— Разумеется, — ответил Гаптен.

— Значит, мы должны размножиться — быть и здесь, и там, куда отправляется эта парочка. Это можно устроить?

— Это уже устроено, — улыбнулся Гаптен. — Перед тем, как прийти к вам, я закольцевал запись в системе видеонаблюдения. У охраны на мониторах одни и те же кадры — вы вдвоем в этой комнате. Если бы Кассандра узнала о нашей встрече, хорошего было бы мало. Так что вашего исчезновения до утра никто не заметит.

— Не вашего, а нашего... — уточнил ты, уже направляясь к двери. — Машина есть?

— Будет! — сказал Гаптен и поспешил тебя остановить: — Но через дверь мы не пойдем...

*******

До города мы ехали эскортом. Впереди мужчина, говоривший до этого с Кассандрой. Он был на красном мазератти. За ним — Кассандра в своем мерседесе. А следом — мы на девятке Гаптена.

— Данила, у тебя есть план? — спросил я. Ты выглядел уверенным, но у меня было

полное ощущение, что сейчас случится что-то ужасное. Вдруг из-за своего состояния ты не отдаешь себе отчета в том, что делаешь?! Мы ведь абсолютно запутались.

С одной стороны, Кассандра. Ее намерения не понятны. Она ведет какую-то игру, но против нас или за нас?! С другой стороны, Совет, планы которого очевидно расходятся с нашими. Плюс к этому, мы до сих пор не знаем, в ком Скрижаль.

Может быть, мы вообще идем по ложному следу?! Наконец, мы доверились Гаптену. Но правильно ли мы сделали?!

— План? — ты удивленно посмотрел на меня. — Анхель, ответь мне на один вопрос: каким человеком можно манипулировать?

— Манипулировать?.. — я растерялся. — Не знаю, Данила.

— Манипулировать можно только неуверенным в себе человеком. Если человек не уверен в себе, то у него нет собственной позиции. Он ждет, что кто-то возьмет на себя его ответственность. Ждет, что ему скажут: «Я знаю, что к чему. Доверься мне». И я очень благодарен Гаптену...

— Мне?.. — Гаптен удивленно посмотрел на тебя.

— Да, Гаптен, тебе. Знаешь, ты вогнал меня в краску. Там, в комнате, когда мы впервые встретились. Ты сказал мне: «Я говорю то, что думаю. Вы можете не соглашаться со мной. Это ваше право. Но я честен с вами. Я говорю то, что думаю, потому что я уважаю вас и себя».

— Но, так и есть... — Гаптен пожал плечами, словно бы речь идет о совершенно очевидных вещах.

— Да, Гаптен, — подтвердил ты. — Так и есть! И мне стало стыдно. Потому что я неуважительно говорил с тобой — с недоверием, высокомерно. Тогда я задумался: «Почему?» И ты снова подсказал мне. Ты сказал, что я говорю так, словно защищаюсь. Ты сказал: «Только правда открывает путь. Правда по отношению к себе».

— Данила, ты меня пугаешь... — сказал я.

В эту секунду, глядя на твое воодушевление, я был почти уверен, что ты бредишь.

— Анхель, меня надо дослушать, прежде чем пугаться, — улыбнулся ты. — И я подумал, а какую правду о себе я скрываю от самого себя?

Ты замолчал. Мы мчались по шоссе в направлении города. Тусклый свет фар. Где-то впереди маячил мерседес Кассандры. Воцарившуюся тишину нарушал только ревущий мотор нашей машины.

— Данила, какую правду? — спросил я, не имея больше сил ждать твоего ответа.

— Я ведь так до сих и не верю... — ты задумался, пытаясь найти нужное слово. — Это трудно сказать себе: «Знаешь, дружище, а ты ведь Избранный! На твою долю выпала ответственная работа. И никто в целом мире не сделает ее за тебя. Тебе будут помогать, за тебя будут болеть, но сделать ее ты должен сам, потому что Избранный — ты». Трудно это себе сказать.

Мы с Гаптеном, не сговариваясь, воскликнули вместе:

— Но ведь это так!

Вот вам так просто: «Это так!», — ты даже рассмеялся. — А мне не просто. Мне сложно. Но потом я подумал: «Черт, если я не верю в себя, как же я сделаю то, что должен?!» Я похож на человека, который думает, что не может ходить, и поэтому не встает с постели. Далеко он уйдет? И я понял, что должен при знаться себе в том, в чем я стесняюсь, или боюсь себе признаваться. Да, я — Избранный. Ужасно звучит. Но я должен сказать это себе.

Данила, я сидел и смотрел на тебя, словно в первый раз увидел. Все думают о тебе, как об Избранном. Даже члены этого непонятного и неизвестного нам Совета! Ты один так не думаешь! Ты считал Избранными всех, с кем мы находили скрижали — Кристину, Илью, Максима, Митю. Но оказывается, не думал так о себе!

И тут меня, как молнией пронзило! А что, если бы мне пришлось так о себе думать?! Проснуться в один прекрасный день и сказать себе: «Я — Избранный! Поздравляю тебя (то есть себя) с этим!» Это же невыносимо. Сложно. Неловко. Страшно.