Пионеры атомного века (Великие исследователи от Максвелла до Гейзенберга) - Гернек Фридрих. Страница 44

В духе философского материализма Планк подчеркивал, что физика занимается не описанием переживаний, но познанием реального внешнего мира. Естественную константу h он назвал "посланцем реального мира". В заключение одной из лекций он заявил, что физическая наука требует принятия реального, независимого от нас мира, "который мы, конечно, никогда не познаем непосредственно, но всегда можем воспринимать его лишь через посредство наших чувственных восприятий и опосредованных ими измерений".

Особенно отчетлива материалистическая позиция Планка в его теории науки. Здесь он резко выступал против позитивистского отрицания объективного познания природы: "Наука, которая принципиально лишает себя предиката объективности, сама себе выносит приговор". Но он не был согласен и с Эйнштейном, считавшим возможным познать природу посредством "чистого мышления".

Планк стремился доказать, что содержание физических законов никак нельзя вывести путем "чистого размышления", что здесь нет иного пути, кроме обращения к природе, собирания в ней возможно более многочисленных и многосторонних фактов, сравнения их и обобщения в возможно более простых и глубоких положениях - "одним словом, метода индукции". Прогресс всего физического познания, утверждал Планк, теснейшим образом связан с возрастанием точности физических инструментов и с техникой измерения, хотя эти факторы сами по себе, без сомнения, недостаточны.

Как естествоиспытатель, хорошо знакомый с историей своей науки и понимающий преходящий характер отдельных утверждений, Планк был противником любой догматизации научных результатов.

Фридрих Энгельс в "Анти-Дюринге" высмеивал притязания Дюринга познать "вечные истины". В 1913 году в своей речи при вступлении на должность ректора Берлинского университета Макс Планк предостерегал от гипостазирования достигнутого уровня познания и от признания "всего сообщаемого с кафедры" истиной в последней инстанции. "До тех пор пока существует прогресс в науке, остаются возможными временные ошибки. Кто дошел до того, что больше не ошибается, - говорил он студентам, - тот перестал и работать".

Однако при всей близости диалектическому материализму некоторых суждений Планка по вопросу о реальности внешнего мира и эмпирико-логическом строении научных теорий, характерных для его мировоззрения, его нельзя рассматривать как диалектического материалиста, хотя в некоторых пунктах он выступает как союзник этого учения. Не говоря уже о том, что мировоззрение рабочего класса, философией которого является диалектический материализм, было чуждо ему, и в своих взглядах на общество он не пошел дальше исторического идеализма, в его воззрениях на природу также немало недиалектических представлений. Прежде всего это касается его понимания причинности и соотношения необходимости и случайности.

Хотя Планк допускал, что возможна иная форма причинности, нежели классическая, он все же до конца - подобно Эйнштейну и Лауэ - защищал старый, механистический, по сути, детерминизм, в универсальности которого он был твердо убежден. Гейзенберг писал, что именно диалектические компоненты квантовой теории постоянно представляли для Планка наибольшую трудность. Макс Планк, давший своим открытием кванта действия одно из наиболее убедительных доказательств диалектики природы, был не в состоянии одобрить развитие и углубление открытых им диалектических положений. Статистическое толкование квантовой механики он рассматривал лишь как паллиатив.

Здесь отчетливо проявилась ограниченность естественнонаучного материализма, которым великий физик руководствовался в своей исследовательской работе. При этом Планк иногда высказывал глубокие диалектические идеи. Так, например, он говорил, что прогресс физики происходит не в результате постоянного развития, которое отвечает постепенному углублению и уточнению наших знаний, но что он совершается "взрывообразно". "Каждая вновь возникающая гипотеза представляет собою род внезапного извержения, прыжка в темноту".

Глубокое уважение вызывает высказывание Планка о сущности и роли религии. Ученый рассматривал эти вопросы в докладе "Религия и естествознание", который он в 1937 году читал во многих городах. Его выводы некоторыми слушателями и читателями впоследствии истолковывались как утверждение естествознания на религиозной основе, а он сам причислялся к богобоязненным естествоиспытателям.

Это было результатом непонимания. За несколько недель до смерти Планк сам заявил об ошибочности такого толкования его положений, что вызвало удивление не только многих теологов, но также и некоторых его друзей и учеников.

Некий регенсбургский вольнодумец письменно обратился к Планку, чтобы узнать, верны ли сообщения прессы о его переходе в католичество. Планк 18 июня 1947 года ответил, что, будучи с давних пор настроен религиозно, он в то же время не верит в персонифицированного бога, "не говоря уже о боге христианском". Этим он опроверг не только газетную ложь, которая, по сообщению Лауэ, очень сердила его, но одновременно разрушил легенду о том, что он воплощал в себе физика-христианина (см. факсимиле).

Это письмо недвусмысленно подтвердило, что Планк под религией понимал не общепринятую веру в бога. Это подтверждают и другие его высказывания. Религия для Планка - "вера в могущество разумных законов во вселенной". Как и Эйнштейн, он выступал за спинозовское понимание единой сущности бога и природы.

Лиза Мейтнер, которая на протяжении сорока лет была близким другом великого исследователя, подтвердила это в одном из писем: "Конечно, вера Планка не имела формы какой-либо специальной религии; но он был религиозен (в смысле Спинозы или Гёте) и всегда это подчеркивал. И поскольку он был правдивейшим человеком, за его словами должно было стоять глубокое чувство, которое на трагических рубежах его жизни служило ему большой поддержкой".

Пытаясь понять характер религиозности Планка, нельзя обойти вниманием 1937 год - время, когда ученый выступил с хвалой религии и с лозунгом "К богу!". В то время у него, как и у всех гуманистически настроенных немецких интеллигентов, были позади несколько лет горького опыта гитлеровской диктатуры. О том, насколько глубоко внутренне переживал Планк позорные деяния фашизма, свидетельствует его академическая речь на праздновании юбилея Лейбница в 1935 году. Он говорил о том, что все тяжелее "сегодня находить разумный смысл в направлении развития человечества". Нельзя не заметить этого чувства уныния и безнадежности, следы которого мы напрасно стали бы искать в его более ранних речах и работах.

Именно в эти годы фашистского варварства Планк объявил религию основой нравственной деятельности людей и стал одним из наиболее активных членов церковного совета общины Груневальд. Очевидно, это было не признанием определенного мировоззрения, но прежде всего выражением внутреннего протеста против бессмысленности и аморальности, ставших государственной доктриной. Лозунг Планка "К богу!" имел антифашистское содержание, он был призывом к духовному сопротивлению.

Последние десятилетия в жизни знаменитого физика были омрачены глубокой заботой о будущем немецкой нации и о дальнейшем существовании немецкой науки. Возглавляя Общество кайзера Вильгельма и Берлинскую Академию наук, Планк занимал ответственные в научном и политическом отношении посты. "Оружие немецкой науки отточено остро", - сказал он в преддверии гитлеровской диктатуры в одной из бесед по радио и добавил, что задачей всех немецких ученых является забота о том, чтобы это оружие не ржавело. Ему предстояло увидеть, к каким тяжелым последствиям привело выполнение этой задачи.

Планк был буржуазно-националистически настроенным немцем. Он никогда не примыкал к левому крылу буржуазии, как Эйнштейн, но в то же время его нельзя причислять к велико-германским профессорам типа археолога Виламовиц-Мёллендорфа. По его собственному утверждению, он принадлежал к членам Немецкой народной партии вплоть до ее роспуска. По своему образу мыслей Планк не мог стать сторонником "национал-социалистов", хотя он и не понимал во всей глубине ложности пути, по которому они повели народ. Он не одобрял их политических принципов и осуждал их методы, в особенности преследование ученых по расовым или мировоззренческим причинам.