Билет куда угодно - Найт Дэймон. Страница 84

Тут пузатый заслонил губы говорившего, и Мазурин пропустил какую-то часть сказанного. Затем все трое повернулись, и он уловил еще одну фразу:

— Посадим их в одну камеру — может, что-нибудь и выясним.

Затем их отстегнули от столов, снова надежно связали и потащили в продолговатую утробу тюремного фургона.

Поездка оказалась долгой и весьма неуютной. Мазурин получил массу времени для размышлений и по прошествии часа впал в уныние.

Он оторвался от своих мыслей, когда машина вдруг подпрыгнула над дорогой — опустилась и подпрыгнула снова. Сквозь зарешеченное окошко Мазурин смог разглядеть, что они оставили позади гладкое бетонное шоссе и теперь мчались по какой-то коровьей тропе.

Опустив взгляд, Мазурин обратил внимание, что двое ребят снова заняты беседой на пальцах. Сначала он с удрученным видом отвернулся, затем снова стал приглядываться.

Все верно, знакомый код — пять стандартных положений для каждого из пяти пальцев давали двадцать пять букв, а сжатый кулак был буквой «х», если она требовалась. Вскоре Мазурин без труда мог понять, что говорил парень.

— …у меня в ботинке. Если появится возможность…

— Чарли, я боюсь!

— Другого выхода нет. Иначе они все из нас вытянут. Они знают как. Надо было сделать это раньше. А теперь еще этот тип свалился на голову.

— Думаешь, он из наших?

— Быть не может. Рисковать не стану. Вдруг он стукач.

Снова девушка.

— Ладно. Давай.

Мазурин испытал непередаваемый шок, когда до него вдруг дошло, что в ботинке у Чарли, скорее всего, яд… Они собирались покончить с собой, чтобы избежать допроса. Очевидно, сектанты или революционеры. Но даже в таком случае он не мог позволить им самоубийство! Подобный поступок лег бы несмываемым пятном на тотемы тысяч их потомков. Хуже того, они могли оказаться его собственными прапрапрапрапрародителями.

Конечно, Мазурин мог бы предупредить охранников, но, подумав как следует, отказался от своей идеи.

Допрос в этой отдаленной исторической эпохе наверняка был не слишком приятной процедурой. Поэтому даже весьма разумно для них было бы предпочесть пыткам яд. Если бы только машина хоть на минутку прекратила подпрыгивать, чтобы он мог все хорошенько обдумать…

Вдруг что-то бешено треснуло Мазурина по лбу, машина еще дважды подпрыгнула и утихомирилась — а громовые раскаты еще долго затихали у него в голове.

Машина навернулась в кювет. Навалившиеся на переднюю стенку охранники не шевелились. Чарли с девушкой были слегка оглушены, но в сознании. Мазурин тщетно старался стащить наручники — они сидели слишком плотно. Тут не могли помочь даже его тренированные руки.

Сквозь рваное отверстие в кузов заползал едкий дым. Мазурин принюхался и почувствовал, как холодный пот выступил у него на лбу.

— Ой, что это? — слабым голосом спросила девушка.

— Паста арго, — объяснил Мазурин. — Должно быть, она натекла из выхлопной трубы. О, свято имя…

— Что за паста? — неуверенно поинтересовалась девушка. — Никогда о такой не слышала.

— Еще бы вам слышать о ней, — пробормотал Мазурин. — Ее используют для прожигания металла. Если ее не остановить…

Смрад становился все нестерпимее. Мазурин посмотрел в зарешеченное заднее окно. Затем повернулся к парню:

— Вы можете дотянуться до них? — спросил он, кивнув на двух бесчувственных охранников.

Парень покачал головой.

— Ключи у того охранника, что рядом с водителем. А он явно свое отъездил — иначе давно был бы здесь.

Машина накренилась и осела. Настил кузова задымился и стал таять. Сквозь дыру виднелось озерцо медленно поднимающейся серой пасты.

— Не могли бы вы снять ботинок? — вдруг спросил Мазурин.

Чарли бросил на него подозрительный взгляд.

— Ботинок, — с отчаянной настойчивостью повторил Мазурин. — Любой — это не важно. — Он снял с левой ноги свой эластичный сандалий и показал.

— Видите, мой не подходит. А ваш сделан из толстой кожи.

— Не понял, — озадаченно произнес Чарли. Еще более густой клок удушливого тумана вырвался из озерца. — Хотя… — Озадачено хмыкнув, парень сбросил ботинок с ноги и отфутболил его Мазурину. — Держи.

Машина оседала. Серая слизь неотвратимо приближалась. Мазурин ступнями схватил ботинок, передвигая его, чтобы сделать захват как можно крепче. Затем он мертвой хваткой вцепился в перекладину и через отверстие в полу опустил ботинок прямо в слизь и тут же выдернул его обратно.

На подошве остался комок пасты — и комок этот яростно дымился.

Мазурин поднял ботинок над горизонтальной штангой, к которой они были прикованы и, как только кожа была прожжена, сбросил пасту на штангу. Металл едко задымился и растаял.

Вскоре они оказались на свободе — пока условно, потому что для полной свободы Мазурину понадобилось еще раз зачерпнуть пасты и растворить замок на дверях кузова.

— Порядок! — крикнул он, распахнув дверь, — выходите побыстрее!

— Замечательно, — хмуро произнес парень, — мы благодарны тебе. Но что все это значит? Паста арго и те штуковины на площади Благоденствия?

— Шалтайболтаи, — услужливо подсказал Мазурин. — Ананасовые, кажется.

— Шалтайболтаи, — повторил парень. — И ты. Ты-то кто такой — Безумный Шляпник? Если так, то что ты в следующий раз вытащишь из своей шляпы?

— Еще много всего, — уныло отозвался Мазурин. — Мы еще не видели ни фланги, ни свертывающийся пол, ни роззеры, ни…

— Погоди минутку, — перебил Чарли. — Минутку. Теперь давай по порядку. Что такое фланги?

Мазурин задумался, подыскивая какое-нибудь схожее старое понятие. Заливной крем? Что-то в этом роде. Запасной, закладной, заводной…

— Заварной крем, — сказал он. — От французского «flan», хотя лично я считаю, что здесь имеет место влияние Раннеголливудской эпохи. Фланги подвижны — но не так, как шалтайболтаи. Они только ползают повсюду и любят заползать в темное замкнутое пространство. Так что их можно просто высыпать рядом с набором пустых кондитерских формочек, и…

Чарли снова перебил его.

— Чудесно, я так и знал. Даже и спрашивать не стану, что такое роззеры.

— Это вроде свиньи, — охотно сообщил Мазурин. — Быстры как молнии. Некоторые любят на них кататься.

Чарли взглянул на него, тяжело дыша.

— А теперь все, что я хочу узнать, — сказал он, — это откуда взялись эти неслыханные вещи.

— Вы все равно не поверите, — нехотя сказал Мазурин.

Он присел на корточки и стал рыться в карманах охранника, чье тело в бессознательном состоянии валялось неподалеку от машины.

— Нет, — сказал Чарли и пнул Мазурина босой ногой, отчего тот растянулся на траве. Чарли резво нагнулся и выхватил из кобуры охранника странной формы пистолет. Выпрямившись, он передал оружие девушке, а затем вновь нагнулся к охраннику. — Извини, но я еще не знаю, стоит ли тебе доверять.

Парень нашел у охранника ключи, выпрямился и не сводил пистолета с Мазурина, пока девушка снимала с него наручники; затем они поменялись, и он снял наручники с нее.

«Похоже, — грустно подумал Мазурин, — меня они расковывать не собираются».

— Можно встать? — смиренно спросил он.

— Да, — разрешил Чарли. Стволом пистолета он указал влево, в сторону открытого поля, которое заканчивалось лесистым хребтом. — Пора сматываться. — Он взглянул на оружие у себя в руке, а затем оглянулся на дымящийся тюремный фургон. — Как думаешь, Ева?

— Хорошо бы оставить его себе, — с сожалением произнесла девушка, — но опасно.

— Ты права. — Чарли вернул оружие в кобуру охранника. Затем вынул из кармана ключи и тоже положил их на место.

— Эй, — запротестовал Мазурин, — а я?

— Потом… возможно, — ответил Чарли.

Они направились через поле, Мазурин выступал первым. Ему стало несколько не по себе. В его родном времени Мазурину приходилось видеть, как людей убивали по довольно сходным причинам. Но — это время принадлежало его Священным Предкам, и четверо из них были оставлены умирать в пасте арго.