Отведай лунного света - де Линт Чарльз. Страница 24

После работы Хенк заглянул к Джонни, но на стук никто не ответил. Тогда Хенк обошёл крыльцо, вынул ключ из-под кирпича и открыл дверь сам. Он сразу понял, что Джонни заходил домой после возвращения из Сэнди-Хилл и снова ушёл. Велосипеда не было, и Хенк быстро догадался, куда уехал его друг.

– Господи, Джонни, – пробормотал он, засовывая ключ на место. – Пора бы тебе все это бросить.

Но он слишком хорошо знал Джонни и понимал, что тот не из тех, кто сдаётся. Какую бы шутку ни сыграла с ним Джеми Пэк, он сделает невозможное, но выяснит все до конца. Хенку уже приходилось с этим сталкиваться.

А какая роль во всем этом отведена ему? На самом деле он прекрасно знал ответ на этот вопрос. Хенку вовсе не улыбалось ввязываться в подобную историю, но он не мог позволить другу бродить одному по парку Винсент Масси и стучать по камням, навлекая на себя невесть какие неприятности.

Хенк свернул на Бэнк-стрит, сел на первый автобус, который довёз его до Биллингз-Бридж. Оттуда до парка было относительно недалеко.

Глава 11

Курган Дженны был гораздо меньше, чем представлял себе Джонни. Он-то мыслил в категориях Старого Света, думая о каменных насыпях на Британских островах и в Бретани. На самом же деле это была лишь небольшая кучка камней на верхушке холма, вовсе незаметная в мире людей.

Джонни взял руку Джеми и сжал её. Она с благодарностью посмотрела на него, затем вновь взглянула на курган, и в её глазах сверкнули слезы. Собака с глазами волка ждала неподалёку.

– Это твой питомец? – спросил Джонни. Джеми покачала головой:

– Нет, это Мактри.

При звуке имени силуэт зверя задрожал. Он вытянулся, шерсть исчезла, и волчонок стал принимать узнаваемые человеческие черты… В следующую секунду между камнями на четвереньках стоял ребёнок. Джонни вначале показалось, что мальчику около двенадцати. Однако, взглянув этому созданию в глаза, Джонни понял, что Мактри никакой не ребёнок. Он был голым, если не считать набедренной повязки, того же цвета, что и волчий мех. Нечёсаные космы доходили до плеч, кожа была облеплена листьями и засохшей грязью.

– Ух ты! – вырвалось у Джонни.

Он пока не был готов к подобным вещам. А может, никогда и не будет. С Джеми он уже свыкся, а остальные обитатели Срединного Королевства продолжали вызывать у него оторопь.

– Мактри – друг, – пояснила Джеми. Джонни кивнул.

– Как поживаешь? – запинаясь, спросил он у дикого ребёнка.

– Неважно, – мрачно ответил Мактри.

Его голос оказался ниже и глуше, чем можно было предположить у такого миниатюрного создания. Мактри внимательно посмотрел Джонни в глаза, и затем обратился к Джеми.

– Ты созываешь кавалькаду? – спросил он. Джеми покачала головой:

– Сейчас не та Луна. Я созываю войско.

Дикий мальчик усмехнулся, обнажив ряд острых волчьих зубов.

– Это хорошо, – сказал он. – Пора показать Ночи, что мы тоже умеем кусаться.

Увидев его зубы, Джонни бы в этом не усомнился. Оборотень посмотрел на скрипку.

– Ты умеешь играть на ней? – спросил он. Джонни кивнул. Хоть в одном он был уверен. Мактри снова усмехнулся.

– Это хорошо, – сказал он, снова переводя взгляд на Джеми. – Свирель, скрипка и сама Луна. Они пойдут за тобой. Но в начале он должен стать Искусным музыкантом.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Джонни.

– Смертные лучше ведут кавалькаду. Не знаю почему, но это так.

– Они как искра в ночи, – сказал Мактри. – Исчезают быстро, но горят ярко.

«Почти афоризм», – подумал Джонни, с уважением взглянув на Мактри.

– А что значит Искусный музыкант? – спросил он.

– Это что-то вроде звания, – объяснил Мактри. – Понимаешь, фиана сидх связывает только музыка и кавалькада под Луной, когда мы питаем свою удачу. Одно без другого невозможно. А музыка всегда притягивает удачу. Искусный скрипач – это как Джек, понимаешь? Мудрец, волшебник, Пэк из смертных. Он не должен служить ни одному двору, только матери Арн, какой бы образ она ни принимала. У тебя хорошее имя, Джонни Фо.

Джонни даже не стал спрашивать, откуда человек-волк узнал его имя.

– Теперь пора, – сказала Джеми, и невысказанный вопрос вылетел у Джонни из головы.

Он открыл футляр и достал оттуда дедовский подарок. Тронув струны, он убедился, что они все ещё держат строй, он прижал скрипку к подбородку и вынул из футляра смычок. Подтянув колодочку, он кивнул Джеми.

Она сидела на камнях, достав из кармана деревянный, похожий на флейту инструмент, и смотрела на Джонни. Звук у инструмента был очень мягкий, что-то среднее между гобоем и нортумберлендской волынкой. По его кивку она поднесла флейту к губам и заиграла.

При виде этой картины Джонни охватило умиление: Джеми в своих зелено-коричневых лохмотьях, кожаной куртке с блестящими пуговицами и торчащими в разные стороны розовыми волосами, играющая на пастушеской флейте. Некоторое время он просто любовался ею, забыв про свою скрипку, потом спохватился и провёл смычком по струнам.

Мелодия, которую они играли, называлась «Марш Брайана Бору» – старинный мотив, сочинённый, как считалось, в память о битве при Клонтарфе, когда ирландцы под предводительством Брайана Бору остановили вторжение викингов в 1014-м. Ещё днём Джеми объяснила ему, что сочинили эту вещь гораздо раньше.

– Настоящее её название «Бри», слово заимствованное гэлами у народа холмов, – объясняла она. – Это женское начало – луна, земля, то, что даёт жизнь. Кроме удачи мы нуждаемся в силах. Эту мелодию мы называем «Бриалл Орт», и значение этого названия можно приблизительно перевести так: ободрись, будь счастлив, оставь свою печаль.

«Название и впрямь подходит этой мелодии», – подумал Джонни. Она всегда была одной из его любимых. В этой древней музыке соединялись радость и печаль, горечь и сладость, так же как в жизни.

В этот вечер, когда над холмами сгущались сумерки, звуки скрипки и флейты слились, словно были предназначены друг для друга. «Марш Брайана Бору» заставлял его дух воспарять, словно церковный гимн, и в то же время его ноги отбивали чечётку. В нем были тайна, волшебство и ещё призыв. Вскоре Джонни заметил, что теперь они не одни у могилы Дженны.

Как и в прошлую ночь, фиана сидх приходили по одному и по двое. Только что на вершине холма их было только трое – флейтистка, скрипач и человек-волк, – а теперь на вершине холма собралась целая толпа волшебных существ.

В прошлый раз они пришли на зов кто как, бросив свои занятия. Сегодня они были готовы к войне.

Хобы прискакали на своих лохматых пони, тролли прихватили щиты размером с автомобиль и дубинки с фонарный столб. Оборотни приняли звериное обличье: лисы, волки, медведи и рыси. Три келпи явились в виде лошадей, их чёрные бока блестели в угасающем свете. Маленькие создания пришли с луками и колчанами, полными стрел, за спинами, отчего стали напоминать ежей-переростков. Лица в боевой раскраске, словно кельты или индейцы. Коренастые гномы в кожаных шлемах сжимали в руках палицы, утыканные серебряными шипами.

К тому времени, когда сгустилась ночь, у холма их собралось около двух сотен. Когда музыканты наконец отложили свои инструменты, к ним подъехал бородатый хоб. Он кивнул Джонни и обратился к Джеми Пэк.

– Дженна ошибалась, – произнёс Дохини Тур, – а я оказался прав, но от этого мне не легче. Она должна была нас послушать. Ей не следовало уходить. Теперь она мертва, а мы на пороге войны, в которой у нас нет шансов победить. Кинроуван – не враг нам, Джеми.

– Дженна погибла в Кинроуване, – возразила Джеми.

– Да будет проклят убийца, но это не подданный Благословенного двора.

По рядам собравшихся пронёсся шёпот, но Джонни не разобрал, означал ли он одобрение или несогласие.

– Наш враг в Кинроуване, – сказала Джеми. – Они должны выдать его нам.

Вперёд выступила чёрная лошадь, на глазах меняя обличье, и вот рядом с Туром уже стояла Лоириг.

– Я хочу отомстить не меньше, чем ты, – сказала она. – Но Тур прав. Ты можешь назвать нам имя убийцы, Джеми?