Покинутые небеса - де Линт Чарльз. Страница 115

– Ненавижу, когда мужчина пытается печь хлеб, – говорит она, ставит на землю клетку и снимает с плеча сумку. – Давай я сделаю это вместо тебя.

– Ну что вы, – отвечает Джек. – Я привык сам печь лепешки, но с удовольствием поделюсь с вами.

Он замечает, как ведьма оскалила зубы. Больше всего, кроме неудачи в охоте, ведьмы ненавидят доброту.

– Я не голодна, – говорит она.

Так продолжается довольно долго. Ведьма предлагает помыть посуду после ужина, а Джек отвечает, что ему нравится мыть посуду, и спрашивает, нет ли у нее чего-нибудь грязного, чтобы он мог помыть вместе со своими плошками. Потом он достает трубку, и она предлагает ему огня, но Джек отказывается, говоря, что огонь прямо перед ним, зато предлагает ей угоститься табаком. Он достает из кармана иголку с ниткой и начинает зашивать прореху на куртке, ведьма говорит, что с удовольствием заштопала бы его одежду, но Джек отвечает, что ему нравится шить, и спрашивает, не порвалось ли что-нибудь у нее, чтобы он мог заодно заштопать и ее одежду.

– Я и не предполагал, что люди в этих местах столь приветливы, – говорит Джек, спрятав иголку. – По правде говоря, я вообще не предполагал встретить кого-то в этих краях.

– Я просто проходила мимо.

– Точь-в-точь как я, – говорит он. – Я всегда прохожу мимо.

Так сидят они еще некоторое время. Джек курит свою трубку, а ведьма смотрит на него сквозь огонь с другой стороны костра и поглаживает ткань на птичьей клетке.

– У тебя, наверно, есть имя? – спрашивает ведьма.

Джек кивает. Но он не настолько глуп, чтобы назвать его. Это все равно что воспользоваться помощью ведьмы.

– Ну и как тебя зовут? – продолжает она, видя, что Джек не хочет себя назвать.

– А как тебя зовут?

– Если хочешь узнать, разгадай загадку.

Джек улыбается:

– Знаете, мне никогда не хватало ума, чтобы разгадывать загадки. Помню лишь одну, которая всем известна. Что сильнее всего на свете? И ответом на нее является любовь, потому что металл силен, но кузнец справится с его силой, а любовь одолеет и кузнеца.

– Мне эта загадка никогда не нравилась, – говорит ведьма.

Джек лишь пожимает плечами.

– Ты играешь? – спрашивает она тогда.

– А у вас есть скрипка? – отвечает он вопросом на вопрос.

Она смотрит на Джека и ждет, когда он выйдет из себя. А он знай себе улыбается. Джеку начинает нравиться это соревнование.

– Я говорю об игре в кости, – наконец говорит ведьма.

– Просто в кости или в домино? – спрашивает он.

– Неважно, то или другое. Победитель получает все.

Джек покачивает головой, словно сожалея о своих словах.

– Нет, я не играю, – отвечает он.

– Ты считаешь, что можешь дождаться моей ошибки, – говорит ведьма, на этот раз предельно откровенно. – Тогда разреши мне кое-что сказать, парень. Я бродила по этим горам, когда твоя мать еще и не подозревала о рождении сына. Так что я кое-что знаю об ожидании. Я терпелива, как тот обломок скалы, на котором ты сидишь. Я неутомима, как бесконечно текущее время. Рано или поздно ты заснешь, а я останусь здесь. Я уложу тебя поудобнее, может, подложу мешок вместо подушки или сниму сапоги с твоих уставших ног. И знаешь, что случится тогда?

– Неужели ты настолько голодна? – спрашивает Джек. – Во мне только хрящи и кости. Стоит ли из-за этого ждать?

Ведьма хищно усмехается:

– Я всегда голодна, парень.

Дело в том, что Джек в тот день не помнил, что он принадлежит к воронову племени, что он может без всякой усталости сидеть и бодрствовать до тех пор, пока мир не закончит свое существование. Не знала об этом и ведьма, иначе она просто не подошла бы к его костру. Она думает, что заполучила скитальца с небольшой примесью крови галки, а не полноценного члена воронова племени. Так что она согласна ждать, может, она даже следила за ним, пока Джек взбирался все выше и выше по пересохшему руслу, ведьма думает, что он устал после таких упражнений. Он должен в конце концов задремать.

Что ж, может, Джек и не помнит о том, кто он такой, но он всегда был упрямым, и еще он думает о том, кто находится в клетке под куском материи. Кто бы там ни был, Джек – его последний шанс. И он начинает рассказывать историю – но не увлекательную и интересную, как те, что он рассказывал нам, а длинную, бессмысленную сказку, которая все длится и длится, и к тому времени, когда она подходит к концу, вы забываете, с чего все начиналось, но не хотите спрашивать из опасения, что рассказчик решит повторить сказку.

Так проходит довольно много времени.

Я говорю не о часах, а о днях. Как в том случае, когда Маргарет играла в бильярд с Коди или Зия вела соревнование с одним из отпрысков Сони Джо.

Когда же на смену той первой ночи приходит рассвет, ведьма понимает, что попала в западню, но отступать уже поздно. Она не желает упустить свою добычу. Она ослеплена гордостью, как кукушка. По правде говоря, в ее родословной тоже были кукушки, и в первую очередь благодаря этому она стала ведьмой и получила дар отыскивать вещи и людей.

Вот так, в первое же утро она забеспокоилась, но дальше – больше. Ведьма дошла до того, что ни кровь кукушки в ее венах, ни колдовство не могли удержать ее ото сна. И вот как-то прохладным вечером веки ее так отяжелели, что ведьма решила прикрыть их, хотя бы на одно мгновение. А поскольку Джек в тот момент рассказывал запутанную историю об овсянке, куропатке и выдре с деревянной ногой, то ведьма подумала, что он ничего не заметит. Так бы оно и случилось, если бы ее тело не решило проявить своеволие и тоже немного отдохнуть. Ведьма свалилась на бок и мгновенно уснула, а Джек, как вы понимаете, тотчас же перепрыгнул через костер и накрыл ее одеялом, чтобы защитить от ночного холода.

В тот же миг ведьма проснулась.

– Черт побери, – воскликнула она, но упущенного не воротишь.

Джек уже оказал ей услугу и тем самым отвел от себя ведьмино колдовство, и в следующее мгновение перед ним сидела маленькая кукушка, завернутая в одеяло. Ведьма еще могла бы постараться выпутаться из шерстяных складок, но усталость берет верх, и ей не сбросить обличье птицы. Несколько секунд она еще барахтается, а потом сдается и засыпает.

Джек подбрасывает дров в костер, срывает покрывало с клетки, но вместо птицы там оказывается жаба. Девочка-жаба, если быть точной. Древний дух, который никогда не слышал о необходимости отвергать помощь ведьм. Возможно, она не придала значения поучительным историям, которые ей рассказывали, но, вернее всего, никого не оказалось рядом, чтобы предостеречь бедняжку.

Джек вынимает жабу из клетки, а на ее место кладет кукушку-ведьму и снова закрывает клетку тканью.

Вот он садится у огня с жабой на ладони и начинает ее рассматривать, но не так, как это делает ведьма. Джек не думает, на что она ему может сгодиться, он размышляет над тем, кто она такая. Он считает, что пытается угадать ее имя, только потому, что забыл, что знает имя каждого живого существа с самого первого дня этого мира. Так он перебирает имена. И наконец оно приходит к нему, и Джек произносит его вслух:

– Шарлотта.

Правильное имя позволяет жабе сбросить свою шкурку. И вот уже Джеку улыбается смуглолицая широкоскулая девушка.

– Но мои друзья зовут меня Тотти, – говорит она.

– Кажется, я это знаю, – отвечает Джек, – но это имя могло обратить тебя в горячий напиток.

– Только если бы ты назвал меня Тодди*. [7]

Джек пожимает плечами, Шарлотта хихикает, и он улыбается в ответ. Но очень скоро веселье покидает девочку-жабу. Уже в следующее мгновение она отворачивается к огню и вздыхает.