Пламенный круг - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников". Страница 5

III. СЕТЬ СМЕРТИ

«Забыв о родине своей…»

Забыв о родине своей,

Мы торжествуем новоселье, -

Какое буйное веселье!

Какое пиршество страстей!

Но все проходит, гаснут страсти,

Скучна веселость наконец;

Седин серебряный венец

Носить иль снять не в нашей власти.

Все чаще станем повторять

Судьбе и жизни укоризны.

И тихий мир своей отчизны

Нам все отрадней вспоминать.

«Пламенем наполненные жилы…»

Пламенем наполненные жилы,

Сердце знойное и полное огнем, -

В теле солнце непомерной силы,

И душа насквозь пронизанная днем.

Что же в их безумном ликованьи?

Бездна ждет, и страшен рев её глухой.

В озарении, сверканьи и сгораньи

Не забыть ее, извечной, роковой.

«Наслаждаяся любовью, лобызая милый лик…»

Наслаждаяся любовью, лобызая милый лик,

Я услышал над собою, и узнал зловещий клик.

И приникши к изголовью, обагренный жаркой кровью,

Мой двойник, сверкая взором, издевался над любовью,

Засверкала сталь кинжала, и кинжал вонзился в грудь,

И она легла спокойно, а двойник сказал: забудь.

Надо быть как злое жало, жало светлого кинжала,

Что вонзилось прямо в сердце, но любя не угрожало.

«В день воскресения Христова…»

В день воскресения Христова

Иду на кладбище, - и там

Раскрыты склепы, чтобы снова

Сияло солнце мертвецам.

Но никнут гробы, в тьме всесильной

Своих покойников храня,

И воздымают смрад могильный

В святыню праздничного дня.

Глазеют маленькие дети,

Держась за край решетки злой,

На то, как тихи гробы эти

Под их тяжелой пеленой.

Томительно молчит могила.

Раскрыт напрасно смрадный склеп, -

И мертвый лик Эммануила

Опять ужасен и нелеп.

«Грешник, пойми, что Творца…»

Грешник, пойми, что Творца

Ты прогневил:

Ты не дошел до конца,

Ты не убил.

Дан был тебе талисман

Вечного зла,

Но в повседневный туман

Робость влекла.

Пламенем гордых страстей

Жечь ты не смел, -

На перекрестке путей

Тлея истлел.

Пеплом рассыплешься ты,

Пеплом в золе.

О, для чего же мечты

Шепчут о зле!

«Изнемогающая вялость…»

Изнемогающая вялость,

За что-то мстящая тоска, -

В долинах - бледная усталость,

На небе - злые облака.

Не видно счастья голубого, -

Его затмили злые сны.

Лучи светила золотого

Седой тоской поглощены.

«Я воскресенья не хочу…»

Я воскресенья не хочу,

И мне совсем не надо рая, -

Не опечалюсь, умирая,

И никуда я не взлечу.

Я погашу мои светила,

Я затворю уста мои,

И в несказанном бытии

Навек забуду все, что было.

«Живы дети, только дети…»

Живы дети, только дети, -

Мы мертвы, давно мертвы.

Смерть шатается на свете

И махает, словно плетью,

Уплетенной туго сетью

Возле каждой головы.

Хоть и даст она отсрочку -

Год, неделю или ночь,

Но поставит все же точку,

И укатит в черной тачке,

Сотрясая в дикой скачке,

Из земного мира прочь.

Торопись дышать сильнее,

Жди, - придет и твой черед.

Задыхайся, цепенея,

Леденея перед нею.

Срок пройдет, - подставишь шею, -

Ночь, неделя или год.

Чортовы качели

В тени косматой ели,

Над шумною рекой

Качает черт качели

Мохнатою рукой.

Качает и смеется,

Вперед, назад,

Вперед, назад.

Доска скрипит и гнется,

О сук тяжелый трется

Натянутый канат.

Снует с протяжным скрипом

Шатучая доска,

И черт хохочет с хрипом,

Хватаясь за бока.

Держусь, томлюсь, качаюсь,

Вперед, назад,

Вперед, назад,

Хватаюсь и мотаюсь,

И отвести стараюсь

От черта томный взгляд.

Над верхом темной ели

Хохочет голубой:

- Попался на качели,

Качайся, черт с тобой. -

В тени косматой ели

Визжат, кружась гурьбой:

- Попался на качели,

Качайся, черт с тобой. -

Я знаю, черт не бросит

Стремительной доски,

Пока меня не скосит

Грозящий взмах руки,

Пока не перетрется,

Крутяся, конопля,

Пока не подвернется

Ко мне моя земля.

Взлечу я выше ели,

И лбом о землю трах.

Качай же, черт, качели,

Все выше, выше… ах!

«Забыты вино и веселье…»

Забыты вино и веселье,

Оставлены латы и меч, -

Один он идет в подземелье,

Лампады не хочет зажечь.

И дверь заскрипела протяжно, -

В неё не входили давно.

За дверью и темно и влажно,

Высоко и узко окно.

Глаза привыкают во мраке, -

И вот выступают сквозь мглу

Какие-то странные знаки

На сводах, стенах и полу.

Он долго глядит на сплетенье

Непонятых знаков, и ждет,

Что взорам его просветленье

Всезрящая смерть принесет.

Простая песенка

Под остриями

Вражеских пик

Светик убитый,

Светик убитый поник.

Миленький мальчик

Маленький мой,

Ты не вернешься,

Ты не вернешься домой.

Били, стреляли, -

Ты не бежал,

Ты на дороге,

Ты на дороге лежал.

Конь офицера

Вражеских сил

Прямо на сердце,

Прямо на сердце ступил.

Миленький мальчик

Маленький мой,

Ты не вернешься,

Ты не вернешься домой.

IV. ДЫМНЫЙ ЛАДАН