Цена жизни - Власов Юрий Петрович. Страница 10

Тренировки по-прежнему взводили лихорадку на более высокий градус — реакция организма на пережитое. Решение есть, не может не быть, но где, в чем?

Я капиталом не располагаю. Я не могу греться у теплого моря, заедая меланхолию фруктами и жалобами на жизнь. Мне надобно здоровье сейчас, если не сейчас, то завтра, и здесь, в Москве, среди гриппов и очередей практически за любым продуктом.

Где решение?!

Оно глянуло, но совершенно не оттуда, откуда я ждал.

Ныряя из одной тренировки в другую, из гриппа в грипп, подогревая себя вспышками лихорадки и прочими капризами нездоровья, я обратился к протеинам. Нагрузки достаточно плотные (со стороны они могли показаться забавой, но для моего тогдашнего состояния это были самые настоящие нагрузки), а что, если им пособить протеинами? Эти белковые препараты в большом ходу среди спортсменов на Западе. Эти препараты добротно насыщают витаминами и минеральными добавками. «Хуже не будет», — решил я. И начал принимать протеины после каждой тренировки согласно наставлениям. Надо сказать, эффект последовал даже чересчур быстро. Будто я хирел, страдая именно без этих препаратов. Горячки заметно поубавили прыть, а главное — более чем заметно возросла работоспособность. Что обеспечивает эффект: витамины, подмешанные к белкам, или сами белки?

Методом исключения я установил совершенно определенно — основное действие за витаминами. Но почему? Ведь я не лишен витаминного питания?

Я засел за соответствующую литературу. Вскоре картина более или менее прояснилась. При нашем питании мы почти всегда находимся в хроническом витаминном голоде. Мы получаем достаточно калорий, даже жиреем, а все равно пребываем в витаминном голоде. Отсюда беззащитность перед многими болезнями, в том числе гриппами и простудами. Организм незащищен из-за отсутствия должного количества витаминов. Дальше — больше. Потребность в витаминах возрастает при болезнях, повышенной умственной и физической работе и особенно при нервных перегрузках и потрясениях (что нынче модно называть стрессом). Причем возрастание потребности трудно даже представить. Оно перекрывает обычные дозы во много раз.

И наконец, я докопался и до самой важной части для себя: витамины могут весьма скверно усваиваться (почти не поступать) при желудочных заболеваниях и различных нездоровьях печени. Тогда все богатство витаминного питания не в состоянии устранить недостаток витаминов в организме.

Вот оно! Уже давно, очень давно я не мог нормально питаться из-за капризов желудка (при такой нервной жизни не удивительно), а печень и вовсе была выведена из строя; ей в этом поспособствовали и лошадиные дозы наркоза, месяцы поедания антибиотиков, существование на одних лекарствах после операций. Именно так, при полноценном питании я зависал в хроническом витаминном голоде, не имея энергии для подавления гриппов и прочих недугов.

При нервных же потрясениях, особенно стойких и глубоких угнетениях, потребность в витаминах вырастает чудовищно, это не преувеличение — чудовищно! К примеру, цинга чаще всего поражает те группы людей, в которых господствуют страх, подавленное настроение, и почти никогда — группы людей, пронизанных верой, дружбой и улыбкой при самых неблагоприятных обстоятельствах (все это при одинаковой, относительно добротной обеспеченности продуктами).

Чем дотошливее я читал и пробовал на себе свои «открытия» (уже давным-давно известные людям), тем крепче убеждался в правоте находки. Как бы там ни было, но мне удалось взять шифр болезни. Само собой, она не сводилась лишь к недостатку витаминов, однако в том, что со мной происходило, этот недобор играл ведущую роль.

Значительный физический труд тоже предполагает повышенную подпитку витаминами — в противном случае ущерб организму неизбежен. Разумеется, витамины надо уметь принимать, понимать их действие, иначе неизбежны неприятности. И нельзя ограничивать себя в белковой пище, сводить ее к опасному минимуму. Без белков невозможна любая мышечная активность — именно белки складывают мышцы. Следует знать потребности организма в белке.

В белковом голодании (а к этому зачастую прямым образом ведут различные диеты, особенно на похудание, поддержание ограниченного веса ради красоты) даже заложены многие расстройства, скажем, такие, как устойчивые головные боли, простуды, не говоря уже о пониженной работоспособности. Я имел сомнительные удовольствия пережить такие состояния.

Джералд Даррелл пишет в своей книге «Ковчег на острове»:

Что это в равной мере относится и к человеку, сомневаться не приходится. Неправильно питайтесь, пренебрегайте витаминами и минеральными солями — «и вы распахнете дверь куче заболеваний». У многих эта дверь вообще не закрывается...

Словом, жизнь требует знания питания — грамотности в питании. При мощных ударах судьбы, травмах и прочих несчастьях это сообщит организму дополнительную энергию сопротивления, уж во всяком случае куда более предпочтительную, чем неоправданные поедания лекарств и хождения по врачам.

Но лишь воля и радостный уверенный взгляд на жизнь позволят выстоять и сделают действенными все остальные меры. Без этого эликсира воли и веры в жизнь бессмысленны любые ухищрения на выживание.

Итак, путь был ясен. Следование ему принесло мне преодоление болезненного состояния. Я уверенно распрямлялся. Жизнь перевалила через беды, переплавила отчаяние и горе в печаль. И уже снова жизнь зовет и пробует меня. Есть сила, страсть, любовь, риск, работа — на все щедра жизнь. Еще раз попытать себя, взнуздать быстроногого коня воли, еще раз вызвать на себя все ветры и пройти по дням и годам...

Во второй половине мая 1987 года я оказался в ФРГ — меня пригласили выступить по телевидению. Накануне выступления мне показывал свое предприятие по производству оборудования для атлетических залов старый штангист, сохраняющий фанатичную преданность силе, несмотря на достаток и даже, скорее, деловое процветание. Ведь ему уже не обязательно зарабатывать силой на жизнь. Начав с нуля, он быстро поднялся, уже другие страны покупают его оборудование. Все до одного снаряды и станки его конструкции. Ко всему он прикладывает выдумку и исключительную, поистине немецкую добросовестность. Даже штанги, казалось бы, здесь уже ничего не придумаешь, у него отличаются необыкновенной упругостью, прочностью, бесшумностью и красотой. Штанга производит впечатление чрезвычайной податливости, мягкости, вроде бы и не тяжесть...

Мой знакомый, а ныне хозяин солидного дела, повел меня на склад — ряды и ярусы разборных и литых гантелей, гирь, штанг, различного назначения оригинальных тренажеров — нам бы все это в страну, ребятам и девушкам, вместо клепаных, сварных приспособлений и снарядов.

В воскресенье склад и двор были совершенно пусты. Я сказал переводчице, что задержусь, порассматриваю оборудование и снаряды. Я хитрил, мне хотелось побыть с «железом» наедине.

Переводчица и наш хозяин ушли в контору. Я остался среди блеска хромированной стали и конструкций машин. Холодноватая тишина бетонированного помещения. Я озирался, не мог справиться с волнением. Нет, я задержался не для того, чтобы посентиментальничать среди штанг и всего того, чем добывал силу в молодости. Я вдруг почувствовал, что не уйду, не опробовав себя на штанге, — ну зацепить хотя бы на грудь, в стойку. Постою с ней хотя бы так...

На бетонном полу вызывающе сверкала штанга — в наборе шестьдесят килограммов. Я стоял над ней, и самые противоречивые чувства будоражили меня...

Подниму — ничего не случится... А вдруг заклинит спину? Операция — тогда уж точно не поднимусь...

Я пробовал ладонью насечку, крутил гриф. Не штанга, а чудо. Качеством повыше знаменитой шведской и финской тоже.

Волнение горячило. Я примерялся к «железу», прикидывал...