Партитура преступления - Земский Крыстин. Страница 34

— Ты понимаешь, Бронек, — продолжал свои размышления Бежан, — он так сумел приспособиться, что все принимали маску за истинное лицо. Он умело пользовался существующими еще у нас шаблонными фразами, из которых состоят официальные характеристики. Овладев этой фразеологией, он уверенно шел вверх, уничтожая по пути людей, которые ему мешали. Мы ведь не всегда ищем мотивы, которыми продиктовано «официальное» мнение. Помнишь, как Покора на совещании излагал мнение о трех подозреваемых? Как оно совпадало с уликами, и каким оказалось ложным! И подумай теперь, как же легко, приняв за неоспоримую истину эти шаблонные фразы, погубить честного человека, преданного своей родине. Зыбельт сам сказал, что это были люди, не признающие компромиссов.

— Ты был тогда прав, — сказал давно уже стоявший в дверях Покора. — А я поверил...

Бежан усмехнулся:

— Потому что принимал за чистую монету любое слово. А ведь нельзя верить тому, что говорят о человеке, если ты не знаешь того, кто это говорит и каковы его мотивы. Поэтому я и хотел добраться до источника слухов.

— И интуиция тебя не подвела, — признался Зентара. — Но и тебя неплохо поводили за нос.

Бежан засмеялся:

— Это наш общий успех. Разве я смог бы что-то сделать один?

Ноябрьский рассвет уже заглядывал в окна, когда они расходились по домам.

ГЛАВА 34

— Вы несколько лет работали вместе с Зыбельтом и, как выяснилось, совсем не знали его, — обратился Бежан к Станишу.

— Этот человек, словно угорь, выскальзывал из рук. Я не любил его, но именно поэтому считал свое мнение о нем слишком субъективным. Но скажите мне, когда вы перестали подозревать меня? О том, что меня подозревают, я, кажется, узнал последним.

— Трудно ответить на этот вопрос. После встречи с вами у меня осталось хорошее впечатление. Но этого мало... В такой игре ставка слишком велика, чтобы опираться только на впечатления. Улик против вас было много, даже слишком много. И с каждым днем их становилось все больше. Притом, вы горячо защищали Гонтарского. В такой ситуации мы никого не могли исключить и в то же время не могли никому предъявить обвинений. Так и продолжалось почти до последней минуты. Да и вы добавляли нам работы...

— Каким образом?

— Вы встречались с Зелиньской, которая оказалась в числе подозреваемых. В день убийства Зелиньского вы ездили в сторону Лодзи. У вас есть точно такое же пальто, в каком был убийца. Вы находились в Вене в то время, когда Зыбельт вошел в контакт с Зелиньским и Шаронем. И вы оставили там доказательство своего пребывания, в то время как ваш заместитель позаботился о том, чтобы исчезнуть из Вены почти бесследно. Я говорю «почти», потому что лишь недавно удалось установить, что и он... Вы вышли из дома своих друзей на те критические полчаса, когда был убит Видзский. Прежде чем нам удалось установить, что в это время милиционер, задержавший вас за неправильный переход улицы, читал вам лекцию о правилах движения, прошло немало времени.

Станиш улыбнулся.

— Мои отношения с Зелиньской? Я покупал у нее заграничные лекарства для тяжело больного брата. Он живет недалеко от Лодзи, и когда его жена сообщила мне, что состояние брата ухудшилось, я, хоть и сам тогда был болен, немедленно поехал к нему. А на обратном пути какой-то грузовик задел мою машину. Вот и вся история.

Он не закончил, потому что перед ними, как из-под земли, вырос патруль.

— Прошу предъявить пропуска, — сержант козырнул.

Станиш высунул в окно пропуска, свой и Бежана.

— Далеко еще? — Опросил Бежан, когда машина тронулась вновь.

— Полчаса с пересадкой. Но мы успеем.

Испытание УТС-12 на полигоне было назначено на 14.00. Вторая его часть — проверка качеств машины в ночных условиях — была запланирована на 18.00. Сейчас было всего лишь пятнадцать минут второго, но Бежан хотел быть на месте как можно раньше.

Снова патруль и проверка пропусков. Они пересели в армейский «газик», который немилосердно трясло на лесной дороге.

— Стоп! Теперь, позвольте, мы вас проводим, — остановил их офицер с группой солдат.

Перепрыгивая через очередную лужу, Бежан поднял голову. Лес неожиданно кончился. Перед ними расстилалась холмистая долинка, с трех сторон окруженная деревьями. С четвертой поблескивала гладь озера.

Еще несколько метров — и из-за пригорка показались военные палатки. У одной из них стоял Язвиньский. Жестом он пригласил гостей войти. Там уже работала комиссия, которая должна была на практике оценить достоинства УТС-12.

Машина находилась в другой палатке. На стене висела схема испытания: движение по пересеченной местности, движение при отсутствии видимости в задымленной зоне, плавание по воде и под водой, передача изображения «с поля боя», радиосвязь с автоматической шифровкой, стрельба по неподвижным и движущимся целям с места и с ходу.

Язвиньский, закончив объяснения, обратился к собравшимся:

— Кто со мной — добровольцем?

— Я, — полковник Гусарек уже поднимался на машину. Солдаты подняли полог палатки. Члены комиссии выстроились полукругом.

Машина выехала бесшумно, легко покачиваясь на широких колесах. На краю луга она сразу развила максимальную скорость.

— Более пятидесяти километров в час, — с одобрением заметил один из членов комиссии. — Фантастическая скорость при таком бездорожье.

После нескольких кругов, поворотов и движения задним ходом машина свернула на полосу препятствий. Это было потруднее: через каждые пятьдесят-шестьдесят метров — рвы, горки, ямы, песок, вязкая глина, поваленные деревья, высокие кусты, проволочные заграждения.

— Пройдет или нет? — волновался Бежан, наблюдая в бинокль маневры УТС-12. Машина уменьшила скорость, медленно преодолела первый ров, второй, третий, вползла, словно черепаха, на вершину искусственной горы, скатилась вниз и вскарабкалась по почти отвесной стене на глинистый холм. Шины расплющились, чтобы увеличить сцепление колес вездехода с мягким грунтом.

— Прет, как черт! — сказал Станиш.

Экипаж машины демонстрировал великолепную технику. Загорелись дымовые шашки, установленные по обеим сторонам полосы препятствий. Серая пелена покрыла луг.

— Маневрируем по гирокомпасу, — докладывал по радио полковник Гусарек. — Все идет точно по плану. — А через минуту добавил: — Направляемся в сектор «А», на север. Наблюдайте за нами.

Члены комиссии собрались вокруг радиолокатора. Он обычно обнаруживал движущиеся объекты уже на расстоянии тридцати километров на любой местности и при любой погоде. Однако на этот раз оператор, специалист высокого класса, ничего не мог поделать. На экране время от времени вздрагивало какое-то пятно, высылаемые локатором импульсы не давали отражения.

— Ну как? — не успокаивался офицер радиолокационной службы. — Есть что-нибудь?

— Ничего, товарищ майор, — печально отвечал оператор. — Я не могу локализировать его даже самым узким пучком лучей. Изображение скорее напоминало грозовую тучу, чем боевую машину.

Система маскировки действовала безупречно. УТС-12 была невидима в искусственном тумане, так же трудно было бы ее обнаружить и ночью. Электрический двигатель, выделяющий очень малую дозу тепла, благодаря специальному охлаждению, в значительной степени исключал возможность обнаружения машины с помощью ноктовизора.

Потом на командный пункт начали поступать посылаемые с большого расстояния «боевые донесения». ЭВМ переводила их зашифрованное содержание на язык данных.

— А теперь самое интересное, — предупредил Станиш. — Прошу внимания.

Они посмотрели на экран телевизора. Поворот регулятора — и вдруг появилось чистое и резкое изображение «поля боя». То, что наблюдал далеко отсюда экипаж УТС-12, они видели здесь, в безопасном месте.

— Изображение, конечно, меняется, — объяснил председатель комиссии, — но если будет нужно, мы можем получить снимки.

Он подошел к аппарату и показал, как они получаются. Глянцевые фотографии посыпались одна за другой.