Городские легенды - де Линт Чарльз. Страница 58

Молодой человек, который притормозил у ограды уличного кафе, чтобы заговорить с ней в тот вечер, напомнил ей лису. Тонкие, заостренные черты лица, темные глаза, утолки губ приподняты в плутоватой усмешке, волосы рыжие, как у нее самой, но не такие длинные. И кожа, в отличие от ее собственной, смуглая, что наводило на мысль о каком-нибудь итальянце, арабе или даже индейце, который, покачивая ногами, расположился на одной из веточек его семейного древа. Самоуверенностью от него разило за версту, что всегда раздражало Зои, хотя в остальном он был вполне безобиден. Типичный неженатый молодой яппи, каких пруд пруди, наверняка поклубиться вышел; глядя на него, Зои прямо-таки слышала заводной ритм дискотечного хита от «Фул Форс» «Двигай телом до утра».

Одевался он хорошо, как и подобает всякому Лотарио: небрежно, но не без шика; вряд ли на нем есть хотя бы одна вещь дешевле двухсот долларов, подумала Зои. Ну разве что коски.

– Если бы мы встречались раньше, я бы наверняка запомнила, – недовольно процедила она.

Но он, похоже, принял ее слова за чистую монету.

– Да, меня немногие забывают.

– Повезло вам.

Стоял один из тех редких, волшебных вечеров поздней осени, теплых, с легким ветерком, которые вклиниваются иногда между неделями минусовых температур накануне зимы. По всей Ли-стрит, из одного конца рынка до другого, кафе и рестораны распахнули свои веранды и патио, радуясь последним погожим денькам.

– Нет, нет, – приставала наконец сообразил, что он ее вовсе не интересует. – Это совсем не то, о чем ты подумала.

Длинным тонким пальцем Зои постучала по раскрытой книге, которая лежала перед ней на столе, рядом с бокалом красного вина.

– Я сейчас занята, – сказала она. – Может, в другой раз как-нибудь.

Он наклонился и прочел напечатанное слева вверху название: «Исчезновение через чердачный люк».

– Это ведь О. Б. Хардисон? – спросил он. – Он еще «Вход в лабиринт» написал, кажется?

Зои вяло кивнула и без всякого энтузиазма отметила, что первое впечатление оказалось не совсем верным. «Отлично. Стало быть, ты – типичный неженатый молодой яппи, да еще и начитанный, который вышел поклубиться, но мне все равно нет до тебя никакого дела».

– Техника, – продолжал он, – вот прекрасный пример эволюции, согласна? Взять хотя бы фотоаппарат. Стоит только сравнить любую из современных моделей с лучшими из тех, что были в ходу лет тридцать тому назад, и сразу станет очевидно...

– Послушайте, – перебила его Зои. – Все это очень интересно, и я совсем не хочу показаться невоспитанной, но почему бы вам не попробовать с кем-нибудь другим? Если бы мне была нужна компания, я бы пришла сюда с другом или подругой.

Он покачал головой:

– Ты не поняла. Я же говорю, я вовсе не пытаюсь тебя склеить. – И он протянул руку. – Меня зовут Гордон Вульф.

По тому, как он произнес свое имя, Зои поняла: он уверен, что она тотчас же его узнает.

Она сделала вид, что не заметила протянутой руки. Как у всякой не лишенной привлекательности женщины, самостоятельно живущей в городе масштабов Ньюфорда, у нее давно развилось шестое чувство, своеобразный радар, который включал у нее в подсознании сигнал тревоги: да-дамм, да-дамм, прямо как в фильме «Челюсти», – каждый раз, когда ситуация грозила выйти из-под контроля и перейти во что-то нежелательное.

Гордон Вульф еще ничего такого не сделал, но ее подсознание уже послало предупреждающий сигнал.

– Тогда что же вам нужно? – спросила она.

Он вскинул руку и провел по волосам движением таким небрежным, точно это не ему дали только что от ворот поворот.

– Да вот хочу понять, откуда у меня такое чувство, будто мы уже знакомы.

Так, снова здорово.

– Мир полон неразгаданных тайн, – ответила Зои. – Наверное, и эта тоже из их числа.

Она вернулась к своей книге, но парень по-прежнему торчал у перил. Тогда Зои поискала взглядом официанта, надеясь, что тот поможет ей избавиться от приставалы, но того, как и двух девушек в белых передниках, точно корова языком слизала. Ресторанный дворик пестрел обычной богемной публикой, состоявшей из обитателей Нижнего Кроуси и просто любителей потусоваться: актеры, поэты, художники и музыканты в равной пропорции мешались здесь с теми, кто если не по роду занятий, то хотя бы по стилю одежды и поведения претендовал на место в их славной когорте. Стильно до безвкусицы, как иной раз казалось Зои. Она снова повернулась к непрошеному знакомцу, который стоял по ту сторону ограды как приклеенный.

– Поймите, дело не в том, что вы мне не нравитесь или еще что-нибудь в этом роде, – заговорила она. – Просто я...

– Напрасно ты решила со мной пошутить, – перебил он. – Я – вестник маленьких смертей. – Его темные глаза сверкнули. – В следующий раз, когда будет умирать частичка твоей души, ты меня еще вспомнишь.

С этими словами он повернулся к ней спиной и зашагал прочь, мгновенно затерявшись в потоке прохожих, который плескался на тротуарах по обе стороны Ли-стрит.

Зои вздохнула. Ну почему они вечно так и липнут к ней? Что ни придурок или чокнутый, так обязательно ее. Хоть бы раз кто-нибудь путный привязался. Она уже и забыла, когда нормальный, приличный парень пытался заговорить с ней в последний раз.

И вид у нее не то чтобы уж очень экзотический: бледновата малость, должно быть предки подкачали, зато они же наградили ее рыжими волосами и зелеными глазами, да и вообще до той неестественной вампирической бледности, которой жаждут фанаты британских готических бэндов, от чьих альбомов, занимающих сейчас первые места в студенческих хит-парадах, ломятся полки независимых музыкальных магазинов, ей далеко. Прикид тоже далеко не так явно отдает блошиным рынком, как у многих из тех, кто оказался с ней в этот вечер в одном дворике, – высокие, до середины лодыжки, черные ботинки на шнуровке, черное платьице, ну, может, чуть коротковатое и тесноватое, зато поверх него – вытертая джинсовая куртка на несколько размеров больше.

Вид, как у всякой слегка богемной самостоятельной девушки, которая по дороге на работу зашла в кафе посидеть за стаканом вина. И где, спрашивается, те слегка богемные приличные парни, которые могли бы составить ей компанию?

Она пригубила вина и сделала попытку снова вернуться к чтению, но скоро поняла, что не в состоянии сосредоточиться. Слова, брошенные на прощание Гордоном Вульфом, то и дело всплывали у нее перед глазами, точно напечатанные в книге.

В следующий раз, когда будет умирать частичка твоей души, ты меня еще вспомнишь.

Она даже вздрогнула, как будто что-то скользкое и холодное проползло у нее по спине под платьем.

«Поздравляю, – мысленно обратилась она к недавнему приставале. – Не так, значит эдак, но вечер ты мне все-таки испортил».

Рассчитываясь с официантом, она решила, что пойдет к себе, погуляет с Рупертом, и пораньше отправится на работу. Всю дорогу домой у нее в голове крутилась электронная тема со множеством глубоких, низких басовых нот, этакая помесь «Тэнджерин Дрим» с саундтреком к какому-нибудь ужастику. Казалось, Вульф рыщет вокруг, преследуя ее по пятам, но сколько она ни озиралась, никого рядом не было. Ее ужасно раздражало это состояние умеренной тревоги, которое он навязал ей на прощание, точно какой-то мерзкий подарок.

Неизвестно, кто из них двоих радовался больше, когда она объявила Руперту, что они прямо сейчас идут гулять: пес, который, разбрызгивая слюну, носился вокруг нее, или сама Зои, успокоенная тем, что добралась наконец до дома. По опыту зная, какие чудеса способна творить искренняя собачья привязанность, Зои специально выбрала самый длинный маршрут, до станции. И действительно, пока она шагала, ведя своего увальня на поводке, неприятный осадок, который остался в ее душе после стычки с Вульфом, растаял сам собой.

Старая песня «Лавинг Спунфул», бодрая и жизнерадостная, сопровождала ее в этой прогулке. До лета еще, конечно, было далеко, зато ноябрь выдался на редкость теплым, да и вообще климат в Ньюфорде довольно мягкий.