Рассказы - Найт Дэймон. Страница 35

Зеленая масса испустила резкий запах.

— Рассказать кому, — благоговейным тоном произнес Роджет, — что наша Френсис научила шестифутовое пасхальное яйцо считать до десяти с помощью избирательного метеоризма…

— Тише, дурачок, — перебила Френсис. — Теперь сложный пример.

Она положила три трубочки, дождалась резкого запаха, затем добавила еще шесть, чтобы составить три ряда по три. Яйцо любезно откликнулось сильным запахом, смахивающим на хорошую имитацию лимонного экстракта, — девятого номера по счету Френсис. За ним опять последовала очередная стремительная и запутанная серия душков.

— Он понимает, — заключила Макменамин. — Надо думать, он только что сообщил нам, что трижды три — девять. — Она встала. — Выходи первым, Лео. Я пущу его следом, а потом пройду сама. Прежде чем мы его отпустим, надо ему еще кое-что показать.

Роджет последовал указаниям. Как только яйцо выбралось наружу и направилось было восвояси, Роджет преградил ему путь и потянул обратно.

Затем отошел в сторонку, рассчитывая, что существо поймет: они не пытаются его принуждать, но хотят, чтобы оно осталось. Несколько мгновений яйцо нерешительно покачалось, но все же осталось на месте. А тут появилась и Френсис, которая несла с собой дезодорант и карманный фонарик.

— Моя лучшая пудра, — сокрушенно произнесла она. Пластиковый флакон лопнул в пальцах Френсис, и всех троих окутал туман, слабо мерцавший в солнечном свете.

Яйцо по-прежнему ожидало. Похоже было, что оно внимательно наблюдает за людьми. Макменамин включила фонарик и направила на Роджета. Луч проделал узкую отчетливую тропку в тумане рассеянных частиц. Затем Френсис обратила фонарик на себя, на корабль и, наконец, направила луч вверх — в сторону небольшого голубого диска, которым была Земля. Все это она проделала еще дважды, а затем отступила к переходному шлюзу. Роджет направился следом.

Там они и стояли, наблюдая, как яйцо торопливо пробирается по корпусу, вталкивается в зеленую оболочку и исчезает.

— Впечатляюще, — заметил Роджет. — Интересно только, какой нам с этого толк.

— Теперь он знает, что мы живые, разумные, дружелюбные и что мы с

Земли, — задумчиво проговорила Макменамин. — Теперь все зависит от него.

3

Легче свихнуться, чем достаточно полно описать человеку душевное состояние Томми, когда тот нырнул обратно в корабль и оказался в ближайшем радиальном коридоре. Собственно, наша аналогия по-прежнему неплохо работает. Томми и правда можно было уподобить мальчугану, а значит, понятна его тяга к разного рода авантюрам и приключениям. Но остается еще и многое другое. Юнга увидел живых и разумных существ незнакомой формы и строения, которые жили в металле и были как-то связаны с теми необъятными, загадочными кораблями, что называются планетами, к которым ни один из капитанов его расы не отваживался даже приблизиться.

И в то же время Томми был совершенно убежден, придавленный сводом знаний, что миллиарды лет накапливались, хранились и передавались из поколения в поколение, что во всей Вселенной не существовало другой разумной расы, кроме его собственной, что металл, хотя он и давал жизнь, сам живым быть не мог и ни одно живое существо, которому выпало несчастье появиться на свет на борту планеты, не могло даже надеяться преодолеть такое страшное гравитационное поле.

Результатом всех терзаний Томми стало желание побыть в одиночестве и хорошенько подумать. Трудновыполнимое желание, если вспомнить, что Томми должен был двигаться по коридору, приноравливаясь к сканирующим волнам и направляя все свои мысли на то, как бы проскользнуть мимо поисковой партии.

Оставался еще вопрос, сколько времени Томми отсутствовал. Если преследователи добрались до корпуса, пока он торчал в той металлической штуковине, то они вполне могли решить, что юнге удалось проскользнуть обратно к центру корабля. Тогда они, естественно, держат путь назад, и ему остается лишь проследовать за ними до оси и спрятаться в зале, как только они оттуда выйдут. В противном случае надежды на спасение у Томми не оставалось.

Оставалась последняя возможность. Но о ней Томми не решался даже задуматься. А дело было вот в чем. Вдоль коридоров проходили топливные линии — трубы, по которым неслись ионные пары, питавшие корабль энергией. И рискни Томми влезть в одну из таких труб, он, без сомнения, оказался бы железно застрахован от поимки на все время пребывания в трубе. Но, во-первых, топливные линии расходились от оси корабля, и ни одна из них не привела бы Томми в нужное место. А во-вторых, не было на борту корабля места опаснее. Старшие члены команды иногда забирались туда для аварийного ремонта, но всякий раз старались выбраться как можно скорее. Томми понятия не имел, сколько сможет там продержаться.

В нескольких метрах дальше по коридору как раз находился задраенный сфинктер, через который можно было попасть на топливную линию. Оказавшись рядом, Томми бросил туда неуверенный взгляд. Еще не успев решиться, юнга вдруг почувствовал, что из-за угла коридора кто-то приближается.

Томми плотнее прижался к стене и смотрел, как мучительно медленно приближается другой конец коридора. Только бы завернуть за угол, а уж там…

На стене снова мелькнул отблеск, а из-за поворота показался краешек зеленой массы. Рассуждать было некогда. Томми рванул во весь дух, прямо через следующую сканирующую волну — вперед, к поперечному коридору.

В тот же миг по стенам раскатился рев Капитана:

— Ага! Это он, подлый щенок! За ним, ребята!

Сворачивая в следующий коридор, Томми оглянулся, и сердце его упало. За ним гнался не юнга и даже не Матрос, а Третий Помощник — такой огромный, что загораживал собой чуть ли не полкоридора, и такой могучий, что удирать от него Томми было все равно что пацану на велосипеде от курьерского поезда.

Томми свернул за угол и в тот же миг понял, что его карта бита — очередной коридор оказался абсолютно прямым и тянулся добрую сотню футов. Только Томми туда рванулся, как из-за поворота уже выросла туша Третьего Помощника. Третий накатывался со страшной скоростью, и у Томми осталось время лишь на последний отчаянный бросок. Затем громадная туша тяжело навалилась на него, и юнга оказался пойман.

Не успели они, скользнув по полу, остановиться, как от стен зарокотал голос Капитана:

— То, что надо, сэр! Дайте-ка мне на него взглянуть!

Сканирующие волны теперь не двигались. Третий подтащил Томми к ближайшей темной полосе.

Юнга тщетно упирался.

— Вот он, шутничок наш! — взревел Капитан. — Несказанно рад снова видеть тебя, Томми! Что? Не слышу? Где же остроумные реплики? Где твой неотразимый юмор?

— Надеюсь, вы славно вздремнули. Капитан, — выдохнул Томми.

— Оч-чень славно, — с тяжелым сарказмом отозвался Капитан. — Ох, как замечательно, Томми. Может, еще что-нибудь хочешь сказать, прежде чем я назначу тебе порку?

Томми безмолвствовал.

Тогда Капитан обратился к Третьему Помощнику:

— Отличная работа, сэр. Вы получите добавочный паек. Третий впервые заговорил, и Томми узнал его высокий жеманный голосок. Джордж

Адкинс. Недавно засеянный, Адкинс был так горд частичкой новой жизни в своем теле, что жизни никому не давал.

— Большое спасибо, сэр. — Адкинс так и пыжился. — В моем положении, конечно же, не стоило так напрягаться.

— Зато получите вознаграждение, — раздраженно прогудел Капитан. — А теперь доставьте шутника в пятую палату. Там у нас состоится небольшая церемония.

— Есть, сэр, — сдержанно отозвался Третий. Затем двинулся, подталкивая Томми, и нырнул в первый же ведущий вниз поворот.

Вскоре они добрались до главной артерии, что вела прямиком к центру корабля. Сканирующие волны по-прежнему стояли на месте, а Томми с Третьим двигались так проворно, что опасность быть подслушанными исчезла. Тогда юнга вежливо осведомился.

— Простите, сэр, вы ведь не позволите обойтись со мной слишком жестоко, правда же, сэр?