Русская поэзия начала ХХ века (Дооктябрьский период) - Горький Максим. Страница 84

1914

Солнцень-ярцень

(Застольная)

Солнцень в солнцень.

Ярцень в ярцень.

Раздувайте паруса.

Голубейте, молодые,

Удалые голоса.

Славьте жизнь

Привольно-вольную,

Голубинную приволь.

Пойте здравицу

Застольную,

Бесшабашную раздоль!

Солнцень в солнцень.

Ярцень в ярцень.

Для венчального дворца

Растворяйте — распахните

Души — алые сердца!

Пусть указан путь

Да будет —

Хоровод звучальных дней!

Друг про друга

Не забудет,

Кто пьет чару

Всех полней!

Солнцень в солнцень.

Ярцень в ярцень.

В песнях, пьяных без вина,

Разгадайте смысл чудесный:

Нам ли юность не дана?

Пойте, крылья огвевейные,

Взгляд бросая в небеса.

Славьте дни разгульно-лейные,

Раздувайте паруса!

Солнцень в солнцень.

Ярцень в ярцень,

Закружилась карусель.

Быстры круги,

Искры други,

Задружилась развесель.

Хабба — абба — хабба — абба,

Ннай-ннай-ннай!

Эй, раскаччивай!

И — ювь.

(Свист в четыре пальца.)

<1916>

Иронический памятник

Комитрагический

Моей души вой

Разливен, будто на Каме пикник.

Долго ли буду

Стоять я живой —

Из ядреного мяса памятник.

Пожалуйста,

Громче смотрите

Во все колокола и глаза, —

Это я — ваш покоритель

(Огонь рожал в устах),

Воспевающий жизни против и за.

А вы, эй, публика,

Только всегда капут

Пригвождали на чугунные памятники,

Сегодня иное —

Живой гляжу на толпу.

Я нарочно приехал с Каменки.

Довольно

Обманывать великих поэтов —

Чья жизнь

Пчелы многотрудней,

Творящих тропическое лето

Там,

Где вы стынете от стужи будней.

Пора

Возносить песнебойцев

При жизни на пьедестал:

Пускай таланты утроятся, —

Чтоб каждый из вас —

Чудом стал.

Я знаю,

Когда будем покойниками,

Вы удивитесь нашей

Изумительной скромности.

А теперь обзываете разбойниками —

Гениальных детей современности.

Чтить и славить

Привыкли вы мертвых,

Наворачивая памятники с галками

(Пусть, мол, садятся галки),

А живых нас —

Истинных, вольных и гордых —

Готовы исколотитъ скалками

Без смекалки.

Какая вы, публика,

Злая да каменная —

Будто у всех внутри зима.

Но, Поэт — один пламенный я —

Разожгу до весны футуризма.

Какая вы, публика,

Странная да шершавая.

Знаю, что высотой

Вам наскучу.

На аэроплане

Летавший в Варшаве, я

Часто видел внизу

Муравьиную кучу.

И никому не было дела

До футуриста-летчика.

Толпа на базарах, в аллее,

У кофеен галдела

Или на юбилее

Заводчика.

Разве нужна

Гениальность наживам,

Бакалейно-коммерческим клубам?

Вот почему

Перед вами живым

Я стою одиноким Колумбом.

Жизнь —

Поэма моя —

Это призрак на миг,

Как на Каме пикник

Иль звено пролетающей птицы.

О, пусть

Из мяса и песен мой памятник

Только единой

Любимой приснится.

1916

Слова и слова

Зимний вечер синеюще-белый,

Будто как у любимой боа.

А я парень застенчивый, кроткий, несмелый,

Ей пою — и слова — и слова.

Весь талант мой — моя гибкостройность

Из напевных и творческих слов

И моя небовая покорность

Перед Чудом чарующих снов.

Мой талант — мое детское сердце —

Солнцевейное сердце стихов.

Мое счастье и крест страстотерпца,

Посох мой — у друзей-пастухов.

Зимний вечер синеюше-белый,

Будто как у любимой боа.

А я парень застенчивый, кроткий, несмелый,

Ей пою — и слова — и слова.

Весь талант мой — из слов симфонический

Перезвонный к сердцам карнавал.

Кубок мой навсегда фантастический

Я навеки в словах пировал.

Зимний вечер пушистый и хрусткий,

И скользит и блестит санный путь;

Полумесяц, лимонный и узкий,

Собирается в звездную муть.

Мой талант футуриста-Поэта —

Удивлять вознесением слов,

Жизнь пройдет — пронесется комета,

И останется тайна основ.

И останется тайна томлений,

Песниянных легенд волшебства,

Да останется рыцарский гений

Для любви, для мечты-божества.

Зимний вечер синеюще-белый,

Будто как у любимой боа.

А я парень застенчивый, кроткий, несмелый,

Ей пою опьяненно слова.