Том 1. Книги стихов - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников". Страница 13
«Словами горькими надменных отрицаний…»
Словами горькими надменных отрицаний
Я вызвал Сатану. Он стал передо мной
Не в мрачном торжестве проклятых обаяний, –
Явился он, как дым, клубящийся, густой.
Я продолжал слова бесстрашных заклинаний, –
И в дыме отрок стал, прекрасный и нагой,
С губами яркими и полными лобзаний,
С глазами, тёмными призывною тоской.
Но красота его внушала отвращенье,
Как гроб раскрашенный, союзник злого тленья,
И нагота его сверкала, как позор.
Глаза полночные мне вызов злой метали,
И принял вызов я, – и вот, борюсь с тех пор
С царём сомнения и пламенной печали.
«После жизни недужной и тщетной…»
После жизни недужной и тщетной,
После странных и лживых томлений,
Мы забудемся сном без видений,
Мы потонем во тьме безответной,
И пускай на земле, на печальном просторе
Льются слёзы людские, бушует ненастье:
Не найдет нас ни бледное, цепкое горе,
Ни шумливо-несносное счастье.
«Я зажгу восковую свечу…»
Я зажгу восковую свечу,
И к Творцу моему воззову,
Преклоняя главу и колени.
Бытия моего не хочу,
Жития моего не прерву,
До последней пройду все ступени.
Только воля Господня и есть,
И не я выбирал этот путь,
И куда он ведёт, я не знаю, –
И спешу я молитвы прочесть,
И не смею в ночи отдохнуть,
И главу, и колени склоняю.
«В райских обителях – блеск и сиянье…»
В райских обителях – блеск и сиянье:
Праведных жён и мужей одеянье
Всё в драгоценных камнях.
Эти алмазы и эти рубины
Скованы в небе из дольной кручины, –
Слёзы и кровь в их огнях.
Ангел-хранитель! Куёшь ты прилежно
Слёзы и кровь, –
Ах, отдохни ты порой безмятежно,
Царский венец не всегда мне готовь.
Меньше алмазом в обителях рая,
Ангел, поверь, мне не стыд.
Бедную душу недоля земная
Каждою лишней слезою томит.
«Сияя счастьем самохвальным…»
Сияя счастьем самохвальным
Поспешно-зыбкой красоты,
По небесам моим печальным
Заря рассеяла цветы.
Повеял мирно вечер мглистый
Забвеньем низменных тревог
И тонкой дымкой серебристой
Мои долины заволок.
Всё стало сбыточным и тайным, –
Краса небес и дольный сон.
Ничем обычным и случайным
Покой души не возмущён.
«Мимолётной лаской мая…»
Мимолётной лаской мая
Наслаждайтесь, – расцветая,
Увядая, умирая, –
Дней тоской не отравляя,
Всё вокруг себя любя,
Забывая про себя.
Птичьим звучным щебетаньем,
Молодым благоуханьем,
И полуденным сияньем,
И полуночным молчаньем
Наслаждайтесь, – краток срок.
Вечный отдых не далёк.
«И светел, и весел твой путь безмятежный…»
И светел, и весел твой путь безмятежный.
Под пологом брачным свершается таинство страсти, – жестокость и радость во взорах…
Под полостью тесной вы двое, вы мчитесь долиною снежной…
Открытые руки и плечи, восторженно-льстивые речи, и музыка где-то высоко на хорах…
Во мраке партер, и сияют подмостки, – обвеяна сказка мелодией нежной…
Беспечен твой путь, озаряемый радостью счастья.
Тапёр молчаливый, – рукою наёмною вызваны звуки веселья…
Швея за работой, – прозрачные ткани – безмолвная речь сладострастья…
Усталые слуги, – и пышно, и ярко твоё новоселье…
Твой путь искромётно беспечен, –
Мне трудны и дороги сказки:
Пожарный разбитою каской своей изувечен…
Смывает с лица проститутка непрочные краски…
Истерзанный пьяница грубою бранью любовницы встречен, –
Как трудны, как дороги сказки!
«Кто близкой смерти не боится…»
Кто близкой смерти не боится,
Тот счастья высшего достиг:
Он ожиданьем не томится,
Он к бесконечному приник.
Его желанья облетели, –
Цветы промчавшейся мечты.
К недостижимой, вечной цели
Его мечты устремлены.
Лисица
Под одеждою руки скрывая,
Как спартанский обычай велит,
И смиренно глаза опуская,
Перед старцами отрок стоит.
На минуту вопросом случайным
Задержали его старики, –
И сжимает он что-то потайным,
Но могучим движеньем руки.
Он лисицу украл у кого-то, –
И лисица грызет ему грудь,
Но у смелого только забота –
Стариков, как и всех, обмануть.
Удалось! Он добычу уносит,
Он от старцев идет, не спеша, –
И живую лисицу он бросит
Под намёт своего шалаша.
Проходя перед злою толпою,
Я сурово печаль утаю,
Равнодушием внешним укрою
Ото всех я кручину мою, –
И пускай она сердце мне гложет,
И пускай её трудно скрывать,
Но из глаз моих злая не сможет
Унизительных слёз исторгать.
Я победу над ней торжествую
И уйти от людей не спешу, –
Я печаль мою злую, живую
Принесу к моему шалашу,
И под тёмным намётом я сброшу,
Совершив утомительный путь,
Вместе с жизнью жестокую ношу,
Истомившую гордую грудь.