Пойнтеръ и его исторія - Аркрайт Вильям. Страница 2

Эта редакція содержитъ тѣ же законы, какъ и прежніе кодексы, но съ такимъ важнымъ прибавленіем, что я считаю нужнымъ привести его здѣсь. «Если кто-либо украдетъ или убьетъ Согутійскую собаку, или собаку для охоты на кабановъ, или для охоты на зайцевъ, которая также называется agutarus» и т. д.

Такимъ образомъ поясненіе въ «Салической правдѣ» слова «agutarito» ясно опровергаетъ теорію Франкена, что подъ этимъ словомъ слѣдуетъ понимать собаку для охоты на птицъ (hunerhund). Единственнымъ извиненіемъ такой ошибки можно признать то обстоятельство, что Франкенъ вѣроятно не точно понялъ толкованіе Lindebrog'a (XVII столѣтіе). Lindebrog пишетъ про «argutarius», «собака для охоты на зайцевъ» (veltris leporarius), но при этомъ приводитъ нѣсколько строкъ поэта Граціуса (Gratius) «которая можетъ поднять спрятанную дичь и указать знакомъ (signis arguat)!» Вотъ это-то мѣсто въ толкованіи Lindebrog'a могло, если онъ не читалъ кодексовъ въ подлинникѣ, заставить Франкена произвести слово «argutarito» отъ «arguere» (указывать), вмѣсто того, чтобы искать корень этого слова въ «acutus», способный, умный.

Что касается «spurihunt», — слова, которое этотъ авторъ переводитъ «hunerhund», то въ доказательство нелѣпости такого перевода мнѣ остается указать лишь на «Баварскую Правду» Titulus XIX, Leg III: «Si autem seucem, qui in ligamine vestigium tenet, quem spurihunt dicunt, furaverit» и т. д. («Если кто укралъ собаку, которую держатъ на сворѣ на слѣду и называютъ ищейкой...»).

Но если Еvего былъ введенъ въ заблужденіе по небрежности, Francken — пo довѣрчивости, то ихъ грѣхи блѣднѣютъ передъ тѣмъ, что сдѣлалъ другой писатель, продѣлки котораго я считаю нужнымъ открыть. Нѣкто М. Castillon d'Aspet выпустилъ въ 1874 г. маленькій памфлетъ съ громкимъ названіемъ: Los Paramientos de la Caza, ou Reglements sur la Chasse en general par Don Sancho le Sage, roi de Navarre, publies en l'annee 1880. Я слышалъ объ этомъ переводѣ, какъ о важномъ документѣ, но, не найдя таковой въ Англіи, поѣхалъ въ Парижъ. Въ предисловіи къ переводу громогласно заявляется: «Сочиненіе это хранилось въ провинціальномъ архивѣ города Пампелуны съ конца XII столѣтія», и далѣе — «переведено на французскій языкъ съ оригинала и издано впервые благодаря моимъ трудамъ». Читая это сочиненіе, я былъ въ восторгѣ, найдя замѣтку, хотя и случайную, о «собакѣ со стойкой» (стр. 48, глава III). Авторъ говоритъ: «Собираясь на охоту, не слѣдуетъ брать на одну свору несходныхъ собакъ, какъ то: наваррскую собаку и сторожевую, или гончую и собаку со стойкой».

Однако меня сильно заинтриговало самое слово староиспанскаго языка, которое переводчикъ могъ передать современнымъ французскимъ нарѣчіемъ «chien d'arret», поэтому я рѣшился просмотрѣть оригиналъ въ Пампелунѣ.

Прежде, чѣмъ покинуть Францію, я написалъ моему пріятелю, городскому головѣ города Аспетъ, прося его сообщить мнѣ, гдѣ находится М. Кастиллонъ. Изъ его отвѣта я узналъ, что нашъ авторъ много лѣтъ тому назадъ уѣхалъ и его мѣстопребываніе неизвѣстно. Когда я, все еще не подозрѣвая обмана, прибылъ въ Мадридъ и сталъ просить одного весьма любезнаго и вліятельнаго пріятеля достать мнѣ разрѣшеніе порыться въ архивахъ Пампелуны, то получилъ отвѣтъ, что подлежащее начальство желаетъ предварительно само заняться этимъ дѣломъ черезъ посредство сторожей библіотеки. Результатомъ было пространное письмо одного изъ этихъ господъ; отрывки изъ этого письма, которые я здѣсь привожу, достаточно ясно доказываютъ, что эти «Paramientos» не что иное, какъ ловкая поддѣлка.

«Sr. Gutierrez de la Vegа, пишетъ онъ, если только я точно помню его имя, издавшій нѣсколько отдѣльныхъ книгъ объ охотѣ, говорилъ мнѣ о «Los Paramientos», и я, вернувшись въ Пампелуну, старательно обыскалъ весь архивъ. Пріятель мой Don Juan Iturralde y Suit, вице-президентъ комиссіи о памятникахъ» Наварры, также былъ заинтересованъ въ поискахъ».

«По словамъ М.Кастиллона, «Los Paramientos» составляетъ часть копіи Fuero General. Убѣдившись въ томъ, что «Los Paramientos» не заключается ни въ одной изъ извѣстныхъ копій Fuero General, мы обратились къ автору, дабы провѣрить его ссылку. Сначала онъ далъ уклончивый отвѣтъ, а затѣмъ погрузился въ полное молчаніе. Насколько я помню, говоря объ одеждѣ охотника, употребляется слово «coinas». Этой одежды въ Наваррѣ не носили до начала послѣдняго столѣтія, вошла же она во всеобщее употребленіе во время первой междоусобной войны. До этого времени въ Наваррѣ носили «monteras», «zorongos», аррагонскія шляпы и т. д., смотря по мѣстности. «Соіnа» беарнскаго происхожденія, и перешла изъ Беарны въ нижнюю Наварру, а оттуда распространилась въ верхней Наваррѣ.

Я знаю барельефъ XVI столѣтія въ Roncal, фигуры этого барельефа имѣютъ на головѣ нѣчто похожее на «соіnа», но если это дѣйствительно «соіnа», то это лишь мѣстная мода, говорить же о ней во времена короля Санчо Мудраго не имѣетъ смысла. Подозрительныя детали сочиненія «Los Paramientos», молчаніе М. Кастиллона и отрицательный результатъ поисковъ въ архивахъ Наварры, — безъ опрометчивости допускаютъ рѣшеніе, что «Los Paramientos» подложно» (Выдержка изъ письма Arturo Campion 17/I 1901).

Первыя достовѣрныя извѣстія о собакахъ, употреблявшихся для охоты на куропатокъ, я нашелъ въ XIII столѣтіи, въ почти одновременныхъ сочиненіяхъ двухъ авторовъ различныхъ національностей.

Одинъ изъ нихъ, Brunetto Latini, итальянецъ, учитель Данте, написалъ во время своего изгнанія (съ 1260 по 1267 г.) во Франціи Li livres dou Tresor. Между прочими описаніями собакъ это энциклопедическое сочиненіе содержитъ слѣдующія слова: «Бракъ (brachet) съ ниспадающими ушами узнаетъ близость звѣрей и птицъ (des bestes et des oisiaus) чутьемъ, почему полезенъ на охотѣ (bon a la chace)» (глава CLXXXXVI, часть I, книга I).

Другой авторъ, Albertus Magnus (1193–1280), епископъ Регенсбургскій, въ Германіи, въ своемъ сочиненіи «De Animalibus», вѣроятно одномъ изъ первыхъ сочиненій этого рода, говоритъ: «Собаки, которыхъ употребляютъ при охотѣ на птицъ, выказываютъ къ тому способность болѣе въ силу практики, чѣмъ чутья, хотя имъ необходимо и то и другое. Ихъ пріучаютъ слѣдующимъ образомъ: сначала ихъ въ теченіе извѣстнаго времени водятъ вокругъ пойманныхъ куропатокъ, и при помощи угрозъ заставляютъ самихъ ходить вокругъ, но куропатокъ онѣ находятъ чутьемъ и часто садятся (ponunt) при запахѣ птицъ» (книга XXII, стр. 175).

Въ дальнѣйшемъ мы увидимъ, что сообщеніе италіанскаго писателя не единично, и подтверждается самимъ Данте и картинами извѣстныхъ художниковъ, между тѣмъ какъ сообщеніе нѣмецкаго писателя остается совершенно обособленнымъ. Изъ его словъ мы не можемъ вывести, что Германія имѣла въ то время этихъ собакъ, тѣмъ болѣе, что Albertus воспитывался въ Падуѣ и долгое время жилъ въ Италіи, въ самомъ центрѣ охотъ съ этими собаками. Съ другой стороны въ книгѣ «Das Buch der Natur», сочиненіи XIV вѣка P. A. фонъ-Мейенбурга, старѣйшаго нѣмецкаго авторитета по части собакъ, не упоминается о томъ, что ихъ употребляли для охоты, а только какъ сторожевыхъ, и лишь спустя три столѣтія мы видимъ, что нѣмцы стали употреблять собакъ для охоты на мелкую дичь. «Испанскія собаки старательны и достойны похвалы за ихъ чуткость; онѣ главнымъ образомъ употребляются для охоты на куропатокъ и зайцевъ. Для охоты на болѣе крупную дичь онѣ менѣе пригодны, такъ какъ большею частью ихъ поискъ широкій, да и держатся онѣ не такъ близко отъ охотника, какъ настоящія гончія». (Rei Rusticae Libri Quatuor, сочиненіе Conrad Heresbach, 1570, стр. 353).

Если-что, конечно, возможно — гладкошерстный бракъ, или «собака со стойкой» (pointing-dog), впервые появился въ Италіи, то все-таки то обстоятельство, что всѣ націи привозили длинношерстныхъ спаніэлей, или собакъ съ лежачей стойкой (setting-dog), изъ Испаніи, указываетъ съ достовѣрностью родину этихъ послѣднихъ.