Омерта десантника - Алтынов Сергей Евгеньевич. Страница 11

В лоб Сафронову смотрело черное дуло автомата, очень похожего на немецкий «шмайсер». Такие лейтенант видел только в фильмах о Великой Отечественной. Между тем заглохнувший «Урал» взяли в полукруг еще пятеро бородачей. У них в руках были вполне современные «АКС-74».

– Пойдем, шурави, – негромко произнес старший, подойдя к Сафронову на расстояние вытянутой руки.

На сей раз ударения в словах было сделаны на редкость правильно.

– Где они сейчас? – поинтересовался Виталий Павлович Шубин у своего немногословного помощника.

– Совсем рядом, – ответил тот и ткнул карандашом в один из квадратов карты местности.

Все четверо сидели в рабочем кабинете гостевого дома. Степан Митрофанович во главе стола, с правого края – тот, кто хорошо помнил Ванинский порт.

– И на них уже вышли? – продолжил вопросы Виталий Павлович.

– Наш человек только что передал, что грузовик заметили, солдат решили взять в плен, с машиной – по обстановке. К шоссе выдвинулся отряд в количестве восьми человек.

– Переговорное устройство у «нашего человека» надо будет забрать сразу же по окончании акции. – Виталий Павлович кивнул на причудливую зажигалку в виде восточного кинжала, которую держал в руках его помощник.

– Будет сделано, – кивнул тот. – Парфенова предупредить сейчас или по окончании боестолкновения?

– Разумеется, по окончании, – проговорил Шубин. – Возможно, капитан Крылов героически погибнет в боевой операции. Хотя надежда на это слабая, Крылов – опытный командос… Ему бы полтора года назад майорскую звезду и в академию, сейчас не было бы этих дурацких хлопот. Главное – разведроту, а следом за ней и разведбатальон ВДВ после такого конфуза расформируют… Когда все закончится, переговорник у Парфенова тоже забери. А то этот идиот наберется ума похвастаться им перед девками.

– Обижаете, Виталий Павлович, – развел руками помощник. – Все, ухожу, пожелайте «ни пуха»…

Помощник покинул помещение, и некоторое время все трое сидели в тишине.

– Прошу прощения, Виталий Павлович, – первым подал голос тот, кто помнил Ванинский порт. – Я человек новый, несколько из других социальных слоев. Объясните, пожалуйста, – вот ведь этот Крылов. Он же вроде бы ваш человек, в том смысле, что офицер, член коммунистической партии. И вы вдруг с такой легкостью даете приказ об его уничтожении?!

– Много вопросов задаешь, Петр Васильевич, – отозвался Шубин. – Я, грешным делом, тебя за толкового считал. Уж в тех социальных слоях, откуда ты родом, такие вещи, по-моему, хорошо растолковывают.

– В «тех» растолковывают, – кивнул Петр Васильевич. – Но мы-то сейчас вот здесь. – Он окинул взглядом недешевую обстановку кабинета. – Я просто должен знать ВАШИ правила, чтобы придерживаться их.

– Степан Митрофанович! – Шубин кивнул в сторону пожилого. – Ты ж у нас от идеологического фронта, так растолкуй непонятливым!

– Капитан Крылов – солдат, – проговорил, не особо задумываясь над объяснением, Степан Митрофанович. – Солдатам свойственно погибать. Таков исторический закон. Если Крылов останется в живых, он продолжит писать свои рапорты, что нам с вами, Петр, совершенно не нужно. Ко всему прочему, он может попасть в плен. Там ему развяжут язык, а в душманских лагерях периодически отираются всякие иностранные репортеры, охочие до сенсаций. Дело может запахнуть международным скандалом. В данный же момент Крылова ждет героическая смерть, светлая память и мемориал в школе, которую он окончил. То же самое ждет сотни и тысячи других солдат… Есть еще вопросы, Петр?

– Скажите… – проговорил Петр, сделав вынужденную паузу, точно собираясь с духом. – А меня и… моих людей вы тоже считаете солдатами?

– Вас, Петр, мы считаем деловым партнером, – ответил Степан Митрофанович. – По-моему, вы должны быть удовлетворены.

– Так точно, – произнес Петр, кивнув Шубину, – так ведь, кажется, принято отвечать у вас?

Ответить Виталий Павлович не успел. Лежавшая рядом с пепельницей кинжал-зажигалка издала негромкий мелодичный звук. Это означало, что с генералом Шубиным выходят на связь.

– Пойдем, шурави, – повторил бородач.

– Куда? – стараясь изобразить замешательство, проговорил Сафронов, отметив, что Великохатько сумел отойти за кабину.

Бородач молча кивнул на свой допотопный автомат. Сафронов сделал вялое движение в сторону и вдруг стремительно выбросил вверх правую ногу. Точно ударом бича он выбил из рук моджахеда оружие, так, что тот не успел выстрелить. Одновременно сухо щелкнули два выстрела, уложившие двоих «духов», ударила и автоматная очередь…

Вторым ударом Сафронов был намерен сбить бородача наземь, но тот тоже кое-чего стоил в рукопашной. Сумел блокировать удар лейтенанта и нанес ответный. Столь быстрой атаки от уже немолодого «духа» Сафронов не ждал, потому отлетел к кузову, сильно ударившись о него затылком. Бородач выхватил откуда-то из-за пояса кинжал и бросился на Сафронова. Лейтенанту не оставалось ничего другого, как выстрелить в бородача из своего «стечкина». «Этого живым надо было!» – с досадой на самого себя подумал Сафронов, откатываясь за колесо «Урала» и ловя на мушку очередной бородатый силуэт. Между тем на дороге, точно спустившиеся с небес, появились бойцы во главе с Максимовым. Федор снес ударом в челюсть одного замешкавшегося от столь стремительной атаки «духовского» автоматчика. Двое бойцов тут же подхватили тело, не давая ему упасть. Сафронов перевел взгляд на бородача, подстреленного им, так как услышал с его стороны стон, переходящий в злое бормотанье. Старший «дух» был жив. Он не мог подняться сам, но сумел вскинуть руку с кинжалом. Еще мгновение, и точный бросок неминуемо сразит кого-нибудь из группы захвата. Сафронов вскинул своего «стечкина», выстрелил, почти не целясь. Бородач выронил нож, захрипел, точно раненый хищник. Сафронов бросился на него, шестым чувством угадывая, что именно этот может оказаться ценным «языком». Без особого труда тренированный Сафронов сумел перевернуть моджахеда лицом вниз и скрутить ему сзади руки собственным поясным ремнем. Между тем выстрелы окончательно умолкли.

Как и предполагал капитан Крылов, «засадное мероприятие» заняло не более минуты. Пятеро душманов (в том числе прикрывающие, замаскировавшиеся со стороны ручья) были убиты. Трое взяты в плен. Двоих «чистенькими» повязали Федор и его бойцы, третьего, со сквозным ранением в грудь, взял-таки Сафронов. Теперь в дело вступил нетерпеливо ждавший своего часа младший лейтенант Корольков.

– Сколько обещано за мою голову? – задал вопрос Виктор сразу всем трем пленникам, а Дима тут же перевел.

Оба молодых «духа» задергали плечами и потными физиономиями, однако не вымолвили при этом ни слова. И тут старший, наспех перевязанный фельдшером, что-то хрипло пробормотал.

– Они не умеют считать, – перевел Корольков.

– А ты умеешь? – всем своим мощным корпусом повернулся к раненому Крылов.

Младший лейтенант перевел, и Крылов тут же получил утвердительный ответ. Далее раненый заговорил хрипло и медленно, с паузами, прикрыв глаза, точно не хотел видеть ненавистных, пленивших его шурави. В противовес ему Корольков переводил быстро, почти синхронно. Не зря Крылов захватил с собой очкарика.

– Я ненавижу вас, русские… Он дальше ругается… Одни ругательства, переводить? – немного смутившись, поинтересовался Дима.

– Переводи все, – кивнул Крылов.

– Неверные шакалы, дети свиней, прах ваш втопчут… м-да, это непереводимо… Что-то про задний проход… Стоп! Он говорит, что вы… Ну, то есть мы, все равно уничтожим друг друга, и он нам в этом поможет.

– Помоги, уважаемый. – В голосе капитана и в самом деле появилась уважительная интонация.

– Ничего святого, – Дима продолжил монотонно переводить хриплую речь раненого. – Для вас нет ничего святого. Утром вы клянетесь, что покончите с… Незнакомое слово, видимо, наркотики… Да, точно! А ночью сами переправляете опий и гашиш в свой, извините, е…ный СССР.