Антология мировой фантастики. Том 9. Альтернативная история - Елисеева Ольга Игоревна. Страница 78

Глава 2

Долина Утренней Зари

Первой моей мыслью была та, что из огня я попал в полымя. Но потом мне пришло на ум, что в привычках многих китайских наместников захватывать европейцев ради выкупа. Если немного повезет, то британское правительство оплатит мое освобождение. Втайне я улыбнулся при мысли о том, что Корженевский и его пособники, ни о чем не подозревая, взяли на борт еще худших бандитов, чем они сами. Дивная ирония судьбы! Генерал О. Т. Шоу (или Сяо Хо-Ти, как он титуловался среди своих китайских приверженцев) собрал такую огромную армию бандитов, ренегатов и деструкторов всех мастей, что ему удавалось контролировать значительные области провинций Чжили, Шаньдун и Цзянсу. Шоу держал железной удушающей хваткой дороги между Пекином и Шанхаем. С поездов и автомобилей, проезжающих по его территории, он требовал такую непомерную «пошлину», что всякое движение и торговые сношения между Шанхаем и Пекином осуществлялись исключительно по воздуху. И не каждый корабль был уверен, если летел достаточно низко, что его не собьют пушки генерала Шоу. Центральное правительство было бессильно против него. Попросить же помощи чужестранных сил, управляющих обширными областями Китая за пределами республики, оно боялось, поскольку эти иностранные силы (в подавляющем большинстве — русские и японцы) получат в таком случае давно желанный повод ввести войска в страну. И больше не выводить, разумеется. Именно эти обстоятельства и давали Шоу и ему подобным такую огромную власть. Меня совершенно сбило с толку внезапное знакомство со столь знаменитой, можно сказать, легендарной персоной. Но потом я вновь обрел дар речи. — По какой причине… какова же причина вашего желания препоручить мне вождение корабля? Рослый евразиец провел рукой по своим черным, гладким волосам. Он был похож на дьявола, когда тихо отвечал мне: — Должен с величайшим прискорбием сообщить, что мистер Барри мертв. Капитан Корженевский ранен. Вы — единственный из всех на борту, кто в состоянии справиться с этой задачей. — Барри мертв? Мне бы торжествовать, но вместо этого меня охватило такое чувство, словно я страдаю от огромной потери. — Когда мои люди увидели у него оружие, их реакция была слишком скорой. Знаете, они очень нервничают, оказавшись в воздухе. Верят, что если они умрут здесь, то их душами завладеют духи Верхнего Мира. Проще сказать, демоны. Мои сподвижники — необразованные, суеверные люди. — Насколько тяжело ранен капитан Корженевский? — В голову. Ничего серьезного. Но он, разумеется, слишком слаб и не в состоянии командовать кораблем. — А его дочь? А граф Дутчке? — Заперты в каюте вместе с капитаном. — Джонсон? — В последний раз я видел его на наружной галерее. Мне очень жаль, но я думаю, что во время сражения с одним из моих людей он упал за борт. — Боже мой! — пробормотал я. — Боже мой! — мне стало тоскливо до собачьего воя. — Пиратство! Убийства! Я почти не могу в это поверить. — Дела обстоят именно так, как я вынужден с сожалением констатировать, — сказал Шоу. Теперь я, конечно, узнал этот голос. Я слышал его прежде во время спора в каюте, расположенной по ту сторону коридора. — Но теперь мы больше никого не хотим убивать. Корабль в нашей власти, и мы можем лететь в Шаньдун. Всего этого бы не произошло, если бы граф Дутчке не настаивал на том, чтобы лететь в Бруней, хотя я предупреждал его: британцам известно, что он на борту «Скитальца», и его уже ждут. — Откуда вы знаете? — Долг каждого вождя — знать все, что только возможно, если эти сведения на благо его народу, — таков был довольно двусмысленный ответ. — А что будет со мной, если я соглашусь вести корабль? — осведомился я. — Вам следовало бы скорее поинтересоваться, что мы сделаем с остальными. Мы откажемся от своего первоначального намерения замучить их медленными пытками. Возможно, на вас это и не производит особого впечатления, поскольку они все же являются вашими врагами. Но тем не менее они… — тут он цинично изогнул бровь, -..они ваши собратья по белой расе. — Кем бы они ни были — а я испытываю к ним лишь глубочайшее отвращение! — я вовсе не желаю, чтобы ваши неотесанные хамы их пытали! — Если все пройдет благополучно, ни с кем ничего дурного не случится, — Шоу поставил револьвер на предохранитель, опустил его, однако пока что в кобуру убирать не стал. — Смею вас заверить, что мне не хочется никого убивать. Даю слово, что жизнь всех на борту «Скитальца» будет в неприкосновенности — в том случае, если мы благополучно доберемся до Долины Утренней Зари. — Где находится долина? — В Шаньдуне. Это моя штаб-квартира. Мы покажем вам дорогу, когда будем в Вэйчане. В наших с вами совместных интересах попасть туда побыстрее. Первоначально мы намеревались предпринять путешествие к Кантону и оттуда уже идти к намеченной цели по суше, однако кто-то отправил по рации сообщение о том, что мы находимся на борту. Полагаю, это сделал Джонсон. Стало очевидно, что нам нужно безотлагательно отказаться от прямой дороги к нашей оперативной базе. Если бы граф Дутчке не противился этому плану, до всех этих неприятностей вообще бы не дошло. Итак, Джонсон был-таки на моей стороне! Желая спасти меня и пытаясь предупредить власти о том, что происходит на борту «Скитальца», он вызвал всю ту катастрофу, что привела к его гибели. Это было ужасно. Джонсон действительно пытался спасти меня. И вот убийца просит меня доставить его в безопасное место. Но если я этого не сделаю, погибнут еще несколько человек. Пусть некоторые из них и заслуживают смерти — но уж во всяком случае не такой, какую приготовил для них Шоу. Я глубоко вздохнул. Плечи мои опустились, когда я дал согласие. Всякие подвиги казались теперь бессмысленными. — Но вы даете слово, что ни с кем ничего не случится, если я выполню все ваши требования? — Даю вам слово. — В таком случае — хорошо, генерал Шоу. Я поведу этот проклятый корабль. — Весьма разумное решение, дружище, — заявил Шоу, сияя, и хлопнул меня по плечу. Он наконец убрал свой револьвер. Когда я вошел в рубку, ужас мой только усилился при виде огромного количества крови. Забрызгано было все — переборки, пол, приборы. По крайней мере одного человека застрелили здесь в упор — вероятно, несчастного Барри. Рулевые стояли на местах, бледные и растерянные. По двое бандитов охраняли каждого из них справа и слева; патронные ленты пересекались у негодяев на груди, пояса топорщились кинжалами и огнестрельным оружием. Никогда в жизни не видел я такой смертоносной банды, как свора Шоу. Никто не предпринимал ни малейших попыток прибрать беспорядок; карты и лоции все еще валялись на полу, частью пропитанные кровью. — Я ничего не могу делать, пока здесь не приберутся, — мрачно заявил я. Шоу сказал что-то на кантонском диалекте, после чего двое бандитов ушли из рубки и возвратились с ведрами и тряпками. Покуда они были заняты делом, я осматривал приборы, чтобы убедиться в их пригодности. Если не считать пары царапин на корпусах, серьезных повреждений не имелось. Только рация выглядела так, словно кто-то уничтожал ее с полным знанием дела. Может быть, сам Джонсон — прежде чем выбежать в наружную галерею. Наконец бандиты закончили уборку. Шоу указал на контрольные приборы. Мы летели очень низко, чуть выше трехсот футов, — это было опасно. — Поднимитесь на семьсот футов, штурман, — мрачно приказал я. Без единого слова штурман повиновался. Нос корабля задрался вверх. Шоу сощурил глаза, его рука легла на кобуру, но затем мы выровняли корабль уже на нужной высоте. Я отыскал соответствующие карты Китая и углубился в них. — Думаю, смогу доставить нас в Вэйчан, — сказал я. В случае необходимости мы могли бы лететь над железнодорожной линией, однако я сомневался в том, что Шоу потерпел бы малейшее промедление. Все говорило за то, что он спешил еще до завтрашнего утра оказаться на своей территории. — Но прежде я хотел бы убедиться в том, что капитан Корженевский и остальные еще живы. Шоу сжал губы и бросил на меня злой взгляд. Затем резко повернулся: — Хорошо. Идите за мной! Снова приказ на диалекте, и один из бандитов пристроился за моей спиной. Мы подошли к каюте. Шоу снял с пояса ключ и отпер дверь. Три измученных лица смотрели на нас из полутьмы. Голова капитана Корженевского, обвязанная толстым слоем промокших от крови повязок, покоилась на коленях его дочери. Его лицо было пепельным, и выглядел он намного старше, чем я помнил его с последней нашей встречи. Казалось, он не узнает меня. Уна Перс-сон бросила на Шоу взгляд, полный ненависти. Ее волосы были растрепаны, она выглядела так, точно недавно плакала. Дутчке взглянул на нас и отвел глаза. — Как вы… у вас все в порядке? — мой вопрос прозвучал довольно глупо. — Мы еще живы, мистер Бастэйбл, — горько отозвался Дутчке, встал и повернулся к нам спиной. — Вы ведь это хотели узнать? — Я пытаюсь спасти вам жизнь, — сказал я чуть более высокомерно, чем требовали обстоятельства. Однако я хотел дать им понять, что человек моего склада способен проявлять великодушие к своим врагам. — Я отведу этот корабль на базу генерала Шоу. Он сказал, что не убьет никого из нас, если я это сделаю. — После всего случившегося этой ночью не стоит так уж полагаться на его слово, — заметил Дутчке. Он издал странный хрипловатый смешок. — Удивительно, вы находили нашу политику такой противоестественной, а теперь с полнейшим спокойствием делаете с ним одно дело. — Он не политик, — ответил я. — Не говоря уж о том, что это не играло бы сейчас никакой роли. Все карты на руках у него — Кроме той, которую разыгрываю сейчас я. — Доброй ночи, мистер Бастэйбл, — сказала Уна Перссон и погладила отца по волосам. — Я верю, намерения у вас хорошие. Спасибо. Растерянный, я вышел из каюты и возвратился в рубку. Наутро мы были в Вэйчане, и Шоу держался куда более спокойно, чем ночью. Он дошел даже до того, что предложил мне трубку с опиумом, которую я категорически отклонил. В те дни я считал опиум отвратительной штукой — одно это уже показывает, насколько я изменился, не так ли? Вэйчан довольно крупный город, но мы прилетели туда еще до того, как он проснулся; миновали крыши-террасы, пагоды, маленькие, крытые голубым домики. Шоу показывал, куда нам следует держать курс. Ничто не может сравниться с восходом солнца в Китае. Огромное солнце, окутанное паром, появилось на горизонте; земля окунулась в разливы розового, золотого, оранжевого, когда мы приблизились к песочного цвета горам. У меня было такое чувство, словно мы наносим этой красоте оскорбление нашим старым обшарпанным кораблем, битком набитым подонками разных национальностей и мастей. Потом мы перелетели через сами горы, и Шоу распорядился убавить скорость. Он отдал несколько быстрых приказаний на кантонском диалекте, после чего один из его подручных ушел из рубки в сторону лестницы, ведущей в самую верхнюю из наружных галерей: без сомнений, он должен был послать сигнал о том, что мы не враги. И вот мы над глубокой, широкой долиной, по которой петляла река. Пышная зеленая долина среди скалистого сурового пейзажа. Здесь она казалась совершенно чужеродной. Я видел пасущиеся стада. Я видел маленькие крестьянские домики, рисовые поля, свиней, овец. — Это — та самая долина? — спросил я. Шоу кивнул: — Это Долина Утренней Зари. И посмотрите, мистер Бастэйбл, вон там мой лагерь… Он указал вперед. Я увидел высокое белое здание, окруженное зеленью. Я увидел плещущие фонтаны и маленькие фигурки играющих детей. Над этим современным городом развевалось большое багрово-красное знамя — без сомнения, то был боевой стяг Шоу. Я был немало удивлен, увидев в этой дикой глуши такой город. И еще больше поразился, когда узнал, что это и была штаб-квартира Шоу. Здесь все выглядело таким мирным! Таким цивилизованным! Шоу широко улыбнулся мне; мое удивление насмешило его: — Не так уж плохо для варварского вождя, а? Все это мы построили сами. Здесь имеются все удобства. И даже некоторые из таких, что не всегда может предложить Лондон. Я взглянул на Шоу новыми глазами. Он мог быть бандитом, пиратом, убийцей — но чтобы создать в китайской глубинке подобный город, он должен быть кем-то неизмеримо большим. — Разве вы не видели моих реклам, мистер Бастэйбл? Вероятно, в последнее время вы вовсе не заглядывали в «Шанхай экспресс». Там меня теперь титулуют «китайским Александром»! А это моя Александрия. Это Шоутаун, мистер Бастэйбл! — он хихикнул, как школьник, радуясь своим успехам. — Я построил его! Я сам его построил! Но первое мое удивление уже прошло. — Возможно, — пробормотал я, — но вы построили его из плоти тех, кого убили, и их кровь напитала ваши знамена. — Довольно-таки теоретизированиое заявление для вас, мистер Бастэйбл. Обыкновенно я не служу на побегушках у смерти. На самом деле я солдат. Осознаете разницу? — Я слишком хорошо осознаю разницу, но опыт убедил меня в том, что вы не более чем убийца, генерал Шоу. Он снова рассмеялся: — Посмотрим. Теперь поглядите-ка туда, вниз! Узнаете? Там, на другом конце города? Да, там! Наконец я ее увидел. Огромный корпус легонько покачивался на ветру, швартовы лежали на земле. И уж конечно, я узнал ее. — Господи! — вырвалось у меня. — Вы захватили «Лох Этив»? — Да, — ответил он гордо, как мальчишка, который получил в свою коллекцию новую, хорошую марку. — Именно так она и зовется. Мой флагман. Лучший корабль. Скоро у меня будет собственный воздушный флот. Что скажете об этом, мистер Бастэйбл? Скоро я стану повелителем не только этой земли, но и этого воздуха. Каким полководцем я стану! Каким могущественным военачальником! Я смотрел в его пылающее страстное лицо и не находил ответа. Он не был сумасшедшим. Он не был наивен. И дураком он тоже не был. Он был действительно одним из самых умных и образованных людей, какие мне когда-либо встречались. Этот человек совершенно сбивал меня с толку. Шоу откинул голову назад и радостно рассмеялся над своей хитростью — над невероятной, чудовищной, озорной проделкой: украсть самый прекрасный из всех небесных кораблей. — О мистер Бастэйбл! — его красивое азиатское лицо все еще лучилось весельем. — Что это за наслаждение, мистер Бастэйбл! Что за наслаждение!